Макуха Н.А. Кандидат исторических наук, доцент, Декан исторического факультета  Дальневосточного государственного гуманитарного университета

Наступивший новый XXI век, бесспорно, становится веком АТР. В этих условия возрастает значение российского Дальнего Востока как территории, обладающей выгодным географическим положением и огромным экономическим потенциалом. Современное политическое и экономическое развитие Российской Федерации и Китайской народной республики достигло того уровня развития, когда главной задачей, стоящей перед государствами является поиск новых путей во взаимоотношениях.

Отметим, что политика как России, так и Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе сейчас осуществляет многие из тех задач, которые существовали и сто лет назад. Поэтому объективное исследование сущности и характера исторических процессов, происходивших в этом регионе в начале XX в., деятельности местной администрации по развитию российско-китайских отношений может содействовать совершенствованию дальневосточной политики, а также позволит сделать выводы и наметить пути решения многих проблем в настоящее время в нашем регионе. На протяжении более чем трехсот лет не только устанавливались определенные международные связи между Россией и Китаем в торговой, культурной, научной сферах, но и был накоплен позитивный практический опыт в решении внутренних и внешних социально-экономических и политических задач.

Российско-китайские приграничные отношения на Дальнем Востоке на рубеже  XIX-ХХ вв. многогранны и охватывают различные стороны жизни двух соседствующих народов.

На неофициальном уровне взаимоотношения складывались между простыми жителями приграничных районов – крестьянами, торговцами, наемными работниками, предпринимателями и т.д. Большинство жителей приграничных районов в Амурской и Приморской областях тесно контактировали с китайцами, они отлично знали характер своих соседей, как тех, кто находился по ту сторону границы, так и тех, кто временно или постоянно проживал на российской территории. Отношения между ними носили в основном дружественный характер.

Безусловно, одной из приоритетных сторон российско-китайских отношений была торговля. Она велась между подданными обоих государств на всей протяженности границы. “Местные пограничные начальники должны были оказывать особое покровительство этой в ней и людям, которые ею занимались”.[1] На территории российского Дальнего Востока существовали крупные китайские торговые фирмы с устойчивой репутацией и цивилизованными методами ведения торговли, которых русская администрация считала необходимыми и полезными. Им разрешалось продавать и покупать различные товары на деньги или посредством мены, давать и брать в долг по взаимному доверию. Русские и китайцы вели активную торговлю как в Маньчжурии, так и на российской территории, используя при этом водные коммуникации рек Сунгари и Амура. Предметом торговли были: сало, продукты лесного и рыбного промыслов, растительное масло, зерновые культуры, табак, мука, предметы быта, крупный рогатый скот и пр.

Необходимо отметить, что отношения между русскими и китайцами складывались и в области земледелия. На территории Приамурского генерал-губернаторства наряду с русскими постоянно проживало и китайское земледельческое население. На основании российско-китайских договоров, заключенных в 1858 и 1860 гг. китайские подданные имели в пользовании российские казенные земли, но подати и повинности  несли в пользу китайского правительства, т.к. одновременно являлись подданным двух государств России и Китая, поэтому, зависели как от китайских чиновников, так и от русской администрации. Позитивным моментом можно считать то, что китайцы платили часть налогов и в краевую казну, а так же обучали русских крестьян вести сельское хозяйство в специфических природных условиях Дальнего Востока.

Многие китайцы приходили на российскую территорию для летних заработков. Русские относились доброжелательно к жителям из соседнего Китая, которые честно зарабатывали себе на хлеб, занимался предпринимательской деятельностью.

