Современная отечественная историография Гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке уделяет значительное внимание исследованию партизанского движения на Нижнем Амуре. Это обусловлено крайней противоречивостью в оценках деятельности Красной Армии Нижнего Амура и ее командующего Я.И.Тряпицына, а также большой международной значимостью событий, получивших освещение в историографии под названием «николаевский инцидент». Новейшие исследования данной проблемы показали необходимость ее всестороннего изучения как в свете выявления и анализа неизвестных ранее источников, так и с помощью более пристального внимания к ее освещению на начальных этапах советской историографии Гражданской войны и интервенции (1920-1930-е гг.) [1].

Основным научно-исследовательским учреждением, занимавшимся изучением истории Гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке России в 1920-1930-е гг., стал историко-партийный отдел Дальневосточного краевого комитета ВКП (б) – Дальистпарт. Им были собраны документы, воспоминания участников партизанского движения на Нижнем Амуре, значительное количество периодической печати, отражавшей деятельность Красной Армии Николаевского округа. Кроме того, работниками Дальистпарта и участниками групп содействия Дальистпарту, были созданы первые научно-исследовательские работы, связанные с данной проблематикой.

Важным направлением деятельности Дальистпарта в 1930-е гг. стало исследование участия корейцев и китайцев в борьбе против белогвардейцев и интервентов. Актуальность данной тематики возрастала в связи с обострением международной напряженности на Дальнем Востоке – продолжавшейся японской оккупацией Кореи, экспансией Японии в Китай, провокационными действий Японии против СССР. Так, в 1931 г., в Хабаровске было «организовано 3 группы содействия Истпарту (группы русских, китайских, корейских коммунистов по изучению периода Октябрьской революции и Гражданской войны на Дальнем Востоке)»[2].

Одним из итогов работы корейской группы содействия Дальистпарту стало написание «Очерка истории корейцев в ДВК», составленного корейским коммунистом, бывшим командиром корейского партизанского отряда Цой Хоримом. В очерке были освещены переселения корейцев в Приморье и Приамурье, социальное положение корейцев на Дальнем Востоке России до революции, функционирование корейских общественно-политических организаций при самодержавии. Однако основное внимание Цой Хорим уделил участию корейцев в Гражданской войне, чему посвящена вторая часть его «Очерка». Давая социально-политическую характеристику корейскому партизанскому движению, описывая борьбу корейцев против белогвардейцев и интервентов, Цой Хорим не мог оставить без внимания содействие корейцев Красной Армии Николаевского округа, чему посвятил пятую главу второй части своего «Очерка», озаглавив ее  «Анархический отряд в корейском партизанское движении».

Организацию корейского партизанского отряда в Красной Армии Николаевского округа Цой Хорим связывает с решением Я.И.Тряпицына воспользоваться значительным количеством люмпен-пролетарских элементов в  корейском населении Николаевска-на-Амуре и его окрестностей, чтобы сделать их «кадрами для анархической деятельности»[3]. Инициативу создания такого отряда Цой Хорим приписывает существовавшему в Николаевске «Союзу корейской молодежи» и прибывшему вместе с войсками Тряпицына корейцу Ю-Зосиме. Однако Цой Хорим не раскрывает содержания договоренностей, достигнутых между корейцами и Тряпицыным, которое отражено в «Инструкции по формированию добровольческих отрядов корейцев», составленной правлением Николаевского Национального Корейского общества и подписанной Тряпицыным 22 марта 1922 г., т.е. уже после «николаевского инцидента».  В данной «Инструкции»[4] зафиксированы принципы функционирования корейского отряда: 1. Добровольность 2. Единство интересов русского и корейского народа в борьбе против белогвардейцев и японских интервентов 3. Обязанность Советской России вооружить и укомплектовать корейский отряд, чтобы он смог принять участие в борьбе с японцами не только на территории России, но и в Корее 4. Непосредственное подчинение отряда штабу Красной Армии Николаевского округа. Весьма любопытно следующее уточнение, имеющееся в «Инструкции»: «Если будут возможности Советской Власти отправить наш отряд в пределы Кореи и даже до получения приказа нашего Революционного правительства мы должны немедленно выступить против угнетателей японцев и Кореи»[5].

Сам текст «Инструкции», подписанной Я.И.Тряпициным и начальником штаба Н.Лебедевой, показывает несоответствие между выводами Цой Хорима о мотивах формирования отряда. Во-первых, характерно обращение к Тряпицыну как к «командующему Красной армией Николаевского округа»[6], имеющему полномочия от руководства РСФСР, а не «командиру анархического отряда»[7]. Во-вторых, поведение Тряпицына во время «николаевского инцидента» выглядело в глазах корейцев Нижнего Амура готовностью к решительной и бескомпромиссной борьбе с японскими интервентами, что соответствовало устремлениям корейцев, родина которых была оккупирована японцами с 1910 г.

Цой Хорим указывает, что корейский отряд был сформирован в составе 4 рот и насчитывал 430 человек, став значительной частью Красной Армии Николаевского округа. Командование отрядом было поручено сподвижнику Я.И.Тряпицына Ефиму Сасову – «для того, чтобы обеспечить надежное руководство вновь сформировавшейся частью и чтобы лучше обеспечить воспитание корейских партизан в духе анархизма»[8]. Следует заметить, что руководство корейскими частями со стороны русских командиров осуществлялось не только на Нижнем Амуре, но и в Приморье, о чем свидетельствует сподвижник Цой Хорима по Гражданской войне и участию в группе содействия Дальистпарта Хан Чан Гер: «В организационный период в отряде не было ни одного коммуниста и он во главе с командиром действовал под руководством русских коммунистов»[9].

