В начале 90-х годов прекратил свое существование Советский Союз. Сорокапятилетняя эпоха «холодной войны» закончилась. В американском обществе и среди американской правящей элиты это породило чувство определенной растерянности. Старый мировой порядок исчез, а новый пока не сложился. Необходимо было вырабатывать иные подходы во внешней политике и в области безопасности. Скорость изменений, происходивших в мире, затрудняла этот процесс.

Многочисленные дискуссии по поводу будущего мирового устройства давали представление, что американская внешняя политика станет более прагматичной. Приоритеты в ней начнут отдаваться торговым и экономическим интересам. Многие политологи, в частности британский исследователь Лоренс Мартин полагали, что в будущем Соединенные Штаты будут следовать логике только «избирательной вовлеченности» в дела тех или иных регионов, отказавшись от глобального интервенционализма [1].  Политические интересы США в то время сосредотачивались в основном на проблемах Восточной Европы, стран бывшего Советского Союза и Ближнем Востоке. Проблемы Азиатско-Тихоокеанского региона стали отодвигаться на второй план. По мнению некоторых американских «еврофилов» «тихоокеанский век закончился, так и не успев начатья» [2]. Даже усиливавшиеся амбиции Китая и  напряженность на Корейском полуострове не слишком беспокоили Вашингтон. В стратегическом плане АТР оказался на периферии американской политики в области обороны и безопасности. Кроме того, Соединенные Штаты не проявляли стремления увеличивать или даже оставить без изменения лежащее на них бремя военного присутствия в регионе. Как отмечал российский исследователь А. Богатуров « вопрос о сокращении и переоценке американских стратегических обязательств перед тихоокеанскими странами по-прежнему не снимался с повестки дня» [3].

Южная часть Тихого океана долгое время считалась внутренним «американским озером». Соединенных Штатов Америки имели здесь комплекс экономических, политических и военно-стратегических интересов, хотя предпочтение в геостратегичесоком плане отдавалось северной части Тихого океана и Юго-Восточной Азии. После второй мировой войны присутствие в регионе Соединенных Штатов никто не оспаривал. Большинство территорий Океании находились либо под контролем самих США, либо их союзников – Франции, Великобритании, Австралии и Новой Зеландии. Созданный в1951 г. блок АНЗЮС значительно усиливал этот контроль. Процессы деколонизации в регионе проходили лучше, чем в других районах мира. Считалось, что здесь были созданы более предпочтительные условия для создания демократических институтов. Какой-либо стратегической угрозы со стороны Советского Союза не существовало. Именно отсутствие конфронтации, характерной для периода «холодной войны» позволяло говорить о регионе как о «внутреннем море Запада», где интересы США были надежно защищены [4].

Южнотихоокеанский регион имел определенное значение для американского бизнеса, особенно в контексте общего экономического подъема во всем Тихоокеанском регионе. Главный интерес для Соединенных Штатов Америки представляли биоресурсы океана.  В 80-е годы добыча морепродуктов резко возросла. В акватории Океании осуществлялось около 90% мирового улова тунца – любимого лакомства американцев. Другим важным коммерческим интересом США в регионе стала добыча минерального сырья. Когда на островах Океании и континентальном шельфе были обнаружены огромные запасы различных полимерных конкреций, Соединенные Штаты оказались в числе первых стран, приступивших к эксплуатации минеральных ресурсов. Американские компании, вроде «Бечтел Корпорэйшн» резко увеличили экспорт в США никеля, меди, золота и, даже, нефти из стран региона. Общий объем экспорта увеличился с 1971 г. более чем в 4, 5 раза и составил к началу 90-х годов 248, 9 млн. долларов [5]. Однако самим государствам Океании пользу это не принесло. В результате монопольного положения американских и транснациональных корпораций в добывающей промышленности, доля экспорта самих независимых государств Океании в Соединенные Штаты Америки упала с 14% в 70-х годах до 4%  в начале 90-х годов [6]. Зато в 5,5 раза увеличился импорт в страны региона из США и составил к 1993 году 376 млн. долларов [7].

