Развитие глобализационных процессов в различных сферах поставило на повестку дня пересмотр традиционных подходов к проблеме обеспечения международной безопасности в сфере ядерного нераспространения. Регион Северо-Восточной Азии является не только одним из наиболее динамично развивающихся  в мире, но  одним из наиболее уязвимых с точки зрения ядерной угрозы. В Северо-Восточной Азии находится стразу несколько  ядерных государств, три из которых – Россия, США и Китай обладают так называемой «ядерной триадой». Государства — формально поддерживающие статус безъядерных – Республика Корея и Япония обладают развитой атомной энергетикой и входят в военно-стратегический альянс с США, позволяющий размещать на их территории стратегические вооружения.

Республика Корея развивает свою ядерную программу с 1959 г. Несмотря на то, что большинство экспертов сходятся во мнении, об отсутствии у Южной Кореи ядерного оружия, была выявлена деятельность южнокорейских ученых, которые в лабораторных условиях занимались работами по обогащению урана[1]. Уже с 1977 г. в Японии работает завод по обогащению плутония. По состоянию на 2002 г. Япония владела 38,7 тоннами топливного плутония. На сегодняшний день Япония обладает всеми необходимыми технологиями для перехода к активной программе развития стратегических вооружений. Япония присоединилась к американской ракетной программе, разработанной для Азии[2].

Безусловно, наиболее дестабилизирующим фактором с точки зрения ядерной безопасности, является развитие северокорейской ядерной программы, с учетом того, что КНДР вышла из договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). В условиях эскалации конфликта на Корейском полуострове регион Северо-Восточной Азии столкнулся с реальной угрозой применения ядерного оружия.

Проблема обеспечения ядерной безопасности в Северо-Восточной Азии существенно осложняется тем, что в регионе фактически продолжают действовать механизмы периода «холодной войны»[3]. Комплекс исторически сложившихся противоречий, осложняется наличием территориально-пограничных споров, военно-политических альянсов и стремлением национальных политических элит укрепить свое положение на внутриполитической арене за счет агрессивной внешнеполитической риторики и возрождения милитаризма. Это стимулирует все возрастающую гонку вооружений. Но если Россия в последние десятилетия отдавала предпочтение развитию обычных вооружений, то КНР, Северная Корея и США напрямую связывают реализацию своих геополитических задач с совершенствованием ядерных вооружений и средств доставки. Так руководство КНР уделяет основное внимание развитию и переоснащению ядерного потенциала страны. При этом отдается предпочтение  развитию ракетно-ядерных сил и средств тактического и оперативно-тактического назначения, исходя из того, что основные предполагаемые угрозы  для безопасности КНР находятся в АТР[4].
Ситуация осложняется закрытостью военно-политических структур ведущих держав региона и отсутствием фактического механизма контроля за  развитием их ядерных потенциалов.

Еще одним аспектом проблемы ядерной безопасности в регионе СВА является вопрос о доступности ядерных технологий и материалов для международных террористических структур. В 90- е гг. резко расширился состав стран — членов ядерного клуба, которые не участвовали в подписании ограничительных соглашений и еще не создали развитые механизмы контроля. В условиях нарастания политического, религиозного и этнического экстремизма доступность ядерных технологий для международных террористических структур стала одной из наиболее актуальных проблем современной системы обеспечения международной безопасности. Современные террористические структуры активно глобализируются, приобретают транснациональный характер, создают разветвленную инфраструктуру, зачастую используя государственные системы[5].  Более того,  развитие ядерных программ в ряде развивающихся стран напрямую связывают с деятельностью международной сети нелегальных поставок ядерных технологий. Так развитие северокорейской ядерной программы связано с деятельностью пакистанской сети во главе с А.К. Ханом, которая задействовала  компании — посредники из Малайзии и ОАЭ[6].

По оценкам экспертов наиболее вероятным источником для создания ядерного оружия в современных условиях является приобретение низкообогащенного урана для его дальнейшего обогащения до оружейного уровня. Другой не менее серьезной угрозой  является возможность приобретения радиоактивных материалов для создания «грязных бомб». Руководство США неоднократно выражало обеспокоенность угрозой хищения урана с российских объектов. Тем более что на сегодняшний день нет данных по хищениям оружейного плутония в странах СНГ после развала СССР[7]. Однако и в США также зафиксированы случаи хищений. Кроме того, в Соединенных Штатах активное участие частных фирм и организаций  в ядерной конверсии и переход АЭС в частные руки поставило вопрос об эффективности системы национально безопасности в области распространения ядерных материалов и технологий. В феврале 2013 г.  в шести подземных резервуарах так называемого Хэнфордского ядерного комплекса близ Вашингтона в США была обнаружена утечка радиоактивных отходов. Комплекс был построен в 1943 г. в штате Вашингтон на берегу реки Колумбия в рамках Манхэттенского проекта по производству первых атомных бомб. Его реакторы выработали свой срок к середине 1980-х гг. В подземных хранилищах комплекса находится более 200 литров отходов. Их попадание в реку и грунтовые воды может привести к радиоактивному заражению обширных территорий. Также остро стоит проблема с использованием урана в исследовательских реакторах, которые  США поставляли в десятки стран и следы которого  далеко не всегда удается обнаружить.

