Анисимов А.Л.

В ст. 6 «Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»»  «национальная безопасность» определяется как «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства».

«Для предотвращения угроз национальной безопасности необходимо, говориться в ст.20, обеспечить социальную стабильность, этническое и конфессиональное согласие, повысить мобилизационный потенциал и рост национальной экономики, поднять качество работы органов государственной власти и сформировать действенные механизмы их взаимодействия с гражданским обществом в целях реализации гражданами Российской Федерации права на жизнь, безопасность, труд, жилье, здоровье и здоровый образ жизни, на доступное образование и культурное развитие».

«Состояние национальной безопасности Российской Федерации напрямую зависит от экономического потенциала страны и эффективности функционирования системы обеспечения национальной безопасности»[1].

На региональном уровне необходимо исходить из того факта, что практически все соседи России в случае обострения ее внутреннего кризиса потенциально могут предъявлять к ней территориальные претензии. Хотя экономическая, культурная и другие виды безопасности напрямую не связаны с военной, многие вооруженные конфликты начинались с ошибок, допущенных именно в невоенных сферах. Поэтому предотвращение угроз России должно быть активным по всему их спектру[2].

I. Военная безопасность –  составная часть, важнейший компонент национальной безопасности, которая определяет состояние обороноспособности страны и ее возможности по обеспечению защиты национальных интересов средствами вооруженного насилия.

Военная безопасность характеризует способность государства противодействовать возникновению войны, вовлечению в войну, а в случае ее возникновения — сведения к минимуму ущерба и разрушительных последствий для национальной безопасности страны[3].

События последних лет подтверждают вывод о возрастающей роли военной силы и влияния силового фактора на международно-политическую систему в мире и в его главных регионах. Это относится и к Восточной Азии, где уровень военных сил и вооруженного противостояния остается достаточно высоким.

Здесь наиболее мощную военную группировку со значительным ядерным потенциалом имеют США. В последнее десятилетие отмечается некоторое снижение общей численности американских вооруженных сил в зоне Тихого океана. Но их боевой потенциал значительно превосходит совокупный потенциал вооруженных сил всех остальных государств Северо-Восточной Азии. Главную ударную силу группировки сил общего назначения США в Тихоокеанской зоне составляют 6 авианосцев, каждый из которых способен нести до 90 самолетов и вертолетов, а также ракетные корабли и многоцелевые атомные подводные лодки, вооруженные дальнобойными крылатыми ракетами.

Амфибийные силы с приданными кораблями и судами способны перебросить и обеспечить высадку экспедиционной дивизии морской пехоты – 50 тыс. человек при 370 ед. боевых бронированных машин, 360 самолетах и вертолетах и 120 орудиях полевой артиллерии. Из трех существующих в Корпусе морской пехоты США дивизий две дислоцированы на Тихом океане. Сухопутные войска в Тихоокеанской зоне (без размещенных на западном побережье Америки) насчитывают 51 тыс. человек в составе четырех дивизий, а ВВС в трех воздушных армиях – 290 боевых самолетов.

Ориентация этого государства на военную силу для обеспечения своих интересов в сочетании с существенным превосходством служит серьезным критерием при оценке реальности внешней военной угрозы для остальных государств, не состоящих с ним в военном союзе⁸. Принимая во внимание традиционную значимость для США Северо-Восточной Азии, и опыт демонстрации присущих им военных методов реализации своих интересов (на Балканах, Ближнем Востоке, Северной Африве), можно с уверенностью утверждать, что США, в случае необходимости, не остановятся перед применением военной силы для решения возникающих здесь проблем.

Наиболее серьезным военным потенциалом из союзников США в регионе них обладает Япония. Хотя она и снизила общую численность вооруженных сил примерно на 20% от уровня 1995 г., но одновременно проводит их модернизацию.

Для Японии и ее военной стратегии становится характерным, во-первых, стремление к самодостаточности путем поэтапного наращивания военного потенциала страны и «совершенствования» конституционных норм, сковывающих военную деятельность Сил самообороны и, во-вторых, стремление стать для Америки своеобразной «азиатской Великобританией».