По уровню инвестиций США заметно отставали от стран Европейского Союза, Японии, Австралии и Новой Зеландии. Экономическая помощь странам региона почти целиком приходится на зависимые от США тихоокеанские территории.  В 80-е годы общая сумма американской помощи в регионе была в 90 раз меньше, чем французская, в 17 раз меньше австралийской и в 6 раз меньше новозеландской [8]. В целом для Соединенных Штатов Америки с точки зрения стратегических интересов экономики и бизнеса Южнотихоокеанский регион являлся хотя и значимым, но находился далеко не на первом месте.

Главными для Соединенных Штатов в регионе были военно-политические интересы. Со времен второй мировой войны США имели в регионе разветвленную сеть военно-воздушных, военно-морских и сухопутных баз и опорных пунктов. Особое значение придавалось островам Микронезии. США проделали большую работу, чтобы закрепить за собой данную территорию. Соглашения о «свободной ассоциации» с США были навязаны Федеративным Штатам Микронезии, Маршалловым островам и Палау. Договор о военно-политическом союзе с США подписало Содружество Северных Марианских островов.

В соответствие с планами Пентагона эти территории наряду с островом Гуам должны были образовать часть «передового оборонительного экрана», протянувшегося от Аляски, через Алеутсткие острова к военным объектам на Гавайских островах. В единый военный комплекс должны были превратиться острова Сайпан, Уэйк, Мидуэй, Тиниан, Трук, Палау и атоллы Джонстон, Эниветок, Кваджалейн и Маджуро.

Большое знание имела Микронезия для испытания ядерного и ракетного оружия. С 1946 по 1962 гг. на Бикини, Эниветок и других соседних атоллах было произведено свыше 96 ядерных взрывов, включая испытание термоядерной бомбы мощностью 15 мегатонн. Острова активно использовались как полигон для отработки различных систем ракетно-ядерного оружия. В единую систему были объединены пусковой ракетный комплекс на базе ВВС США Ванденберг близ Лос-Анджелеса и атолл Кваджалейн, использовавшегося в качестве главного полигона. По трассе полета ракет было оборудовано около 10 станций слежения и измерительных пунктов. На самом Кваджалейне размещался комплекс военных объектов, который обслуживало свыше 4 тыс. военных и гражданских специалистов.

К началу 90-х годов Соединенные Штаты Америки сохранили в регионе сеть военных объектов, обеспечивающих их стратегические интересы. Крупнейшим из них по прежнему оставалась база Перл Харбор на Гавайских островах. Этот военно-морской комплекс служил главным глубоководным портом приписки надводных кораблей и подводных лодок 7-го Тихоокеанского флота США.

Большое стратегическое значение для Соединенных Штатов Америки имел остров Гуам. В 1950 г. Конгресс США принял закон, по которому остров объявлялся «не присоединенной территорией», а его жители становились гражданами Америки. Гуам являлся стратегически важным пунктом для кораблей и авиации США. Главная гавань острова – Апра, считалась одной из наиболее защищенных глубоководных гаваней между Гавайскими островами и Филиппинами. С учетом стратегического расположения Гуама в тихоокеанском регионе, для Соединенных Штатов остров стал «политической, экономической и военной цитаделью национального и международного значения» [9]. На острове располагалась военно-морская база Апра-Харбор, призванная обеспечивать нужды флота. Особая роль отводилась базе ВВС США Андерсен. Она являлась единственной, расположенной за пределами континентальной части Соединенных Штатов пунктом постоянного базирования стратегических бомбардировщиков «B-52». Общее количество военнослужащих и членов их семей к концу 80-х годов составляло свыше 20 тыс. человек.

Военные интересы Соединенные Штаты Америки имели на острове Сайпан, относящийся к группе Северных Марианских островов. Здесь располагалась военно-воздушная база Аганья, которая использовалась как военными, так и гражданскими воздушными судами. В порт Сайпана постоянно приходили корабли 7-го флота США. Недалеко от Сайпана располагался остров Фараллоьн-де- Мединилья, который длительное время использовался как полигон для бомбометания и артиллерийских стрельб.

