22 мая, 2013 Азиатско—Тихоокеанский регион
При оценке ВПО в АТР отмечаются процесс формирования центра политической, экономической и военной активности, усиление интеграции и соперничества за передел сфер влияния между США, Китаем и Японией. В качестве условий, дестабилизирующих обстановку в АТР обычно рассматривают тайваньскую и корейскую проблемы, а так же проблему обеспечения энергоносителями и ресурсами быстро развивающегося региона. Для России опасность представляется снижением ее влияния на ход региональных процессов. К важнейшим факторам, определяющим обстановку вблизи границ РФ, как правило относятся территориальные претензии сопредельных стран к России.
В официальных прессрелизах ситуация в регионе характеризуется относительной стабильностью и улучшением экономических показателей, при этом она остается напряженной и противоречивой. В регионе сохраняется значительный конфликтный потенциал. Непосредственной угрозы для Российской Федерации на Востоке не существует.
На недавних слушаниях в Госдуме отмечается, что «начинают давать о себе знать так называемые «новые вызовы» стабильности, такие как истощение природных ресурсов, нехватка сырья и продовольствия, нелегальная миграция, незаконный оборот наркотиков и оружия, терроризм и транснациональная преступность, разрушение окружающей среды. Все эти проблемы требуют скоординированных общерегиональных подходов и решений».
В МИД РФ существует мнение, что «в ближайшее время в этом регионе не просматривается военной угрозы для России… а прочность нашей безопасности здесь во многом зависит от способности преодолеть экономический кризис на Дальнем Востоке».
Казалось бы, исходя из этих оценок, формируется «линия Путина» и основные направлений региональной политики не только в России, но и в странах АТР.
Однако последовательное ослабление стратегических позиций России практически во всех сферах и на всей территории пост советского пространства (не исключение и «собственно территории» РФ) не дает оснований для оптимистических прогнозов.
С учетом повторения опасной для России ситуации, по крайней мере трижды в последние сто лет, а так же действия ряда негативных для России факторов, следует отметить, что не исключено развитие обстановки по худшему варианту — силового решения проблем региона за счет Российской Федерации.
Условия возникновения конфликта на Дальнем Востоке
Основанием для такого, казалось бы, не вполне обоснованного, вывода является наличие коренного противоречия богатой ресурсами России и «мирового сообщества», которое практически исчерпало возможности содержания на прежнем уровне потребления «золотого миллиарда» и динамичного развития стран «третьего мира». Не следует забывать о том, что усиление новых центров политического, военного и экономического влияния и стремительное увеличение населения АТР в ближайшие 25—50 лет потребует кардинального изменения экономической ситуации наиболее эффективным образом — за счет поглощения слабейшего.
Ближайшие 10—15 лет будут периодом подготовки условий для «разрешения» коренных проблем мирового сообщества и стран АТР за счет России. Не только путем использования временной слабости ее позиций под видом усиления взаимовыгодных интеграционных процессов, но и за счет прямого поощрения территориально—этнического сепаратизма, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке. С учетом этого, не может исключаться прямое применение силы извне для изменения статуса ее отдельных регионов на выгодных мировому сообществу условиях.
По существу политика быстро набирающих силу соседей в отношении российского Дальнего Востока уже находит поддержку в субъектах Российской Федерации. И не только среди денационализированных либеральными реформами «региональных элит», но и в населении.
Можно предположить, что, в конечном счете, территориальный сепаратизм будет одной из определяющих тенденцией политики отдаленных от центра субъектов Федерации. Пока эти разрушительные для РФ тенденции скрыты рассуждениями о необходимости развития интеграционных связей и позиционирования подходов в решении территориальных проблем. В том числе на основе заключения «взаимовыгодных» соглашений по использованию ресурсов ДВ и заключением ущербных для России прямых сделок на уровне российской бюрократии (нередко производителей) с зарубежными потребителями. Таким образом решается проблема ресурсов и выгодного с точки зрения местной элиты товарообмена сегодня. Но при явном несовпадении долгосрочных интересов большой России и «геополитического окружения» с достаточной долей вероятности можно предположить углубление глобального противоречия и возможность возникновения военно—политического конфликта. Нравится это или нет, но его фактической целью без сомнения будет передел ресурсного поля Сибири и в конечном счете отторжение российского Дальнего Востока.
При этом становится весьма вероятной перспектива полного «самоопределения» утративших связи с Россией удаленных территорий ДВ и последующая их интеграция в экономику АТР на правах как минимум субрегиона в составе РФ, как максимум относительно самостоятельного государственного образования под международным управлением.