Еще одной стороной взаимодействия русских и китайских жителей   приграничных территорий являлся рынок труда. Трудоустройство представителей Цинской империи на российском Дальнем Востоке было весьма распространено. По сравнению с русскими рабочими, китайцы были дешевой рабочей силой, поэтому считались дальневосточными предпринимателями наиболее выгодной партией по сравнению с русскими рабочими. Они трудились на строительстве дорог и предприятий, были заняты в золотопромышленности. Следует отметить, что приток китайской рабочей силы на российский Дальний Восток не всегда был стихийным. Нередко фирмы планировали и целенаправленно поставляли китайских рабочих. Это касалось, прежде всего, одного из наиболее важных объектов строительства того времени – КВЖД, где было задействовано немало китайцев. Они были отличными работниками, кроме этого снабжали население дороги продовольствием и предметами первой необходимости. В результате происходило формирование новых экономических и просто соседских отношений между жителями России и Китая.

В период активизации Россией переселенческой политики и в связи с началом реализация реформы П.А. Столыпина стало происходить увеличение численности населения дальневосточной окраины. К началу ХХ в. в общественном мнении российский Дальний Восток и Маньчжурия стали тесно связанными понятиями. На первый план выступили российско-китайские экономические отношения. Снабжение российской окраины продовольствием и сырьем шло главным образом из Северо-Восточного Китая.

В первые десятилетия ХХ в. между российской и китайской приграничными администрациями были найдены точки соприкосновения  в решении ряда вопросов относительно пресечения контрабанды на российско-китайской границе. Были заключены соответствующие договоры. Все это объективно ставило перед приграничными администрациями России и Китая задачу укрепления добрососедских отношений, которые возродились, и несмотря на неизменно существующие сложности стали развиваться в позитивном направлении вплоть до 1917 г.

В Архиве Внешней политики Российской Империи (АВПРИ), в фонде № 327 «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе, 1869–1918 гг.» хранятся интересные документы, которые представляют собой часть дипломатической переписки между представителями пограничной администрации России и Китая на Дальнем Востоке, охватывающей период  1907–1913 гг. Отметим, что данная подборка писем ранее нигде не публиковалась. Заинтересовал указанный ряд документов, прежде всего тем, что на его примере можно наглядно проследить, каким образом личные взаимоотношения между представителями местной власти двух стран влияли на характер взаимоотношений между Китаем и Россией в целом. Судя по содержанию писем, сотрудничество в приграничных районах  между Россией и Китаем в данный период происходило вполне успешно и бесконфликтно. Налицо было проявление взаимного уважения и мирной направленности приграничной деятельности.

Письма имеют несколько сюжетных линий. Во-первых, в их содержании прослеживается обсуждение между представителями российской и китайской пограничной администрации на местном уровне, ряда вопросов, касающихся соблюдения статей Тяньцзиньского и Пекинского договоров, а также, условия и порядок официальных отношений между пограничными администрациями России и Китая в указанный период времени.

Во-вторых, представленные письма отражают изменения в структуре высшей власти приграничного Китая, а именно в Маньчжурии, что в принципе, существенно не отразилось на порядке взаимоотношений с российскими приграничными властями и тем более на взаимоотношениях между простыми жителями приграничных территорий. Однако данное изменение на тот момент, безусловно, заботило обе страны, т.к. первоначально было не совсем ясно, каким образом в данном случае должны будут решаться вопросы на официальном уровне относительно режима государственной границы, урегулирования миграционных потоков, торговли, найма рабочей силы, в большей степени, конечно, китайской и т.д.

Третий важный момент – это личные взаимоотношения между российскими и китайскими генерал-губернаторами. Прослеживается обмен мнениями в дружеской и неформальной форме. Затрагиваются вопросы относительно взаимодействия между пограничными регионами, обращение друг к другу российских и китайских губернаторов с просьбами о содействии в решении животрепещущих вопросов торговли, контрабанды на границе, по поводу оказания помощи в поиске и поимке беглых преступников и т.д., так же взаимные приглашения посетить страну.