Военные объекты различного назначения располагались и на других островах Океании. Особое внимание в перспективных военных планах уделялось Палау. Выгодное геостратегическое положение этого архипелага позволяло создать здесь «вторую дугу обороны». Здесь планировалось создать стратегическую военно-морскую базу, способную принимать и обслуживать атомные подводные лодки нового типа «Огайо». Важная роль по созданию военно-космических систем отводилась объектам на острове Кваджалейн. Созданная здесь радиолокационная станция Альтаир входила в систему раннего ракетного обнаружения ПАКРАБ. В целом, как полагали американские эксперты, военные объекты в Океании играли важное значение в ракетно-ядерной стратегии Пентагона. По их мнению, «острова Микронезии, расположенные на значительном расстоянии друг от друга,  обеспечивают необходимую в ядерный век дисперсность», что значительно «затруднит уничтожение обороны США единым координированным ядерным ударом» [10].

В отношении независимых государств Океании политика США заключалась в том, чтобы не допустить на данные территории «врагов Америки». Первоначально администрация Соединенных Штатов исходила из того, что интересы страны в этом регионе «наиболее дешево и эффективно обслуживаются Австралией, Новой Зеландией, Великобританией и Францией» [11]. Однако после введения Новой Зеландией запрета на заходы в порты страны кораблей с ядерным оружием и подготовкой к созданию безъядерной зоны в Южной части Тихого океана американское руководство вынуждено было активизировать работу по защите своих интересов в регионе. Резко увеличилось число американских представительств в государствах Океании. К имевшимся уже посольствам США на Фиджи и в Папуа-Новой Гвинее аналогичные представительства были открыты были открыты на Соломоновых Островах (1988 г.), в Федеративных Штатах Микронезии (1989), Маршалловых Островах (1989) и в Западном Самоа (1988 г.). С остальными государствами региона дипломатические отношения осуществлялись через американские посольства в Новой Зеландии, Папуа Новой Гвинее и Фиджи.

Помимо дипломатических каналов, США расширяли связь с регионом через другие правительственные организации. Такие организации как Американское информационное агентство (ЮСИА), Американское агентство по международному развитию (ЮСАИД), Корпус мира, различные фонды помощи и другие являлись дополнительными рычагами воздействия на независимые государства Океании.  Большое значение придавалось неправительственным, в первую очередь религиозным, организациям. Острова Океании становились «своеобразной Меккой» для различного рода религиозных сект. Прочные позиции здесь занимали мормоны, адвентисты, методисты, пятидесятники, евангелисты, представители Объединенной Церкви Христа и другие, тесно связанные с собратьями в Соединенных Штатах Америки и щедро финансируемые крупным американским бизнесом. Эти религиозные организации по существу являлись проводниками политических, экономических и культурных интересов США. При этом доля традиционных церквей среди населения постоянно уменьшалась. Если в 50-е годы на Тонга и Маршалловых островах она составляла почти 100% , то к началу 90-х годов эта доля понизилась до 68, 1% и 59, 9% соответственно [12]. Многие политические лидеры, высокопоставленные военные и бизнесмены региона становились активными членами именно религиозных организаций, что позволяло американцам «держать ключевые позиции в политике, экономике и военном деле соответствующих стран» [13]. Как отмечал исследователь деятельности церквей М. Эрнст, если президент Республики Маршалловы острова имеет близкие, дружественные отношения с президентом Объединенной Церкви Христа и сам принадлежит к этой организации, то «трудно будет высказаться против, например, испытания ракет на Кваджелайне, если ведущие представители Церкви Христа получает прибыль от аренды здесь американской базы» [14].

Соединенные Штаты стремились использовать многочисленные правительственные и неправительственные каналы для воздействия на государства региона. Они активно стали вмешиваться в процессы выборов в странах Океании. Через американские посольства оказывалось воздействие на выборах на Фиджи, Тонга,  Островах Кука и других государствах. Так, во время избирательной кампании в 1982 г. на Фиджи американский посол Ф. Эккерт  открыто поддерживал премьер-министра страны К. Мару с которым имел тесные, дружеские отношения.  В 1984 г. Ф. Эккерт вернулся в США, был избран в Конгресс, где лоббировал интересы правительства Фиджи, добившись ежегодной помощи этой стране на сумму 250 тыс. долларов [15]. Для влияния на независимые государства американские политики часто использовали многочисленные общественные и благотворительные фонды. Р. Крокомб отмечал, что фонды помощи для переселения коренных жителей с некоторых островов Микронезии, отдаваемых под американские базы оказывали влияние на выборы в микронезийских государствах «в пользу политики США» [16]. Американские интересы защищались также и с помощью «агентов влияния». Так, на Острова Кука после семнадцатилетнего пребывания в Соединенных Штатах вернулся некий доктор Т. Дэвис, который организовал новую Демократическую партию, имевшую тесные связи с Демократической партией США. Многие будущие политические деятели ряда государств Океании также обучались в США, в частности в специализированном центре «Восток-Запад» в г. Гонолулу.