Вторым по значимости региональным союзником США является Республика Корея. Этот военный союз продолжает оказывать большое влияние на международно-политическую систему на Дальнем Востоке, особенно на ситуацию на Корейском полуострове. КНДР, обеспокоенная проводимой США политикой силового давления и вмешательства, в том числе вооруженного, во внутренние дела других государств, вполне обоснованно причисляет себя к очередному объекту такого вмешательства. Это укрепило стремление военно-политического руководства КНДР создать собственное ракетно-ядерное оружие. Пхеньян  не  присоедился к конвенциям о запрещении химического и бактериологического оружия, полагая, что наличие соответствующего потенциала возмездия станет гарантией его безопасности и суверенитета.

Народно-освободительная армия КНР по численности остается самой крупной в мире. Но по основной массе систем, стоящих на вооружении во всех видах ВС, удельном весе в них новейших средств, оснащенности и подготовленности органов управления, а также по развитости военной инфраструктуры и технологическим возможностям страны она еще далека от способности успешно решать задачи в современных высокотехнологичных войнах, особенно за пределами своей территории. Дестабилизирующим фактором в военной доктрине КНР является официальная установка на «объединение родины», т.е. присоединение Тайваня к Китаю на условиях, выдвигаемых Пекином и установление контроля над спорными островными территориями в Южно-Китайском (архипелаг Спратли) и Восточно-Китайском (о-ва Сенкаку) морях. При этом, не исключается применение военной силы.

Значительный потенциал военной организации Китая представит серьезную военную опасность для любой сопредельной страны. По оценкам ЦРУ, к 2025 г. Китай, возможно, станет главной военной державой в регионе.

Следствием экономической слабости Российской Федерации явилось резкое снижение ее военного потенциала. Сегодня Россию по величине военного бюджета превосходят: Япония (в 5 раз), Китай (почти в 3 раза), Республика Корея (в 2 раза). Наш военный бюджет меньше тайваньского.

В результате вооруженные силы многих других государств, даже взятые отдельно, сопоставимы или начинают преобладать над группировкой ВС РФ на Дальнем Востоке. Вследствие этого у наших соседей может появиться соблазн игнорировать интересы ослабевшей России или поставить его на службу своим интересам путем оказания на него давления, включая силовое.

Таким образом, в военной сфере в регионе происходит качественное укрепление боевой мощи вооруженных сил и союзнических отношений между США и Японией, США и Южной Кореей по всем направлениям – от военно-политического до военно-технического и согласованного проведения совместной оперативной подготовки. Благодаря этому позиции США здесь не только не ослабевают, но заметно укрепляются.

На этом фоне фактором, отрицательно влияющим на ситуацию в регионе, становится отсутствие заметного прогресса в военном сотрудничестве между имеющими общность многих интересов Россией и Китаем. К расширению такого сотрудничества, за исключением сотрудничества в военно-технической сфере, пока не готова китайская сторона, очевидно рассматривающая его как один из элементов союзнических отношений, чего Пекинское руководство избегает.

Следуя своему принципу «сотрудничество по всем азимутам», Россия могла бы проявлять больше активности на восточно-азиатском направлении, особенно с ускоряющим темпы своего развития Китаем[4].

В условиях экономической глобализации жизненно важные экономические интересы государства выходят на первый план по отношению к политическим и военно-политическим. Это повышает для Вооруженных Сил России приоритетность таких задач, как: создание условий для безопасной экономической деятельности государства или представляющих его структур; защита этой деятельности в богатых ресурсами регионах, к которым относится и Дальний Восток, в территориальных водах и в Мировом океане; охрана рыбных запасов и полезных ископаемых континентального шельфа страны; обеспечение безопасности коммуникационных линий как на суше, так и в воздушном, космическом и морском пространстве.

Но наиболее серьезное влияние на международно-политическую систему в Восточной Азии оказывают угрозы, связанные с международным терроризмом, основным источником которого являются сепаратизм и этноконфессиональный экстремизм.

С международным терроризмом тесно связаны незаконный оборот наркотиков, оружия и новые формы работорговли в виде получения выкупа за похищенных людей, которые служат для него серьезной финансовой подпиткой.

Поскольку политический и религиозный экстремизм, терроризм, организованная преступность становятся все более массовыми и организованными, а их действия принимают международный размах и несут непосредственную угрозу безопасности населения, правительства разных стран вынуждены будут все шире привлекать войска для нейтрализации порожденных глобализацией новых угроз.