О порядке взаимоотношений между пограничными властями России и Китая на Дальнем Востоке после переименования китайских цзяньцзюней[2] в губернаторы, сообщает приамурскому генерал-губернатору в своем письме чиновник по дипломатической части П. Кидельман. Он указывает на то, что по Тяньцзиньскому договору 1858 г. в основу приграничных взаимоотношений с Китаем был положен принцип совершенного равенства. Согласно статьи 2-й этого трактата «сношения Высшего Российского правительства с Высшим Китайским будут производиться на основании совершенного равенства между ними… Совершенное равенство будет также соблюдаться в переписках и при свиданиях российских посланников с членами Государственного Совета…На таком же основании будут происходить все сношения между пограничными  генерал-губернаторами и прочими начальниками смежных мест обоих государств»[3]. Эта же мысль подтверждалась и в статье 9-й, только уже Пекинского договора, подписанного между Россией и Китаем в 1860 г. В нем говорилось о том, что «Военные губернаторы (русские) и Главнокомандующие (цзяньцзюни), в отношениях своих должны соблюдать совершенное равенство, и вести их исключительно по делам, относящимся непосредственно к их управлению»[4]. С переименованием цзяньцзюней в губернаторов ранг должности их остался равным рангу русских военных губернаторов, следовательно и взаимоотношения между ними продолжали складываться на прежних основаниях[5].

Учреждение должности китайского генерал-губернатора являлось нововведением в административном управлении цинскими провинциями граничащими с Россией. Новый титул китайского чиновника по тому же принципу равенства должен был теперь пользоваться правом непосредственных взаимоотношений с Приамурским генерал-губернатором. По этому вопросу происходили переговоры между китайским центральным правительством и российским посланником в Пекине. Принимая, однако, во внимание то, что указ об учреждении должности генерал-губернатора Маньчжурии состоялся 7 апреля 1907 г.[6], а от посланника не последовало никакого официального уведомления об этом нововведении, П. Кидельман просил Приамурского генерал-губернатора запросить информацию у китайской стороны, отправив соответствующее письмо, которое он заготовил  и представил на его одобрение.

В подтверждение вышеизложенного, мы обращаемся еще к одному письму чиновника по дипломатической части,  только уже адресованного Военному губернатору Амурской и Приморской области от 7 июня 1907 г.[7], в котором он сообщает о том, что в апреле 1907 г. китайским правительством был издан закон о реформе высшей администрации Маньчжурии. В соответствии с ним во главе 3-х Маньчжурских провинций теперь будет находиться генерал-губернатор, который будет пребывать непрерывно в Мукдене, Гирине и Цицикаре. Существовавшие до этого должности цзянь-цзюней упраздняются, а на их место учреждаются должности губернаторов Мукденской, Гиринской и Хэйлунцзянской провинций, подчиненных непосредственно генерал-губернатору Маньчжурии. Заменившие цзянь-цзюней губернаторы будут по-прежнему взаимодействовать с военными губернаторами Приморской, Амурской и Забайкальской областей. В случаях же особой важности беспрепятственно будут установливаться непосредственные отношения между вновь назначенным губернатором Маньчжурии и Приамурским генерал-губернатором.

Принимая во внимание, что в местах пребывания китайских губернаторов Маньчжурии имелись российские консульские представители, необходимо было сделать так, чтобы взаимоотношения представителей дальневосточной администрации в лице военных губернаторов пограничных областей с китайскими губернаторами происходили только через посредство данных  консулов[8], что позднее и было сделано.

Кроме этого, в приграничном с Россией Китае был осуществлен еще ряд изменений в административном управлении, о чем свидетельствует копия сообщения гиринского цзяошэ-ши управляющему императорским российским консульством в Гирине, от 1.07.1910 г., переведенного с китайского языка. В нем, в частности, говорится о том, что согласно донесению  временно исполняющего обязанности начальника китайского уезда Жао-хэ-сянь, территория его простирается на запад от р. Уссури (по нижнему ее течению) и находится напротив Вэй-дэ-на-я Приморской области[9]. И действительно, уезд соприкасался с русскими приграничными владениями, поэтому подданные обоих государств часто посещали эти места и соответственно, возникала необходимость решения многих дипломатических вопросов между российскими и китайскими властями относительно режима государственной границы, урегулирования миграционных потоков, торговли, найма рабочей силы и т.д. Отметим, что когда еще не был основан данный уезд, то все подобные дела велись через Нимакоуское таможенное управление. Теперь в Китае была учреждена должность дифаньгуаня[10]. Поэтому теперь все дипломатические вопросы должны были решаться именно им.