В условиях процветающего эгоизма и близости мировых центров экономики всякие попытки российского Центра сегодня встроиться в экономику АТР через усиление международных связей «субъектов Федерации», являются одним из факторов развития сепаратистских тенденций на Дальнем Востоке. В свою очередь это может стать причиной внутри российский конфликт, основой которого может стать местная политика обособления Забайкалья и Дальнего Востока от Российской федерации.
Такой общий вывод без сомнения можно сделать не только для Дальневосточного региона, но, с еще большей долей вероятности для России в целом с ее обширными и необжитыми территориями.
Нет сомнения в том, что дальнейшее ослабление общего потенциала и влияния России на Дальнем Востоке может стать главным фактором, дестабилизирующим обстановку в регионе, поскольку давно известно — «агрессию порождает только слабость».
Такое развитие ситуации мало кем всерьез рассматривается как возможный сценарий развития ВПО и проявление прямой военной угрозы России.
Однако именно здесь, действительно, уместно сравнение современной обстановки на Дальнем Востоке с ситуацией в первой четверти 20 столетия. Имеется в виду повторение событий 1904—1905 гг. с подписанием «Портсмутского договора», и создание «буферной республики» в период ослабления России в 1917—1920 гг.
Расстановка сил в АТР
Если допустить гипотетическую возможность конфликта исключительно с точки зрения собственных интересов потенциальных участников военного конфликта на ДВ, то не может показаться фантастическим создание антироссийской коалиции государств АТР. Тем более, — с учетом процесса формирования новых региональных центров силы и логики развития политической ситуации в России. Нет ничего удивительного в том, что практически все страны северо—восточной части АТР будут заинтересованы в создании на время «многостороннего альянса» с антироссийской направленностью.
В этих условиях распределение ролей и цели участников конфликта может быть следующим.
США, не допуская прямой конфронтации с Россией (по крайней мере, в течение ближайшего десятилетия) безусловно, будут стремиться сохранить и усилить свое доминирующее влияние в регионе. Главными задачами США в регионе будет: обеспечение безопасности океанских коммуникаций, возможно осуществление морской блокады российского Дальнего Востока и ВМБ, а при необходимости прямое вмешательство вооруженными силами на стороне Японии (в поддержку ее территориальных требований), Республики Корея в военном конфликте с КНДР, или Тайваня в случае прямой агрессии КНР. Военно—политический курс США и впредь будет базироваться на экономической мощи и военной силе. Для этого есть все основания, в частности присутствие 90 тысячной группировки сухопутных войск и Тихоокеанского флота численностью 280 тыс. человек, в том числе около 95 тыс. корпус морской пехоты. Всего около четырех дивизий, в том числе двух дивизий морской пехоты, 970 боевых самолетов и более ста двадцати боевых кораблей различных классов.
Присутствие группировки ВС США в Японии и на Корейском полуострове, а так же американская политика в регионе по существу диктует условия участия прочих стран АТР в многостороннем конфликте с Россией. В любом случае для РФ не остается альтернативы сохранению потенциала сдерживания США. Одновременно с этим, представляется важным развитие двухсторонних российско—американских связей и создание противовеса Соединенным штатам за счет Китая, а возможно и Японии, с ее «стихийным антиамериканизмом образца 1945 года».
В Японии разрешение «проблемы северных территорий» рассматривается как основа позитивного развития отношений с Россией в плане заключения мирного договора. Вместе с тем, есть все основания утверждать, что существующее неопределенное положение в отношениях с РФ вполне устраивает Японию, как потенциального участника возможного военного конфликта. Очевидно, что в ходе военного конфликта без особых хлопот на море и на континенте, в расчете на заключение нового «Портсмутского договора» на многосторонней основе, Япония может получить гораздо больше чем «четыре острова Курильской гряды», обещанные Ельцыным. Представляется, что это будет не только Сахалин, но и вся «островная зона». Ее аннексия и удержание будет вполне в духе развития ситуации и по силам трем—четырем японским «оккупационным» дивизиям, переброшенным американцами с Хоккайдо.
Таким образом, для России главной угрозой является ее собственная «цивилизованная европейская политика», безосновательно перенесенная в Азию, умиротворение Японии за счет России или ее прямое вовлечение в российско—американский или российско—китайский конфликт в антироссийском союзе.
В Китае, с точки зрения долгосрочной перспективы продолжают относить Россию вместе с США к потенциальным противникам. Давняя проблема Тайваня для КНР в известной мере имеет только проблему престижа. По крайней мере, в ближайшие десять лет для Китая принципиальное значение будет иметь налаживание взаимовыгодных и чисто прагматических военно—экономических связей с Россией, в том числе проникновением на ее территорию проверенными методами «тихой экспансии». Целью долгосрочной политики Китая — несомненно, будет полная китаизации российского Дальнего Востока.