Важным фактором угрозы национальной безопасности России в регионе являются неустойчивые тоталитарные режимы. По мнению многих аналитиков, в борьбе за сохранение своей власти они способны пойти даже на применение оружия массового поражения. В случае если КНДР завершит программу создания ядерного оружия, возникнет вопрос о разработке ядерной программы в Японии. В регионе сложится принципиально иная стратегическая ситуация. Будет нанесен сильный урон процессам военно-политического сотрудничества и многостороннего диалога по вопросам региональной стабильности, не говоря о прямой угрозе безопасности Дальнего Востока России и нашим интересам в регионе.

В связи с этим, России необходимо: 1) усилить политическую и дипломатическую активность на северокорейском направлении по решению проблемы предотвращения распространения ядерного оружия. 2) решительнее «вклиниваться» в процесс борьбы с терроризмом в Восточной Азии через существующие региональные организации и через ООН, способствовать формированию здесь баланса сил, способного противостоять современным угрозам. В полной мере использовать для этого дипломатические, информационные и другие возможности. 3) на Дальнем Востоке необходимо ставить вопрос не только об ограничении военной деятельности государств, но и об ограничении вооруженных сил и вооружений всеми странами региона на договорной основе. 4) необходимо повысить боевые возможности группировки ВС РФ на Дальнем Востоке. Политико-дипломатические и любые другие мирные средства эффективны лишь в том случае, если они подкреплены достаточной военной силой[5].

С геополитической, военной и экономической точки зрения самой уязвимой частью РФ является граница с Китаем. Неизбежная демографическая экспансия Китая, его динамичное превращение в мощную в военно-экономическом отношении мировую державу может обусловить возникновение угрозы военной безопасности России.

Смена поколений в китайском руководстве может привести к самым неожиданным последствиям для России. Так, в частности, нельзя исключать, что со временем может быть достигнуто соглашение между Пекином и Вашингтоном в вопросе о судьбе Тайваня. В Белом доме вполне серьезно обсуждают возможность мирного присоединения острова к континентальному Китаю на таких же условиях, как это было сделано с Гонконгом и Макао. Кроме того, США заинтересованы в развитии экономического сотрудничества с КНР, где сосредоточена «треть всей мировой электроники». В обмен на экономические послабления американским компаниям Пекин может получить доступ к американским разработкам в области спутниковой связи.

Опасение вызывает и наращивание военной мощи Китая. Благодаря военно-техническому сотрудничеству с Россией, Китай совершил переход от эксплуатации вооружений второго поколения к использованию техники четвертого поколения. Китай уже сейчас обладает превосходством в обычных вооружениях и военной технике над российскими Вооруженными силами, а по прогнозам американских специалистов, его вооруженные силы к 2015 г. будут сопоставимы с ВС США. Вследствие этого Китай является потенциальным объектом применения ядерного оружия США, в то время как для России существует риск, что эти вооружения и производные от них могут быть применены в случае конфликта против нее самой.

В КНДР разработана баллистической ракеты «Nodong», дальность полета которой (1300 км) позволяет достичь японского побережья. Всего, по мнению аналитиков, Северная Корея имеет 100 баллистических ракет.

Причисление КНДР к «оси зла», включение ее в число объектов для нанесения превентивных ударов (а США имеют на территории Республика Корея тысячи единиц тактического ядерного оружия и 54 средств их доставки), появление жестких заявлений американского руководства в связи с ракетно-ядерной программой Пхеньяна, значительно осложнили военно-политическую обстановку на Корейском полуострове. Все это ведет к неадекватным действиям северокорейской стороны: запугать соседей и получить от них экономическую помощь, дестабилизируя поло­жение во всем регионе и стимулируя создание «оборон­ного треугольника» США – Южная Корея – Япо­ния.

Особое влияние на формирование ситуации в регионе оказывает Япония, которая традиционно следует в фарватере внешней и военной политики США. Одновременно японское руководство всячески стремится повысить региональный и международный статус страны на фоне растущей мощи другого претендента на лидерство в АТР – Китая.

Япония готова посредством переговоров заключить мирный дого­вор с Россией на условиях решения в свою пользу вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи.

