Принятие в1982 г. Конвенции по морскому праву, которое было дополнено в1994 г. Соглашением об осуществлении части ХI Конвенции привело к тому, что 35% открытого морского пространства стало частью исключительной экономической зоны прибрежных и островных государств, получивших суверенные права по разведке и разработке морских естественных ресурсов. На почве определения границ исключительной экономической зоны между двумя или несколькими прибрежными государствами стали возникать спорные проблемы, коих на данный момент насчитывается более 300.

Не исключением в этом является и Восточная Азия. Начиная с1996 г. Республика Корея вступила в долгий политический спор с Японией за право владения островом Токто, а вместе с ним, и за 200-мильную экономическую зону вокруг него. В последнее время обострился спор между Южной Кореей и Китаем за право обладания за риф Иодо (в китайской версии «скалы Суян»), находящийся в Восточно-Китайском море в 149 (81 миля) км от южнокорейского острова Марадо и в 245 (133 мили) км от китайского острова Тунтао.

Подводный риф Иодо, находящийся на глубине 4,6 мот морской поверхности, был обнаружен в 1900 г. английским торговым судном «Сокотра», получив одноименное название корабля. В 1984 г. ученые-гидрографы из университета Чечжу начали исследование подводной скалы. Собственно, научные (и не только) интересы южнокорейской стороны, вылившиеся в строительстве на Иодо универсальной научной морской базы (종합해양과학기지) с метеорологической станцией и взлетно-посадочной площадкой для вертолетов, привели к возникновению спора между Китаем и Южной Кореей. В процессе строительства морской платформы китайская сторона неоднократно выражала протест, требуя прекратить возведение станции, на что южнокорейские власти отвечали отказом, считая, что действия Южной Кореи не нарушают Конвенции ООН по морскому праву. После окончания строительства морской платформы в 2003 г., самолеты КНР стали методично совершать облет южнокорейской морской научной базы, а на официальном интернет-сайте Министерства морского транспорта Китая появилось описание рифа Иодо как части китайской эксклюзивной экономической зоны. Действия китайских властей вызвали незамедлительный протест со стороны правительства Южной Кореи, потребовавшего удалить с сайта несоответствующую действительности информацию.[1]Кроме того, официальные южнокорейские власти обвинили китайскую сторону в непоследовательности и нарушении содержания договоренностей, достигнутых в2006 г., по которым данные скалы не возвышаются над поверхностью воды, а потому и не могут быть объектом территориальных споров. Несмотря на это, в2006 г. представитель МИД КНР Цзин Ган выступил против действий южнокорейской стороны, считая, что Южная Корея не имеет права осуществлять односторонние действия в районе, где еще не установлены границы исключительной экономической зоны между двумя государствами.

В связи с нарастающим ажиотажем вокруг «острова Иодо», обе стороны, начиная с 1996 г. провели более 10 встреч относительно установления границы исключительной экономической зоны между Китаем и Южной Кореей, но так и не достигли договоренности, поскольку южнокорейская сторона отказывалась вести переговоры о статусе Иодо.[2] Свой отказ южнокорейская сторона аргументирует тем, что между Республикой Корея и Японией уже  заключено соглашение, по которому японская сторона признает принадлежность водного пространства в районе «острова Иодо» за Южной Кореей, в связи с чем японские рыболовные суда обязаны получать у южнокорейских властей разрешение на вылов рыбы в данной акватории. Помимо этого, южнокорейская сторона обвиняет китайское руководство в нежелании взаимовыгодного решения спорных вопросов при определении морских границ; ни с одним из своих соседей, с которым Китай имеет общую акваторию, китайская сторона до сих пор окончательно не установила морские границы. Между тем, Южная Корея, выражая готовность считать район «острова Иодо» зоной совместного вылова рыбы китайскими и корейскими траулерами, категорически отказывается связывать строительство морской станции с политическими и экономическими спорами между двумя государствами. Несмотря на это, подводный риф стал в последнее время «камнем преткновения» в отношениях между Китаем и Южной Кореей. Центральные власти Южной Кореи, дабы не обострять ситуацию вокруг «острова Иодо», отменили законопроект местных властей провинции Чечжу о том, чтобы считать 18 марта «днем Иодо».[3]

Какие же доводы приводят обе стороны в споре, доказывая свои притязания на данное морское пространство вокруг подводного рифа?