Не секрет, что только в Приморье и Забайкалье в зависимости от сезона численность временно проживающего китайского населения колеблется от 600 тысяч до 2,5 миллионов. При этом уже сегодня проникновение «китайских конкистадоров» в глубину российской территории превышает 250—300 км, а численность «китайских общин» в местах компактного проживания на территории РФ не опускается ниже 3—5 тысяч, а в некоторых районах превышает численность русского населения. Это в то время как общая численность русского населения Дальнего Востока (Приморский и Хабаровский край, Амурская область) и Забайкалья (Читинская область, Республика Бурятия) едва превышает 6 миллионов, а в приграничных провинциях КНР на глубину 600—800 км китайское население составляет 150—200 миллионов человек.
Используя ситуацию в России, Китай предпринимает меры, в том числе неофициального характера. Например, по приобретению военного оборудования, технической документации и программного обеспечения, а так же усиленно привлекает российских специалистов и местную администрацию для работ в интересах КНР.
Не секрет, что подготовка НОАК и военная доктрина сохраняют антироссийскую направленность. При стремлении интегрироваться в мировую экономику, китайское руководство не склонно в принципе рассматривать РФ в качестве союзника, а политика КНР не исключает создания условий для обострения отношений между Россией и США. В то же время Соединенные штаты рассматриваются в Китае как перспективный источник инвестиций.
Именно такая «истинно азиатская политика» КНР дает основания утверждать, что курс на создание мощной региональной державы и усиления влияния в АТР останется неизменным. При определенных условиях Китай не остановится перед применением силы для расширения «жизненного пространства» в рамках «комплексного освоения» российского Дальнего Востока «китайскими конкистадорами», регулярными войсками и сельскохозяйственными дивизиями.
Очевидно, что в ходе военного конфликта с участием коалиции государств, действующих по согласованному замыслу применением наземной группировки КНА, например, в районе Гусино—Озерск, Кяхта, Улан—Удэ вполне возможно решение проблемы изоляции Дальнего Востока.
В силу отсутствия приоритетных связей с Россией обе Кореи и Тайвань в формировании дальневосточной политики России особенного значения иметь не могут. Однако именно «проблемы Корейского полуострова и Тайваня» могут стать катализатором регионального военного конфликта и причиной вовлечения России в военные действия. При этом очевидной становится перспектива переноса войны на ее территорию с конечной целью создания «дальневосточной республики», как «субъекта международного права».
Рассматривая российский ДВ как объект притязаний извне и в качестве своеобразного союзника «антироссийского альянса» в АТР, следует отметить, что есть все основания ожидать отмеченное выше усиление сепаратистских тенденций в дальневосточных субъектах Федерации.
В этой связи полне возможно создание «зон исключительных экономических интересов» отдельных участников конфликта: в островной зоне — Японии, на Чукотке и в Камчатской области США, под экономический контроль Китая перейдут обширные территории Приморья, Хабаровского края и Забайкалья. При этом Владивосток имеет все перспективы превратится в «вольный город» и трансконтинентальный узел международных перевозок.
Исходя из общей оценки ситуации вопрос, что может противопоставить такой политике стран АТР европейская дипломатия Россия, в ее современном состоянии оказывается не вполне уместным.
О некоторых условиях возникновения военного конфликта на Дальнем Востоке
Нет сомнения в том, что в сфере межгосударственных отношений России и ведущих стран мира действительно не могут исключаться военные конфликты как способ разрешения международных экономических и социально—политических противоречий.
В качестве общего замечания следует отметить, что собственно ведение вооруженной борьбы смещается в информационно—идеологическую сферу. В реальной политике все более тотальный характер приобретают «PR—технологии» в отношении целых народов. Заменяя собой строгие формы классических боевых действий, особые, террористические способы вооруженной борьбы против народов и режимов с применением высокоточных средств постепенно приобретают решающее значение в войне. Блоковая стратегия и «миротворчество» становится основой политики мирового сообщества. Операции с участием ВС все более приобретают специфический «гуманитарный характер» с ограничением суверенитета отдельных территорий.
Анализ общих тенденций развития форм и способов вооруженной и политической борьбы показывает, и никем не оспаривается тот факт, что война становится все более политизированной, а применение средств вооруженной борьбы подразумевает достижение целей войны путем разрушения ключевых объектов систем управления государств и жизнеобеспечения, а так же террором населения. Локальная война рассматривается как средство достижения глобальных целей при выгодных условий ее ведения бесконтактным способом и при минимуме потерь.