Несмотря на прогресс в развитии двусторонних отношений, Россия и Япония все еще далеки от заключения мирного договора и решения территориальной проблемы. Учитывая трудности периода, переживаемого Россией, японская сторона будет стремиться использовать прежде всего экономические возможности, чтобы добиться уступок в вопросе окончательного территориального разграничения. Однако передача Курильских островов и Малой Курильской гряды будет представлять угрозу территориальной целостности России, а в геополитическом плане превратит Охотское море в большой замкнутый водоем, российский ВМФ будет отрезаны от Тихого океана. Это объясняется тем, что только два пролива – Крузенштерна и Буссоль – имеют достаточную глубину и ширину, способных пропустить в Тихий океан российские подводные атомоходы. Кроме того, акватория и шельф Курильских островов является одним из ключевых мест добычи морепродуктов для рыбной промышленности России.

Негативным фактором в отношениях России со странами АТР, особенно с Китаем, выступает их тихая демографическая экспансия в ее приграничные районы (Приморье, Забайкалье, Амурская область и другие).

Низкая плотность коренного населения, отсутствие рабочей силы и финансовых вливаний из Центра способствуют активизации деятельности «нелегалов» по освоению свободных от «конкуренции» отраслей экономики, в том числе связанных с разработкой полезных ископаемых, лесодобычей, торговлей и строительством. Многие из них заводят семьи, получают вид на жительство и создают этнические диаспоры, которые стремятся занять лидирующие положение в регионе, подчинить себе в торговой сфере коренных жителей Дальнего Востока и в целом оказать влияние на политическую ситуацию в регионе. Все это ведет к усилению экономического и политического дисбаланса между восточной и западной частями России, а также превращению Дальнего Востока в сырьевой придаток стран АТР.

В целом проведенный анализ показывает, что основными угрозами национальным интересам России на Дальнем Востоке будут являться миграционная политика стран-соседей, увеличение военной мощи Китая, Японии и США, а также их борьба за лидерство в АТР. Однако эскалация напряженности на Корейском полуострове в связи с усилением противостояния КНДР и США может привести последних к нанесению превентивных ударов по территории Северной Кореи. В этой связи, вероятность втягивания России в региональный конфликт является средней[6].

II. В целом картина регионального развития на Дальнем Востоке является весьма неустойчивой. Постоянно меняются стратегические ориентиры, направления развития, тенденции. Сохраняющаяся ярко выраженная асимметрия в региональном развитии выступает существенным фактором ослабления социально-экономического развития Дальнего Востока.

Специфика Дальнего Востока заключается в следующем: малонаселенность, отток населения в более благоприятные по климату районы страны, большой удельный вес федеральной собственности в силу их стратегического положения и наличия разнообразных природных ресурсов, преобладание добывающих, сырьевых отраслей промышленности, сезонная и структурная безработица, высокая себестоимость производимой продукции из-за транспортных и энергетических расходов, экономическая ориентация на близлежащие зарубежные государства и т.д.

Открытие границы, развитие приграничной торговли, создание совместных предприятий и налаживание прямых связей с соседними государствами также обусловили значительные изменения в экономике Дальнего Востока, паспортно-визовом режиме, налоговом, инвестиционном и таможенном законодательстве. Произошли изменения и в политике федерального Центра по отношению к этим регионам, который предоставил местным властям значительные полномочия для ведения самостоятельной политики во внешнеэкономической и гуманитарной сферах.

Основные проблемы региона, представляющие угрозы национальной и региональной безопасности следующие:

— разбалансированность экономики (ее сырьевая направленность);

— нерациональное использование природных ресурсов;

— демографические, инфраструктурные, миграционные, экологические проблемы, которые приводят к напряженности в социальной сфере;

— попытки криминальных структур непосредственно влиять на развитие наиболее эффективных отраслей экономики;

— развитие транснациональной преступности и международного терроризма;

— контрабанда биоресурсов и сырья, промышленных товаров;

— наличие наркотрафиков;

— внешнеполитические факторы (большая протяженность морских и сухопутных границ, требующая повышенных мер обеспечения безопасности; территориальные притязания соседних государств; так называемые отложенные региональные конфликты; недостаточно развитые внешнеэкономические связи с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР));

— боеспособность и боеготовность Тихоокеанского флота, частей и подразделений Дальневосточного военного округа[7].