В «Очерке» Цой Хорим упоминает, что «обмундированием, оружием, продовольствием отряд снабжался лучше других частей отряда Тряпицина и в первую очередь. Таким отношением Тряпицин снискал среди бойцов корейского отряда большой авторитет». Преданность корейского отряда Тряпицыну не позволила использовать его при аресте Тряпицына и его сторонников 4 июля 1920 г.: «Руководители восстания считали, что корейский отряд — одна из надежных опор Тряпицина и потому подготовку восстания проводили тайно от корейцев». Однако события в Керби 4 июля произошли не без участия корейцев 3-й роты под командованием Иннокентия Кима, который присоединился к заговорщикам лишь в самом конце. Тем не менее, начальника штаба корейского отряда Илья Пак не был привлечен к ответственности «судом 103-х» ввиду того, что отряд встал на его защиту. И, несмотря на то, что Пак пользовался расположением Тряпицына, владел русским языком и в силу этого решал все вопросы взаимоотношений штаба и отряда, после суда над Тряпицыным он был выдвинут в члены вновь организованного революционного штаба.

И все же «Суд 103-х» стал определенной вехой в функционировании корейского отряда, так как командир отряда Ефим Сасов был казнен: «После переворота командиром корейского отряда был назначен т. Леодорский, потом Пак Василий, а начальником штаба — Ким Иннокентий»[10]. Несмотря на смену руководства, члены корейского отряда сохраняли верность «тряпицынскому делу» — так, вместо того, чтобы конвоировать 60 арестованных «тряпицынцев» в Благовещенск, 4-я рота корейского отряда освободила их ушла с ними в тайгу. Посланный для поимки беглецов командир отряда Василий Пак вместе с ротой корейских бойцов после 10-дневной погони вернулся обратно в Керби ни с чем и подвергся ожесточенной критике своих подчиненных: «корейские партизаны в Керби повели агитацию против Пак Василия, что он: «быв. курсант военной школы во времена царизма: настроен только за национальное освобождение Кореи и вовсе не сочувствует »красным партизанам» (т.е. тряпицинцам); будучи настроен против «красных партизан» (т.е. тряпицинцев), желает наказать руками корейцев убежавших корейцев, таких же, как и они, «красных партизан» и для этого десять дней их гонял по тайге»».[11] На основании этого Цой Хорим делает вывод о преобладании тряпицынских настроений в корейском отряде: «В попытках части корейцев (во главе с т. Пак Ильей) устранить, а если возможно и физически уничтожить новых командиров, назначенных после переворота, обнаружился тайный план корейских «тряпицинцев» продолжать «тряпининское дело»»[12].

4 октября 1920 г. корейский отряд прибыл в г.Свободный, где вошел в состав отдельного Свободненского корейского стрелкового батальона. Однако прибывшие из Керби корейские бойцы держались обособленно, что в конечном итоге переросло в игнорирование приказов, поступавших от командиров НРА, главкома НРА, руководства ДВР  и привело к т.н. «свободненскому событию», состоящему в разоружении николаевского корейского отряда по приказу главкома корейских войск Н.А.Каландарашвили и суду над его командирами, которые были осуждены на разные сроки лишения свободы.

Цой Хорим объясняет «свободненское событие» тем, что  «анархически настроенные руководители сахпартотряда, прикрываясь революционными лозунгами, хотели снискать доверие корейских революционеров, а внутренне желали осуществления тряпицинской анархии. Это лишний раз свидетельствует, что отряд, прибывший из Николаевска на Амуре, был подлинно анархический отряд» [13]. Однако под «тряпицынской анархией»  Цой Хорим подразумевает, прежде всего, антибуферную политику Тряпицына, которая была близка бойцам корейского отряда, настроенным вести непримиримую борьбу с японскими интервентами и несогласными с позицией руководства ДВР, которое приказывало уклоняться от вооруженных столкновений с японцами, чтобы не дать повода к эскалации конфликта и новому витку интервенции.

Однако несмотря на то, что Цой Хорим оценивает партизанское движение Нижнего Амура и участие в нем корейцев в русле официальной историографии, «Очерки» так и не были опубликованы. Показывая процесс формирования корейских партизанских отрядов на территории Приморья и Приамурья, Цой Хорим говорит о значительной роли стихийности, влиянии националистической идеологии в корейском партизанском движении, о  поддержке корейцами Нижнего Амура антибуферной политики Тряпицына. Данный подход не соответствовал установке Дальистпарта и Ииститута Маркса-Энгельса-Ленина (ИМЭЛ), которая гласила, что необходимо прежде всего раскрывать «организацию большевиками корейского партизанского движения»[14]

Опубликовано: Сливко С.В. Дальистпарт о корейском отряде Красной армии Николаевского округа /С.В. Сливко//Четвертые архивные научные чтения имени В.И. Чернышевой: Материалы Всеросс.науч.-практ.конф. «Дальний Восток России: историческое наследие и современность». – Хабаровск, 2012 г. – с.287-291

Related posts:

Иванов А.Ю. — «Проблема острова Ноктундо в средствах массовой информации Южной Кореи» Иванов А.Ю. — «Южнокорейско-японские отношения через призму территориального спора вокруг острова Токто (Такэсима)» Странная Интерпретация Истории Стрелова О.Ю. «Война учебников истории»