Соединенные Штаты Америки уделяли большое внимание военному сотрудничеству со странами Океании. Двусторонние связи в военной области были установлены с Фиджи, Папуа-Новой Гвинеей, Западным Самоа и Тонга. США поставляли в эти страны отдельные виды вооружений, занимались подготовкой военных кадров, проводили совместные учения, привлекали военное руководство данных государств к участию в семинарах по вопросам управления армиями.

Несмотря на определенное значение Южнотихоокеанского региона для Соединенных Штатов Америки в контексте глобальных процессов периода «холодной войны», политика Вашингтона в отношении региональных государств имела существенные недостатки. Со времени образования АНЗЮС интересы США здесь надежно обеспечивали стратегические союзники – Австралия и Новая Зеландия, которые в 50-70-е годы демонстрировали полную лояльность своему могущественному партнеру. Это предопределило некоторые особенности политики США в регионе. Они мало уделяли ему внимание: политические контакты с южнотихоокеанскими территориями были слабы, дипломатические представительства во многих странах отсутствовали, экономическая помощь не превышала четырех процентов от суммы общей помощи, военные проблемы казались менее срочными. По выражению американского исследователя Дж. Дорранса, это был период «мягкого пренебрежения» к региону со стороны США [17].

После окончания «холодной войны» военно-политические интерес США к южной части Тихого океана значительно снизился. Бывший представитель США при ООН Ч. Лихтинштейн отмечал в связи с этим, что если и раньше «американский правительственный интерес был представлен главным образом Министерством обороны», то сегодня « никто в американском правительстве не проявляет никакого интереса к данной части земного шара» [18]. Многие региональные политики и американские специалисты, занимавшиеся данным районом земного шара, пытались поддержать внимание американского правительства к южной части Тихого океана путем использования такого риторического аспекта внешней политики, как «поддержка демократии». Долгие годы в общественном мнении антонимом слову «демократия», являлось слово «коммунизм». С крушением коммунистической системы начался процесс поиска новых подходов к понятию «демократия». Некоторые американские политологи стали проводить параллель между понятиями «демократия» и «национальные интересы  США». Так, Дж. Дорранс предлагал термин «демократический» приравнять к слову «прозападный», а главную ценность демократии видел в «достижении стабильности, которая бы обслуживала интересы безопасности США» [19]. Поскольку прозападная ориентация государств Южнотихоокеанского региона никогда не являлась для США проблемой, то и с точки зрения «поддержки демократии» этот район все равно выпадал из фокуса американских национальных интересов.

В конце 1991 г. государственный секретарь США Д. Бейкер обозначил основные направления новой американской политики в регионе. Суть ее сводилась к стремлению США защищать американские интересы преимущественно без военной силы, опираясь на широкий спектр «региональных политических и экономических организаций» [20]. Создаваемая новая «тихоокеанская архитектура» должна была опираться на Северную Америку и далее распространяться через многочисленные двусторонние договоры с союзниками, к которым причислялись Япония, Южная Корея, Таиланд, Филиппины и Австралия и дружественные отношения с другими государствами региона.

В 1992 г. министерство обороны США опубликовало доклад под названием «Рамки стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе: взгляд в XXI век». В нем говорилось, что Соединенные Штаты, будучи ведущей тихоокеанской державой, будут держать в регионе американские силы в объеме необходимой для осуществления новой стратегии. США намерены были существенно сократить свое военное присутствие в регионе. Это сокращение должно было проходить в течение десяти лет в три этапа и призвано было заменить громоздкие военные структуры на силы быстрого реагирования, которые и будут защищать в регионе американские интересы и «демонстрировать готовность выполнять американские обязательства перед союзниками» [21].