Как Южная Корея выдвигает свои исторические права на остров Токто в споре с Японией, так и китайская сторона, выражая свои претензии на «подводный остров», ссылается на исторические документы. Так, на китайских Интернет-порталах сообщается, что риф Суян был известен китайским рыбакам еще несколько тысячелетий назад, с которым были связаны легенды «О дворце дракона Восточного моря», «О горе духов Восточного моря» и т.д. Кроме того, подводный остров Суян в XIX веке был нанесен на китайские карты как часть территории Китая.[4]  Кстати, корейские ученые ставят под сомнение тот факт, что китайцам издревле было известно местонахождение этого острова. В качестве аргумента ими приводится то обстоятельство, что в 1963 г. китайское судно напоролось на подводную скалу. Причиной этого инцидента стало отсутствие на лоцманской карте «острова Иодо». Только после этого случая премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай дал указания провести исследования в акватории близ рифа Иодо. Но только с 1992 г. китайская сторона начала проводить измерительные работы в этом районе, тогда как Южная Корея уже в 1950-х гг. делала первые попытки проводить здесь научные исследования. В 1987 г. Южная Корея установила на «острове Иодо» сигнальный буй, а в 1995 г. начала сооружение научно-исследовательской станции, вложив в ее строительство приблизительно 23 млрд. вон.[5]

Помимо исторических фактов, китайская сторона, доказывая свои права на подводный риф, считает, что «остров Иодо» является естественным продолжением континентального шельфа, на который Корея не имеет никаких прав, поскольку Иодо располагается в 200-мильной зоне, подконтрольной Китаю.[6]  Кроме того, ведя переговоры с южнокорейской стороной о проведении морской границы между двумя странами, китайские власти требуют учитывать длину береговой линии и численность проживающего вдоль побережья населения.[7] Тем самым китайские власти намекают на то, что более многочисленному населению восточного побережья Восточно-Китайского моря требуется более обширная площадь морского пространства для ведения хозяйственной деятельности, которая ведется более активно, нежели на южном побережье Корейского полуострова. На подобные заявления китайского руководства южнокорейская сторона утверждает, что при определении континентального шельфа и установлении границ исключительной экономической зоны понятие «естественное продолжение суши» не играет на данный момент решающей роли.[8] Проведя тщательные исследования, южнокорейские специалисты в области морского права выяснили, что в международной практике не было ни одного прецедента относительно того, чтобы морские границы между прибрежными государствами, которых разделяет морское пространство расстоянием не более 400 миль, устанавливались в пользу одной из сторон.[9] Таким образом, южнокорейская сторона считает, что при решении вопроса принадлежности континентального шельфа в Восточно-Китайском море в целом, и «острова Иодо», в частности, необходимо опираться на правовые международные нормы, а не на данные геологического строения морского дна.

Главный аргумент, который выдвигает южнокорейская сторона, является то, что риф Иодо географически находится ближе к территории Кореи, нежели к Китаю. В связи с этим, южнокорейское правительство неоднократно заявляло, что только один этот фактор дает Южной Корее имеет полное право строить любые сооружения в исключительной экономической зоне Республики Корея.

Не останавливаясь лишь на факторе наибольшей приближенности подводного рифа к одному из государств, южнокорейские ученые начали исследовать морское дно в районе «острова Иодо» и пришли к выводу, что характер осадочных пород соответствуют геологическому строению острова Чечжудо. Тем самым южнокорейские геологи утверждают, что Корейский полуостров имеет к континентальному шельфу в Восточно-Китайском море такое же отношение, как и Китай.[10]

С чем же связано такое упорное желание соседних государств включить в сферу своего влияния остров, которого нет ни на одной карте мира?

В Южной Корее считают, что установление научной станции, оснащенной новейшим метеорологическим оборудованием, на «острове Иодо» сделает большой вклад в исследовании морских течений, борьбе с загрязнением морского пространства, а также в предотвращении бедствий в районе Восточно-Китайского моря. По данным метеорологических исследований, проведенных в Южной Корее, «остров Иодо» лежит на пути 40% тайфунов, приходящих на Корейский полуостров. Таким образом, установленная здесь станция способна отслеживать около половины циклонических штормов, способных нанести серьезный материальный ущерб прибрежным районам Корейского полуострова, и своевременно информировать об их приближении не только метеорологические службы  Южной Кореи, но соседние государства. Кроме того, министерство морского промысла Южной Кореи не скрывает, что глубокое научное изучение морских ресурсов в данной акватории позволит увеличить вылов рыбы в Восточно-Китайском море. Южнокорейские ученые уже называют риф Иодо «скалой сокровищ» из-за того, что в этом районе водятся разнообразные виды рыб. Несмотря на это, южнокорейская сторона не намерена создавать здесь рыболовную базу, поскольку, по мнению профессора Сеульского университета Пэ Чхун Хёна, это может привести к международному конфликту.[11] Тем не менее, южнокорейские власти не собираются отказываться от намерения создать в ближайшем будущем такие же морские станции в Желтом и Японском морях.