В этих условиях основными факторами реализации глобальной идеи силового передела ресурсов на территории РФ могут оказаться:
* —разрушение в ближайшие 3—4 года пока еще действительно «федерально—объединяющих» и спасительных для единства России естественных энергетических и транспортных монополий, что не представляется столь уж фантастичным при отсутствии каких бы то ни было возможностей в России по их восстановлению в первой четверти 21 столетия;
* —общее ослабление экономического влияния и позиций европейского центра Российской Федерации в Дальневосточном регионе, а так же недопустимое сокращение СЯС и потенциала группировок сил общего назначения ВС России, в том числе на Восточном театре войны;
* —появление в необходимом количестве ВТС для нанесения ударов в вооруженных силах США по системам жизнеобеспечения и управления российского ДВ с участием Японии, и возможно дозированного включения в военные действия Китая (по мнению американских аналитиков в рамках конфликтов средней интенсивности именно это исключает опасность нанесения ответных ударов по территории Соединенных штатов);
* —получение к 2015—2020 гг. абсолютных качественно—количественных преимуществ НОАК КНР в силах общего назначения и перспектив их применения при наличии ядерного оружия и долгосрочного действия фактора «тихой агрессии» в глубину континентальной части российского Дальнего Востока.
Следует иметь в виду, что развязыванию локальной войны на территории от Сахалина до Байкала будет предшествовать период информационно—психологического наступления. На первом этапе войны ограниченные военные действия будут связаны с незначительными пограничными инцидентами, операциями по защите интересов «диаспоры», а так же с проведением акций гуманитарного характера с последующим нанесением «точечных ударов» по объектам на территории российского Дальнего Востока. Эскалация военных действий будет характеризоваться наращиванием военно—политического давления для изоляции ДВ на основе прямой интервенции вооруженными силами в потенциальные «зоны исключительных интересов» с оккупацией ключевых районов для отторжения обширных территорий от России.
Именно этим объективно обусловлено существование долгосрочных планов стран АТР в отношении России, а их осуществление не противоречит жизненно важным интересам каждого из главных участников возможного военного конфликта.
***
Анализ развития военно—политической и социально—экономической ситуации показывает, что опасность возникновения военного конфликта на Дальнем Востоке существовала в прошлом, существует в настоящем, несомненно, имеет тенденцию к усилению в будущем.
В известной мере это подтверждается тем, что общий и более того оборонительный ресурс Российской Федерации по ряду показателей представляется недопустимо малым уже сегодня и не соответствует потенциальной угрозе развязывания войны в будущем (Таблица 1).
Для ослабленной России продолжение современной политики и вся совокупность проблем АТР предопределяет ее превращение во второразрядную региональную державу, а при определенных обстоятельствах (в том числе продолжения современной «российской политики») не исключена попытка полной ликвидации какого—либо влияния России на Дальнем Востоке и даже «физического присутствия 12 миллионов русских» на территории восточнее Байкала силовым способом.
Именно в этом видится пока еще отдаленная и не вполне понимаемая угроза России. Нейтрализация угрозы национальной безопасности в настоящее время представляется первостепенной задачей национальной политики правительства Российской Федерации. И не только на Дальнем Востоке, но и повсеместно. Создание прецедента умиротворения кого бы то ни было в РФ или за ее пределами чревато последствиями сравнимыми только с разрушением большой России — СССР.
Скорее всего, в будущем важнейшими составными частями реалистической «оборонительной политики» России на Дальнем Востоке будет:
* —осуществление бескомпромиссной политики защиты интересов России в АТР на основе подавления попыток давления извне и проявлений сепаратизма, а так же внедрение «оборонного сознания» и сверх–патриотизма в российское общество на ДВ;
* —готовность к нанесению превентивных ударов в проверенных на Балканах формах ведения войны при явной угрозе вторжения, в том числе ОТЯС при отражении прямой агрессии;
* —проведение политики сохранения группировок сил общего назначения, морских и авиационных стратегических сил ядерного сдерживания и других войск РФ в готовности к проведению жестких мер по пресечению любых проявлений местного сепаратизма, попыток установить контроль над территорией извне и тем более попыток силового отделения территорий.
При объективно существующих дезинтеграционных процессах внутри России, в том числе на Дальнем Востоке, дипломатические меры уже не могут принести желаемых результатов.
Очевидно, что главное условие изменения ситуации в пользу России — ее экономическое усиление. Но это отдаленное будущее, которое будет возможно только при условии коренного изменения курса реформ.
Реалии сегодняшнего дня диктуют подавление территориального сепаратизма путем разумного использования региональных связей стран АТР и российских регионов в интересах РФ под жестким контролем центра «с позиции силы»*).
*) пороть нужно всех, господа!
Опубликовано в