При этом необходимо отметить, что американское руководство чрезвычайно осторожно относилось к идеям каких-либо радикальных сокращений вооруженных сил в регионе своих союзников и партнеров, а также не слишком активно ратовали за создание региональных организаций по безопасности, вроде европейской ОБСЕ. Они больше рассчитывали на многосторонний диалог по проблемам безопасности, опираясь при этом на сеть традиционных союзов, которые по-прежнему считались «самым сильным и эффективным практическим инструментом против новых потенциальных вызовов» [22].

В целом, по мнению специалистов, политика Соединенных Штатов Америки в АТР сводилась к сохранению существовавшего тогда статус-кво, поскольку он являлся для них исключительно благоприятным: США не имели здесь ни военно-политических соперников, ни каких либо реальных угроз. Поэтому силовое преобладание стало рассматриваться в США не как самое главное и самое рациональное средство обеспечения американских интересов. По-мнению А. Богатурова, «экономя на военных расходах, Вашингтон стремился избежать необходимости проводить энергичный военно-политический курс, пытаясь закрепить позиции в регионе через дипломатическую активность, распределение среди партнеров части своих прежних стратегических обязательств, а также использовать региональное экономическое сотрудничество для нейтрализации или сдерживания потенциальных антиамериканских устремлений местных стран» [23].

Что касается непосредственно Южнотихоокеанского региона, то по прогнозам американских специалистов, присутствие здесь Соединенных Штатов сведется к случайным транзитам военных кораблей, следующих в Индийский океан. При этом в будущем такие посещения будут становиться все менее частыми. Американские интересы в регионе в основному будут представлены «периодическими дипломатическими и военными посещениями, вдумчивыми консультациями на более низком уровне и сотрудничеством с Австралией и Новой Зеландией» [24]. При этом отмечалось, что с окончанием «холодной войны» значение АНЗЮС останется неизменным. Союз может оказаться полезным при решении проблем, возникающих время от времени в отношениях США с Индонезией, Малайзией и Филиппинами. Кроме того, союзники, и в первую очередь Австралия, смогут гарантировать стабильность в Океании. Как отмечал ведущий специалист США по проблемам безопасности в АТР, бывший директор отдела по делам Азии в Совете национальной безопасности страны Д. Келли, Австралия, защищая свои собственные интересы в регионе, будет способствовать тому, чтобы «проблемы Океании не  были окончательно забыты американцами» [25]. Что касается Новой Зеландии, то руководство США отдавало себе отчет о невозможности восстановления отношений с этой страной в прежнем объеме и выражало надежду постепенное нахождение с ней общих интересов.

В тоже время, Соединенные Штаты Америки дали понять, что будут строго отстаивать свои национальные интересы в Микронезии. Как отмечал американский специалист Д. Баллендорф, «пока США имеют стратегический интерес в Микронезии, они будут поддерживать ее зависимое развитие и сводить ее историческую роль к положению «эксплуатируемого сателлита» [26]. Соединенные Штаты Америки продолжали препятствовать решениям ООН по деколонизации этой территории. Представитель президента США по переговорам о политическом статусе Микронезии заявил, что Соединенные Штаты «ни в коем случае не позволят сделать выбор в пользу независимости», поскольку это «противоречит американской ответственности за безопасность и оборону» [27]. Правда, позднее администрация США изменила позицию по данной проблеме. В августе1991 г. Республика Маршалловы острова и Федеральные Штаты Микронезии были приняты в ООН в качестве независимых государств. По мнению аналитиков, новая позиция основывалась на уверенности, что голоса данных государства, опутанных сетью договоров с США, всегда будут поддерживать Вашингтон по ключевым вопросам во время голосования в ООН.

В период правления администрации Д. Буша контакты между Соединенными Штатами Америки и странами региона несколько расширились. Президент США дважды в 1989 и 1990 годах встречался с региональными лидерами. Но эти встречи проходили в рамках «личной дипломатии» американского президента и были посвящены в основном проблемам экономического и культурного сотрудничества. В целом в регионе отмечалось снижение американской дипломатический и финансовой активности, что, по мнению комитета по делам Азии и Тихого океана Конгресса США, «угрожало разрушить в регионе атмосферу доброжелательности» [28].