Китайская сторона считает, что южнокорейские власти смотрят куда дальше, нежели научное исследование посредством морской базы, установленной на «острове Иодо». В Китае существует опасение, что со временем Южная Корея на основе подводных рифов создаст настоящий остров, в результате чего южнокорейское правительство сможет предъявлять не только претензии на включение «острова Иодо» в исключительную экономическую зону Республики Корея, но и претендовать на право обладания территориальными водами центре Восточно-Китайского моря. Несмотря на уверения южнокорейской стороны, что Южная Корея не собирается создавать исключительную зону вокруг «острова Иодо», Китай уже столкнулся с таким прецедентом, когда японское правительство, соорудив в 1700 кмк югу от Токио искусственный остров Окинотори, объявило о создании вокруг него исключительной экономической зоны.[12]

Понятны и причины и того, что Китай, заведомо осознавая твердое желание южнокорейской стороны отстоять свои интересы в Восточно-Китайском море, тем не менее, старается отстоять свое право на владение акваторией, включающей «остров Иодо». Самой важной причиной является экономическая составляющая. В условиях, когда потребление нефти в Китае в ближайшие 15 лет может увеличиться в несколько раз, нежели ее добыча, и когда уже сейчас приходится импортировать до 45% процентов потребляемой внутри страны нефти, одной из первоочередных задач в этой ситуации становится расширение районов поиска углеводородов на континентальном шельфе.[13]

В 1969 г. был опубликован так называемый «доклад Эмери» о возможном наличии больших запасов нефти на континентальном шельфе в районе Желтого моря и к югу от острова Чечжудо.[14] Сразу после опубликования этого доклада основные экономические конкуренты Китая в Северо-Восточной Азии – Япония и Южная Корея, а также Тайвань, начали вести активное исследование континентального шельфа в Восточно-Китайском море, тем самым, пытаясь отхватить у своего соседа «жирный кусок от общего пирога». В 1974 г. Южная Корея и Япония заключили между собой соглашении о совместном освоении континентального шельфа в южной части Восточно-Китайском море, на что внешнеполитическое ведомство КНР выразило недовольство, считая этот договор «вторжением в суверенитет Китая» [15] и заявляя о необходимости заключать подобные соглашения на основе договоренности с китайской стороной.[16] Несмотря на неоднократные заявления МИД Китая о нежелательности ведения экономической деятельности на континентальном шельфе, Южная Корея и Япония продолжали совместное освоение морского дна, что вынудило китайское правительство в начале 1990-х гг. начать активное исследование континентального шельфа в Восточно-Китайском море. Тем не менее, попытки расширения своих экономических интересов южнокорейской стороной, по всей видимости, вызывает новые озабоченности у китайского руководства, толкая его на затяжные споры по поводу разграничения морского пространства в Восточно-Китайском море.

По мнению южнокорейских исследователей, попытка Китая претендовать на морское пространство, включающее «остров Иодо», имеет и военно-стратегическую значимость. В условиях, когда Китай стремится расширить свое политическое влияние в мире, разграничение исключительной экономической зоны на условиях китайской стороны может привести к увеличению военного присутствия военно-морского флота Китая в Восточно-Китайском море, что может создать угрозу национальной безопасности не только Кореи, но и Японии.[17]

В ситуации, когда Китай и Южная Корея не желают идти друг другу на уступки, что отражается в блокировании различных предложений с обеих сторон, наиболее актуальным видится решение данной проблемы на основе компромисса.

Понимая, что китайская сторона требует проведения линии исключительной зоны в Восточно-Китайском море между Китаем и Южной Кореей на условиях, ущемляющих законные права другой стороны, необходимо признать справедливость требования южнокорейского руководства провести границу морского пространства, которая находилась бы на равном удалении от побережья Китая и Кореи. Демаркация морского пространства между Китаем и двумя Кореями уже официально проведена на подобных условиях. Теперь двум государствам остается продолжить начатое дело и заключить подобное соглашение по Восточно-Китайскому морю, «не изобретая велосипед».

С другой стороны, обеим сторонам необходимо договориться о совместном использовании морских ресурсов в районах, прилегающих к рифу Иодо. Совместная деятельность в изучении морского пространства принесет только пользу в научном и экономическом плане. В противном случае, перманентные выяснения отношений по поводу приоритетности прав принадлежности на те или иные районы морского пространства могут привести лишь к негативным явлениям, не способствующим как развитию межгосударственных отношений, так и  стратегическому развитию научного и экономического потенциала каждой из сторон.

Related posts:

Иванов А.Ю. — «Южнокорейско-японские отношения через призму территориального спора вокруг острова Токто (Такэсима)» Иванов А.Ю. — «Проблема острова Ноктундо в средствах массовой информации Южной Кореи» В. Н. Тимошенко — Территориальные споры с участием Китая и позиция США Публикации