Приоритетными для этого региона в сфере экономического обеспечения национальной безопасности России являются:

— структурная модернизация экономики;

— закрепление населения;

— обеспечение энергетической безопасности региона и увеличение его энергетического потенциала;

— рациональное использование минерально-сырьевой базы;

— интеграция в экономическую систему АТР;

— развитие международных транспортных коридоров, системы экспортной поставки нефти и газа.

Однако положительный результат усиливающейся ориентации региона на рынки стран АТР сопровождается и отрицательными моментами: уменьшается производственная кооперация с предприятиями других субъектов Российской Федерации; увеличивается сырьевая специализация экспорта.

Значительно сократился на Дальнем Востоке торговый флот.  Торговый, рыбодобывающий и рыбообрабатывающий флота устарели (их износ составляет 60 — 75%). Поступлений новых судов практически нет. Более половины судов крупнейших пароходств ушли под иностранные флаги якобы для того, чтобы зарабатывать деньги на новые суда для флота России. Однако это оказалось чистым блефом, новых судов нет и не предвидится. Распроданы суда Сахалинского морского пароходства. Теряются не только деньги, но и тысячи рабочих мест, что отражается на благосостоянии жителей приморских районов России.

Критическая обстановка складывается с ледокольным флотом. Три из пяти ледоколов, работающих на Дальневосточном бассейне, выбрали свой нормативный срок. У двух других эксплуатационный срок заканчивается в 2006 и 2007 годах. По мнению специалистов, даже с   учетом продления ресурса атомных паропроизводящих   установок ледоколов они смогут нормально обеспечивать транспортную деятельность на трассах   Северного  морского пути (СМП), конечным пунктом которого является Дальний Восток, лишь до 2015 года. Программы их замены нет.

Даже если бы сегодня было принято решение о проектировании нового поколения   линейных ледоколов, то на это уйдет 8-10 лет. Еще  3-5 лет – на строительство ледоколов. В результате Россия потеряет контроль над освоением углеводородных месторождений дальневосточного региона[8].

Негативные процессы в рыбной отрасли создают непосредственную угрозу экономической безопасности России на Дальнем Востоке. На состоянии в рыбопромышленном комплексе сказывается острая нехватка оборотных средств, отсутствие государственной поддержки и кредитования рыбной отрасли.  Существующая практика аукционных торгов зачастую ведет к массовой перекупке рыбного бизнеса иностранными компаниями и криминальными структурами, росту браконьерства.

Не менее важными являются проблемы лесного комплекса. Его структура упростилась и направлена  только на выпуск первичного сырья для экспорта в Китай, Японию, обе Кореи.  Наблюдается тенденция хищнического использования лесов, в том  числе иностранными фирмами, навязывающими  такие условия совместной заготовки и вывоза леса с последующей его переработкой за рубежом и реэкспортом, которые наносят ущерб экономическим интересам России.

Стратегически приграничное сотрудничество должно предусматривать превращение дальневосточных субъектов Российской Федерации в зоны многоаспектного взаимодействия с административно-территориальными единицами сопредельных стран с учетом их особенностей развития и стратегических целей России на Востоке страны.

Перспективным в этой связи  представляется создание приграничных экономических комплексов (ПЭК)[9].

Введение  нефтеперерабатывающих объектов и строительство нефте- и газопроводов Оха – Комсомольск – Хабаровск – Владивосток и Саха (Якутия) – Амурская область не решает проблему дефицита углеводородного сырья и продуктов его переработки в самом Дальневосточном регионе. Нефтепродукты, остающиеся в Российской Федерации по соглашению о разделе продукции по проектам освоения сахалинского шельфа, не смогут обеспечивать растущие потребности промышленности.

Утрата Россией Южных Курил, в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, может привести к следующим негативным военно-стратегическим последствиям:

— разделение сил Тихоокеанского флота на две изолированные части;

— снижение боевой устойчивости морских стратегических ядерных сил;

— осложнение обороны Камчатки;

— ослабление возможности системы ПВО в наиболее освоенной части российского Дальнего Востока;

— невозможность развертывания сил ТОФ России в направлении Тихого океана;

— приближение потенциального противника к побережью России в Охотском море;

— получение потенциальным противником удобного плацдарма для создания угрозы безопасности России.

— в ближайшей перспективе, вероятность военной агрессии Китая против России близка к нулю.

Следует ожидать, что Пекин начнет «привязывать» восточные регионы России к себе экономически, а также будет поощрять миграцию своих граждан  в Россию, в первую очередь, – крестьян.