С приходом в 1993 г. к власти в США администрации Б. Клинтона американская политика в АТР начала меняться. За прошедшие после развала Советского Союза годы в регионе произошли существенные изменения. Логика «холодной войны», на которой держалась система региональной безопасности себя исчерпала. В отсутствии «общего врага» страны региона стали ощущать себя более независимыми, более уверенными в отстаивании своих собственных интересов. В регионе наметился значительный рост военных бюджетов и военных закупок. Экономический потенциал многих стран позволял не только расширять арсеналы современного оружия, но и приступить к созданию собственной высокотехнологической военной промышленности. По мнению российского политолога К. Брутенца в АТР были хорошо видны типичные для многих регионов явления, которые служили следствием ослабления дисциплины блоков и исчерпания логики «холодной войны»: высвобождение национальных интересов, выявление индивидуального своеобразия позиций, стремление иметь и использовать определенную свободу маневра, выход на поверхность «спящих противоречий» [29].  Все это происходило в условиях отсутствия в регионе четкого механизма, направленного на укрепление мира и безопасности.

Эти очевидные явления беспокоили Соединенные Штаты Америки и заставили администрацию Б. Клинтона повернуться лицом к тихоокеанским проблемам, тем более, что по ее мнению, она унаследовала от своих предшественников «напряженные двусторонние отношения с ведущими странами региона и никакой последовательной политики в АТР в целом» [30]. Учитывая экономическое и политическое значение региона для Соединенных Штатов, на долю которого приходилось 40% американского экспорта, администрация Б. Клинтона  вынуждена была приступить к пересмотру политики в АТР, чтобы сохранить здесь американское доминирование в новых исторических реалиях.

Результатом такого пересмотра явилась идея «Нового тихоокеанского сообщества», выдвинутая Б. Клинтоном в июне 1993 г. Суть ее сводилась к тому, что политика США в регионе должна основываться не на гегемонии, а на равновесии сил, составляющими которых являлись Япония, Китай и Ассоциация государств Юго-Восточной Азии. Достичь желаемого равновесия предполагалось путем укрепления двусторонних связей и созданием «Регионального форума АСЕАН» с участием не только членов этой организации, но и США, Канады, Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии, Европейского Союза, России, Китая и Лаоса. При этом постоянно подчеркивалось, что союзнические обязательства США в регионе сохраняться, а военное присутствие хотя и сократиться, но по-прежнему останется краеугольным камнем американской политики. Кроме того, администрация США настаивала обязательном соблюдении в регионе прав человека и демократических свобод. Все это, по мнению К. Брутенца, позволило бы Соединенным Штатам «сохраняя двусторонние союзнические связи с государствами АТР, одновременно держать под надзором – в целях обеспечения стабильности и соблюдения своих интересов – как проблемы безопасности в регионе в целом, так и действия отдельных государств» [31].

В новой американской политике в АТР роль южнотихоокеанского региона явно отодвигалась на второй план. Если отношения с Австралией и Новой Зеландией оставались на прежнем уровне, то значение Океании в стратегических планах Вашингтона резко уменьшилось. Ведущий специалист Азиатско-тихоокеанского центра по изучению проблем безопасности Ричард Пэйн отмечал, что с распадом Советского Союза «Океания потеряла свое стратегическое значение», а в американской концепции безопасности «экономически ничего незначащие страны и далее будут рассматриваться как второстепенные в условиях усиления конкурентной борьбы в глобализирующейся экономике» [32].

Действительно, за последние годы американская активность в регионе заметно снизилась. Был закрыт отдел государственного департамента США по делам Океании, уменьшилось количество американских дипломатических представительств, было ограничено участие США в региональных организациях, значительно сократилась экономическая помощь государствам региона. Но в тоже время нельзя было утверждать, что США потеряли к региону всякий интерес. Снизилось военное значение региона, но остались другие проблемы, имеющие отношения к безопасности. В условиях глобализации американские политики стали придавать серьезное значение таким аспектам безопасности, как экологические проблемы, глобальное изменение климата, торговля наркотиками, отмывание денег, распространение международного терроризма, этнические конфликты и политическая неустойчивость. Некоторые из этих новых вызовов американской безопасности присутствовали и в Южнотихоокеанском регионе. Как отмечал Р. Пэйн экономическая и политическая слабость многих океанийских государств, неспособность их противостоят новым угрозам «подрывают ключевые американские интересы национальной безопасности» [33].