В целом отношения российских и китайских приграничных властей имели весьма важное значение, так как должны были быть строго соотнесены с общим направлением внешней политики России в Китае и вестись под одним общим руководством. Направление этой политики во многом зависело от посланника в Пекине и консула, действующего под непосредственным его руководством. Именно поэтому возложение на них внешнеполитических функций представлялось целесообразным и в вопросах не политического характера.

Развитие отношений с Китаем, территория которого непосредственно соприкасалась с территорией российского Дальнего Востока, являлось главной задачей местной администрации. С одной стороны, на первом месте, несомненно, стояла реализация государственной политики России в отношении Цинской империи и строгое следование указаниям из центра. Но с другой стороны, представителям российских властей на Дальнем Востоке жизненно необходимо было проявлять ту долю возможной самостоятельности, а вместе с тем и ответственности, которая бы способствовала достижению максимально положительных результатов как на переговорах с китайским правительством, так и при повседневном общении с пограничными цинскими властями. Несмотря на то, что все решения, касающиеся внешней политики, принимались в Петербурге, именно на местную приграничную администрацию, во многом ложилась ответственность за то, как эти решения реализовывались. А плодотворное сотрудничество и диалог были возможны только в обстановке дружбы двух стран.

О дружественном отношении китайских приграничных чиновников к  российским приграничным властям свидетельствуют письма  маньчжурского генерал-губернатора Чжао Эр-Суня Приамурскому генерал-губернатору Н.Л. Гондатти, и губернатора Хэйлунцзянской провинции Чжоу-шу-му (титул фу-ду-туна, помощника сановника, ведающего соляным делом) «генерал-губернатору Российской Амурской провинции». В этих документах, датируемых 1911 г.[11]китайские чиновники обращаются к российскому генерал-губернатору с огромным уважением, характеризуют российско-китайские приграничные отношения исключительно как добрососедские и выражают готовность в любой момент, при необходимости, оказать содействие в вопросах, подлежащих взаимному обсуждению с целью получения «общей выгоды». Оба чиновника называют Н.Л. Гондатти «человеколюбивым соседом» и выражают желание укреплять приграничные связи Китая и России. «Глубоко желаю, – говорит в своем письме губернатор Хэйлунцзянской провинции, – чтобы наши взаимные связи с каждым днем становились все ближе и теснее, и чтобы сношения России с Китаем делались все сердечнее и любовней. Думаю, что выражаю взаимные сердечные чувства. Специально для этого от души пользуюсь случаем пожелать Вам повышения и счастья»[12].

Переписка даотая Синдунского округа Сюй-Най-Линя и Приамурского генерал-губернатора Н.Л. Гондатти в 1912 г. также свидетельствует о мирном характере взаимоотношений не только между представителями российской и китайской приграничных администраций, но и между простыми жителями, населявшими пограничные районы. Кроме сообщения об учреждении в приграничном Китае должности Окружного Начальника, заведующего гражданской и военной частью от г. Сансина до Имана и Хабаровска, и назначением на эту должность чиновника Гиринской провинции У-Сы-Чина[13], а также о порядке взаимоотношений с ним Приамурского генерал-губернатора, в письмах упоминается и дружественный характер отношений центральных правительств России и Китая. Обращаясь к Н.Л. Гондати Сюй-Най-Линь высказывал «безграничное уважение»[14]^.