К числу реально существующих конфликтов по поводу морских акваторий на Дальнем Востоке относится неурегулированность вопроса между Россией и США по определению морских границ в Беринговом море, в результате чего отечественные рыболовные суда лишились возможности осуществлять промысел в определенных зонах Берингово моря.

III. Основные угрозы национальным интересам и безопасности Российской Федерации в пограничном пространстве ДФО достаточно разноплановы и обширны, это:

— территориальные притязания со стороны Японии;

— незавершенность международно-правового оформления государственной границы России (Япония, США);

— нелегальная миграция граждан сопредельных государств (Китай, обе Кореи);

— расхищение национальных богатств Российской Федерации (леса, руд металлов, морских биоресурсов и т.д.) и незаконный вывоз их за рубеж;

— активизация контрабандной деятельности;

— нестабильность обстановки вследствие снижения жизненного уровня населения, вынужденных миграционных процессов;

— трансграничная организованная преступность и терроризм;

— региональные вооруженные конфликты вблизи государственной границы;

— аварии, катастрофы, стихийные бедствия, эпизоотии с трансграничным переносом.

В самой погранслужбе  существуют  проблемы, связанные с продолжающимся ее реформированием, недостаточным обустройством государственной границы России, несоответствием оборудования пунктов пропуска мировым стандартам, неудовлетворительным техническим оснащением погранотрядов.

В последнее время наблюдается четкая тенденция к сращиванию организованных преступных группировок российского Дальнего Востока с китайским и японским криминалитетом. Наибольшие доходы интернациональные организованные преступные группы получают от контрабанды стратегических ресурсов, в том числе водных и таежных биоресурсов, леса и лесоматериалов.

По данным региональных правоохранительных органов, 60% рыбопродукции, выловленной на Дальнем Востоке, уходит  за рубеж нелегально.

По данным таможенной службы Японии, потери России от неучтенной реализации рыбы и морепродуктов дальневосточного бассейна в японских портах ежегодно составляют 1,2 млрд. долларов[10].

В лесопромышленном комплексе по самым скромным оценкам специалистов, каждый пятый кубометр леса, отправленный на экспорт – контрабандный.

Процессы интернационализации преступности объективно обуславливают необходимость межгосударственного сотрудничества в правоохранительной сфере.

Правоохранительными органами дальневосточных субъектов Российской Федерации и административно-территориальных единиц сопредельных государств  (Китая, Японии) заключены  соглашения о совместной борьбе с транснациональной преступностью. Так, руководство милиции общественной безопасности китайской провинции Хэйлунцзян подписало   отдельные  соглашения  о  взаимодействии с управлениями  внутренних  дел всех дальневосточных регионов России.

Анализ статистических данных свидетельствует, что криминальная ситуация, сложившаяся сегодня в ДФО в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, крайне тяжелая: здесь отмечается самый высокий (в расчете на 100 тыс. населения) по сравнению с другими федеральными округами уровень наркопреступности.

Наиболее часто для международного транзита наркотиков на российско-китайской границе используются и автомобильные переходы Гродековской и Уссурийской таможни, порты Приморского края. В приграничных районах округа на участках российско-китайской границы сотрудниками таможни выявляются факты контрабанды сильнодействующих и наркотических веществ. Обстановка в сфере незаконного оборота наркотиков в ДФО значительно осложняется многими внешними, международными факторами. Так, в КНР до сих пор официально разрешено использование в лечебных целях некоторых сильнодействующих и наркотических веществ, которые также незаконно перемещаются на территорию России. Более того, в районах Китая, граничащих с Амурской областью, широко выращивается опийный мак и маньчжурская конопля[11].

IV. Одним из необходимых условий устойчивого и независимого развития любой страны является продовольственная безопасность.

Национальная продовольственная безопасность представляет собой систему, поддерживающую процесс жизнеобеспечения, имея при этом в виду возможную надежность снабжения из внешних источников, тем не менее базирующуюся на концепции самообеспечения основными видами продовольствия.

Считается, что имеются два основных пути обеспечения продовольственной безопасности на национальном уровне: стремиться к самообеспечению и создавать возможности систематически оплачивать импорт. У не находящейся в продовольственной зависимости страны может быть до 25% импорта. Тревожным показателем принято считать уровень в 30%. Если же импорт продовольствия в стране превышает 50%, то данная страна является полностью зависимой от импортируемого продовольствия. За счет импорта ныне формируется около 40% продовольственных ресурсов России[12].