Администрация Б. Клинтона, следуя новой тихоокеанской политике, главной формой обеспечения национальной безопасности США считала укрепление диалога со странами региона и создание здесь некого «бассейна доброжелательности». С этой целью представители южнотихоокеанских государств были привлечены к работе организованного в 1995 г. Азиатско-тихоокеанского центра по изучению проблем безопасности (Asia-Pacific Center for Security Studies). Центр был создан под эгидой американского тихоокеанского командования для изучения проблем региональной безопасности и проведения профилактических мероприятий в этой области. Основная миссия центра состояла в том, чтобы «способствовать пониманию, сотрудничеству и изучению проблем безопасности среди военных и гражданских представителей Соединенных Штатов и других наций Азиатско-Тихоокеанского региона» [34]. В центре проходили обучение старшие военные и гражданские чиновники из стран АТР под руководством профессоров, исследователей и военных из Соединенных Штатов Америки. Специально для представителей стран Южнотихоокеанского региона были организованы курсы, сосредотачивавшие свое внимание на проблемах международных отношений в регионе и невоенных аспектах безопасности.

В официальных документах и выступлениях большое внимание Соединенные Штаты уделяли экономическим и экологическим проблемам региона. По этому поводу было принято немало деклараций, однако реальная помощь для решения этих проблем была крайне незначительной. Основная часть экономической помощи пошла Маршалловым островам, Микронезии и Палау. При этом срок платежей был рассчитан до 2001 года, и у микронезийских государств возникали большие сомнения, возобновиться ли американская помощь далее. Анализируя экономическую политику США в регионе Р. Пэйн отмечал, что «американские платежи островам в обмен на некоторые выгоды в области безопасности увековечили практику финансовой и экономической зависимости, которая, в конечном счете, подрывает собственную безопасность островов» [35]. Что касается проблем экологии, то администрация Б. Клинтона в 1997 г. присоединилась к Южнотихоокеанской экологической программе (ЮТЭП). Эта программа предусматривала содействие защите окружающей среды в регионе и созданию условий для развития проживавших в нем народов. Но как отмечает Р. Пэйн, президент Б. Клинтон решил подписать соглашение  по ЮТЭП «поскольку оно приносило пользу непосредственно американским территориям – островам Самоа, Северным Марианским островам и Гуаму» [36]. Кроме того, США поддержали инициативы по борьбе с глобальным потеплением, подписав Киотские протоколы, которые Соединенные Штаты до сих пор так и не ратифицировали.

В период президентства Б. Клинтона изменилась позиция США в отношении безъядерной зоны в Южной части Тихого океана (Договор Раротонга), которая была объявлена членами Южнотихоокеанского форума в 1985 г. Долгое время США отказывались подписать протоколы к Договору Раротонга, мотивируя это соображениями национальной безопасности в условиях «холодной войны». После распада СССР, представители США стали заявлять, что договор не противоречит американской политике, но в то же время они не отрицали и не подтверждали наличие ядерного оружия на находящихся в регионе военных кораблях. Такая позиция вызывала непонимание и раздражение государств Южнотихоокеанского региона. Администрация Б. Клинтона разработала ряд критериев определения эффективности безъядерных зон. Они предусматривали, в частности, обязательное вовлечение всех заинтересованных стран в процесс контроля за соблюдением основных положений таких зон. Озабоченные процессом контроля за нераспространением ядерного оружия Соединенные Штаты полагали, что безъядерные зоны будут способствовать этому процессу, а значит отвечать американским интересам в области безопасности. 25 марта 1996 г. США подписали протоколы к договору о безъядерной зоне в Южной части Тихого океана. Однако сенат США отказался ратифицировать договор. По мнению Р. Пайна «проблема ядерного оружия по прежнему оставалась важнейшим фактором беспокойства государств Южнотихоокеанского региона» [37].