Аналогичные мысли высказывает и Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти, говоря о том, что взаимные отношения пограничных жителей Синдунского округа и Приамурского края отличаются мирным характером и искренностью, как и отношения обоих правительств отличаются взаимной дружбой и сердечностью. Высказывая надежду на то, что и в будущем эти отношения останутся дружественными, российский генерал-губернатор замечает, что если возникнут какие-либо пограничные вопросы между жителями Синдунского округа и русскими подданными, то «почтенный даотай будет содействовать справедливому и дружественному их разрешению с русскими властями»[15].

Упомянутые документы свидетельствуют также о взаимном посещении представителей местной приграничной друг друга с открытие навигации на Амуре.

В заключении хочется привести слова из письма Мукденского дуду в Маньчжурии Чжан-си-луаня Приамурскому генерал-губернатору Н.Л.Гондатти, написанного в 1913 г.: «Мне 70 лет, –  пишет китайский чиновник, – и я знаю все 3 провинции, и во всех политических соображениях я буду руководствоваться указаниями Президента Юань-Шикая и договорами, заключенными бывшей династией Цин. Мои старые глаза не дошли  до слепоты, и я знаю цену дружбы государств. Почти 300 лет, как Россия и Китай ведут торговые сношения без крупных недоразумений и отношения государств становятся все ближе и теснее. Благодаря совместным хорошо оборудованным путям сообщения я желал бы, чтобы наши правительства и народы чаще встречались между собой и держали друг друга за руки. И тогда чувство их взаимной любви само собой вырастет, и их общественное мнение будет единодушно. Я хочу, чтобы у всех – от высших до низших было одинаковое сердце. И Китай, и Россию связывали одинаковые намерения, словом – «вместе ехать в одной телеге и всегда ходить рука под руку». Это было бы счастьем не только для Востока, но и для всего мира. Думаю, что Вы одинакового со мной мнения»[16].

В своем ответе Мукденскому дуду Н.Л. Гондатти отмечалл, что мудрость китайского администратора уже не раз проявилась в намерении разрешать все поступающие к нему пограничные дела с российской стороной в духе истинного дружелюбия и в соответствии с договорами. Кроме этого Приамурский генерал-губернатор высказывался о том, что он также питает самые дружественные чувства к своему «Великому соседу» и проникнут стремлениями к сохранению миролюбивых с ним отношений – «…в них я вижу залог не только большего сближения и процветания государств-соседей, но и залог всеобщего мира и благоденствия»[17].

Таким образом, при анализе содержания вышеупомянутых писем не может не вызвать положительных эмоций взаимное уважение и благожелательный тон российских и китайских губернаторов по отношению друг к другу. Следует отметить, что порой именно благодаря этому многие спорные вопросы имели благоприятный, и во всех отношениях выгодный исход, для обеих сторон. Как выразился маньчжурский генерал-губернатор Чжао Эр-Сунь, –  «Связь наших стран – вот цель», – пожалуй, эта фраза как нельзя лучше характеризует приграничные взаимоотношения России и Китая в начале ХХ в. Целью же современных российских политиков должно быть тщательное изучение, качественный анализ и использование позитивных традиций развития двусторонних отношений с Китаем, что  должно способствовать более плодотворному сотрудничеству межу двумя станами во всех сферах жизнедеятельности.

Источники и литература:

1. Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895. М. 1956.
   1. Русско-китайские отношения. 1689 – 1916. Официальные документы. – Москва., 1958.
   2. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф.327. Оп.579. Д.18. Копия. Пер. с кит.
   3. АВПРИ. Ф.327. Оп.579. Д.96. Копия. Пер. с кит.

Related posts:

В. Н. Тимошенко — Территориальные споры с участием Китая и позиция США Самохин А. В. — Территориальные проблемы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и позиция России В. Н. Тимошенко — Восточноазиатское сообщество и его перспективы для России и стран АТР Против России действует единый фронт лжеисториков