На Дальнем Востоке дела с обеспечением продовольственной безопасности обстоят еще хуже. Например, в среднем по Приморскому краю 44% населения не испытывали никаких проблем с обеспечением продовольствием, а остальные 56% в той или иной степени сталкивались с нехваткой продовольствия на протяжении последних 12 месяцев. Почти 24% населения относятся к категории людей, которые непосредственно столкнулись с проблемой голода. Это существенно выше официальных оценок – согласно оценкам ООН в России голодает менее 5%. 5,8% семей (в том числе с несовершеннолетними детьми) с самым низким уровнем продовольственной обеспеченности беспокоились, что еда закончится до того, как они получат деньги на ее покупку, они не могли позволить себе сбалансированное питание, подавляющее большинство из них ограничивало себя в питании и потеряло вес[13].

V. Проблемы, прямо или косвенно негативно влияющие на экономическую безопасность и устойчивое развитие Дальневосточного региона:

— низкая конкурентоспособность дальневосточной продукции;

— преобладание в экспорте Дальнего Востока сырья;

— криминализация бизнеса на территории Дальнего Востока;

— нелегальный ввоз и вывоз товаров;

— слабое развитие транспортных сетей;

— различия в требованиях к стандартизации и сертификации товара;

— исторически сложившиеся разногласия по вопросам принадлежности некоторых территорий Дальнего Востока.

В перспективе развития взаимного сотрудничества Дальнего Востока России и Азиатско-Тихоокеанского региона внешнеторговая политика Дальнего Востока должна быть направлена на стимулирование экспорта, рационализацию импорта, эффективное использование прямых иностранных инвестиций, расширение рынков сбыта. Это позволит увеличить экспортный потенциал региона, улучшит положение экспортоориентированных отраслей.

Дальний Восток может превратиться в крупнейшего экспортера нефти, природного газа, угля и электроэнергии. Это может быть достигнуто за счет увеличения производства основных видов продукции ТЭК в результате ввода в эксплуатацию новых производственных объектов. В рыбной промышленности планируется строительство ряда новых рыборазводных заводов, создание предприятий марикультуры и развитие береговых рыбообрабатывающих производств. В лесной промышленности должна увеличиться доля переработки древесины.

Наиболее реальными и перспективными проектами являются проекты в области энергетики, например, «Южная Якутия – Сахалин – Япония», «Приморский край – КНДР – Республика Корея». Перспектива увеличения грузопотока между Дальним Востоком и странами АТР создает необходимость развития транспортной инфраструктуры. Среди наиболее перспективных проектов в этой сфере можно выделить проект о соединении Транссибирской магистрали с Корейской железной дорогой.

Основной задачей импортной политики следует считать рационализацию структуры импорта за счет увеличения в нем доли инвестиционных товаров, новых для региона технологий, необходимых для усовершенствования экспортных производств. Для этого предполагается предоставление налоговых льгот и других поощрений импортерам инвестиционных товаров и технологий, которые имеют важное значение для экономики региона.

VI. Особенностью Дальневосточного региона является проживание в нем коренных малочисленных народов, положение которых  оценивается, как критическое. Основные проблемы коренного населения — это негативные демографические процессы, несовершенство российского законодательства в области защиты прав коренных малочисленных народов, низкий уровень предпринимательской активности и участия общин в хозяйственной деятельности.   По данным статистики, средняя продолжительность жизни представителей народов Севера на 10-15 лет ниже, чем в целом по России. Число самоубийств среди народов Севера в 3-4 раза превышает среднероссийские показатели. Среди коренного населения значительно выше уровень заболеваемости туберкулезом, алкоголизмом, психическими расстройствами. Состояние экологической безопасности в местах проживания и хозяйственной деятельности народов Севера требует повышенного внимания, поскольку практически все природные ресурсы и их промышленная добыча сосредоточены именно в этих районах[14].