Авария на японской АЭС в Фукусиме 11 марта 2012 г снова привлекла внимание к проблеме безопасности атомных станций, которые находятся в густонаселенных районах и  могут стать не только источником техногенной катастрофы, но и  объектом террористических актов, а также источником хищений радиоактивных материалов в целях создания «грязных бомб».

Несмотря на то, что большинство государств СВА признают наличие проблемы обеспечения ядерной безопасности в регионе, они зачастую расходятся в оценке источников угроз и способах их устранения.

Для России наибольшую угрозу представляет террористическая активность на ее территории и близость к политически нестабильным регионам, обладающими ядерными технологиями. При этом отдается предпочтение дипломатическим мерам воздействия. Так Россия в течение длительного времени добивается от руководства США усиления воздействия на Пакистан с целью обеспечения надлежащего контроля за перемещением ядерных технологий и материалов, выступает за дипломатическое урегулирование конфликта на Корейском полуострове. Для США приоритетное значение имеет состояние российского  и китайского ядерного потенциалов и развитие северокорейской ядерной программы.  При этом США предпочитают военно-силовые методы решения проблемы, что на практике зачастую провоцирует обострение ситуации.

Существующая на сегодня система нераспространения, основанная на четырех основных соглашениях, заключенных в 1968-1993 гг. не предусматривает санкций в отношении государств нарушителей и не распространяется на негосударственных агентов, не затрагивая «черный рынок» ядерных технологий. Отсутствует механизм физического воспрепятствования запрещенной деятельности. Предусматривается лишь передача вопроса на рассмотрение Совбеза ООН[8]. Это обусловило развитие международной системы нераспространения в последнее десятилетие  по двум основным направлениям: расширение международно-правового сотрудничества в области борьбы с угрозой ядерного терроризма и создание правовых механизмов по физическому недопущению поставок оружия массового уничтожения (ОМУ) и систем доставки.

Попытка создать такой механизм, была предпринята в 2003 г.11 государствами в рамках  выдвинутой США инициативы ИБОР (Инициативы по безопасности против распространения, Инициативы по защите от распространения и Инициативы по предотвращению распространения), к которой Россия присоединилась в 2004 г. Она предусматривала координацию действий государств-участников для перехвата ОМУ и средств доставки в соответствии с международно-правовыми нормами[9]. Принятая в 2004г. резолюция Совбеза ООН по нераспространению ОМУ дополнила правовое обоснование такой деятельности. Целью резолюции было предотвращение попадания ОМУ и средств доставки в руки негосударственных субъектов. В 2005 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла международную конвенцию по борьбе с актами ядерного терроризма. Однако она  не содержала четкого определения понятия «терроризм» и не создала механизмов контроля за государствами по выполнению положений конвенции. При Совбезе ООН существует Контртеррористический комитет, в который Россия входит с 2004 г. Аналогичная структура была создана и в рамках созданной в 2001 г. Шанхайской организации сотрудничества. В функции Исполнительного комитета этой структуры входит координация  деятельности по борьбе против терроризма, религиозного экстремизма и наркотрафика. Однако, несмотря на предпринятые усилия, создать действенный механизм международного контроля в сфере нераспространения до сих пор не удалось. Действие конвенций ООН не распространяется на деятельность государственных агентов, по сути, выводя из-под наднационального контроля развитие самостоятельных ядерных программ отдельных государств. Стремление ряда региональных лидеров отстаивать национальные интересы, опираясь на фактор ядерного сдерживания, обусловило крайне низкую эффективность международных структур по обеспечению ядерной безопасности, а попытки руководства США использовать ООН для придания легитимности силовым акциям  снизило авторитет международных структур по обеспечению безопасности. В связи с этим регион СВА расценивается как наиболее вероятный источник процесса развала международного режима нераспространения[10].

Юрченко Екатерина Сергеевна

К.и.н., доцент кафедры Всеобщей истории ФГБОУ ВПО «Дальневосточный государственный гуманитарный университет».

Related posts:

Иванов А.Ю. — «Проблема острова Ноктундо в средствах массовой информации Южной Кореи» Самохин А. В. — Территориальные проблемы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и позиция России Публикации В. Н. Тимошенко — Территориальные споры с участием Китая и позиция США