VII. Наиболее ярким показателем оценки состояния национальной безопасности и достаточности мер со стороны государства на ее поддержание на высоком уровне является общественное мнение. Результаты опроса, проведенного учеными Института истории, этнографии и археологии ДВО РАН летом 2010 г. среди жителей Дальневосточного региона, показывают, что тревога относительно уровня национальной безопасности в Дальневосточном регионе дальневосточниками воспринимается серьёзно: более половины из них (57%) уверены в существовании угрозы потери Дальнего Востока; только четверть респондентов (25%) считают, что угрозы не существует. Затруднились с ответом 18% опрошенных (на 2% больше, чем тех, кто затруднился с определением принадлежности России к АТР).

За исключением самых молодых — лиц в возрасте до 20 лет — не обнаруживается заметных различий в отношении к тезису об угрозе потери Дальнего Востока во всех возрастных группах респондентов (рис. 2). Согласных с существованием такой угрозы в 2,2 — 3 раза больше, чем тех, кто считает, что угрозы не существу т. В одинаковой степени угрозы опасаются и в различных районах Тихоокеанской России: 63% респондентов в Биробиджане, 60% — в Хабаровске, 58% — во Владивостоке, 56% — в Уссурийске.

Жители Дальнего Востока ассоциируют главные угрозы территориальной целостности России с тремя факторами:

— изменением этнической структуры населения Дальнего Востока;

— политикой соседних государств, нацеленной на отторжение этой территории от России;

— безразличным отношением Москвы к Дальнему Востоку.

Двое из трёх жителей Дальнего Востока (64%) рассматривают Китай как главную угрозу безопасности России на её восточных рубежах. Почти у половины дальневосточников (48%) в сознании по-прежнему присутствует синдром «американской угрозы», а существование «курильской проблемы» оставляет актуальной и «угрозу со стороны» Японии (40% респондентов региона).

«Китайская угроза» значительно серьёзнее воспринимается в Хабаровске (79% от числа опрошенных) и Биробиджане (71%), чем в Южно-Сахалинске (27%). Рост мощи КНР более всего тревожит жителей Биробиджана (81% респондентов), Хабаровска (68%), менее всего — Сахалина (27%), для которых самой серьёзной угрозой остаётся «спор из-за Курильских островов с Японией» (48% респондентов острова). Конфликт на Корейском полу острове более актуален для жителей Владивостока (24%), чем для сахалинцев (11%).

Они выделяют три очевидные угрозы:

— рост экономической и военной мощи КНР;

— сокращение численности россиян на Дальнем Востоке и заселение его мигрантами из соседних государств, главным образом из Китая;

— безразличие Москвы к интересам Дальнего Востока, её неадекватная реалиям и потребностям региона политика в АТР и на Дальнем Востоке России.

Фактически три угрозы можно свести к одной: это страх перед дальнейшим ростом политического и экономического влияния Китая на территории Сибири и Дальнего Востока и неспособность российского правительства найти правильное решение этой проблемы в интересах как России, так и дальневосточных территорий[15].

Одной из главных угроз респонденты считают качество российской политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе, особенно отношение российского Центра к дальневосточным территориям. В желании Москвы превратить эту территорию в экономически развитый регион убеждены лишь 14% респондентов. А каждый второй (49% опрошенных) усматривает за этой политикой не более чем интересы крупного российского и зарубежного бизнеса Самыми доверчивыми предстают перед нами жители ЕАО, в которой

только 33% опрошенных согласились с тезисом, что главной целью правительства является обеспечение доступа к природным ресурсам Дальнего Востока крупному российскому и иностранному капиталу. В Хабаровске и Владивостоке таких оказалось намного больше — соответственно 54 и 49%. Более всего верят, что правительство желает превратить Дальний Восток в высокоразвитый регион страны, сахалинцы и благовещенцы (26 — 27% опрошенных), тогда как во Владивостоке, Хабаровске, Магадане и Уссурийске в этом убеждены только от 9 до 11% респондентов[16].

Столь низкий уровень веры в будущее региона является одной из главных причин крайне высокого уровня миграционных настроений дальневосточников: покинуть регион при наличии у них таких возможностей готовы 61% его жителей, при этом каждый третий (33%) намерен сменить местожительство в самой России, а чуть больше четверти (28%) респондентов — вообще покинуть её пределы. Выразили твёрдое намерение остаться в своём крае (городе) только 39% опрошенных[17]. Главной причиной, толкающей людей на выезд из региона, является не фактор «внешней угрозы», а неверие в благоприятные перспективы Дальнего Востока России.