Особое место в американской политике в регионе занимали отношения со «свободно ассоциированными с США» государствами Микронезии. Снижение стратегической значимости данных территорий для Соединенных Штатов Америки не могло не вызвать определенную тревогу у правительств Федеральных Штатов Микронезии, Республики Маршалловы острова и Республики Палау. Вовлеченные в свое время в ассоциацию с США, они опасались потерять выгоды и преимущества от этого союза. Тем более что срок договора об ассоциации истекал в 1999 году и подлежал пересмотру. Опасения микронезийских государств были не напрасны. В марте1995 г. была закрыта военно-морская база Аганья на о. Сайпан. Все самолеты, корабли и военный персонал переводились на базы в континентальной части США. Было также объявлено о частичном закрытии военно-морской базы Апра на о. Гуам. Здесь закрывался крупнейший в регионе судоремонтный завод. Многие бывшие военные объекты подлежали приватизации. Все это грозило потерей работы для 10% всего трудоспособного населения острова. Для населения Гуама и Сайпана, большая часть которого экономически была связана с существованием военных объектов США, наступили тревожные времена.

В январе 1998 г. министерство обороны США представило доклад «Стратегия безопасности США в восточной части Азиатско-Тихоокеанского региона». В нем говорилось, что в отличие от «стратегии сдерживания» времен «холодной войны» новая стратегическая линия Соединенных Штатов в регионе заключается в концентрации внимания на отдельных кризисных областях, вроде Корейского полуострова и поддержке прежних союзов при поиске новых возможностей системы коллективной безопасности [38].  Военное присутствие в регионе по-прежнему оставалось краеугольным камнем американской стратегии безопасности, хотя отмечалось, что оно является лишь одним из элементов американских заграничных обязательств. Численность военной группировки США в регионе предположительно должна была составить 100 тыс. человек, основная часть которой сосредотачивалась в Японии, Корее и на объектах 7 флота ВМФ США. При этом было заявлено, что количество военных объектов будет сокращено, а часть находившихся под ними территорий подлежала возврату государствам-союзникам. Что касается непосредственно Южнотихоокеанского региона, то кроме общих фраз об определенной юридической ответственности по защите американских территорий и ассоциированных с США государств, о судьбе находившихся здесь объектов говорилось крайне мало. Исключение составил атолл Кваджалейн, который был важен для США в рамках программ по противоракетной обороне. Аренда атолла гарантировалась до 2016 года. Что касается остальных территорий, то, как отмечалось в докладе «экономические отношения и отношения в области безопасности с Республикой Маршалловы острова, Федеративными штатами Микронезии и Республикой Палау должны быть пересмотрены к октябрю 1999 года [39].

Более подробно позиция США в отношении государств Микронезии была представлена в докладе помощника государственного секретаря по делам Восточной Азии и Тихого океана Стенли Рота подкомитету по делам Азии и Тихого океана Конгресса США в октябре 1998 года. Главной темой доклада стала подготовка к пересмотру отношений со странами Микронезии в рамках «свободно ассоциированных государств». С. Рот отмечал, что главной целью присутствия США в этом регионе являлось содействие становлению независимости микронезийских государств. Эта цель была достигнута. Новые государства стали самоуправляемыми, являются членами ООН, других международных организаций и вполне могут взять на себя ответственность за внешнюю политику. Новой задачей для Соединенных Штатов теперь становится содействие становлению экономической самостоятельности данных государств. С. Рот признал, что «ассоциированные государства» «безнадежно зависят от нашей помощи» и оказались «несклонными и неспособными предпринимать реформы, необходимые для преобразования их экономики» [40]. США намерены исправить такую ситуацию и впредь выделять средства только через Международный Валютный Фонд и Азиатский Банк Развития исключительно на конкретные экономические программы, в первую очередь на развитие частного сектора. С. Рот обвинил правительства ассоциированных государств в том, что они не смогли создать привлекательный климат для иностранных инвестиций. По его мнению «раздутый и неэффективный общественный сектор продолжал съедать существенную часть бюджета», а высокий прирост населения вел к подъему безработицы и создал «серьезную напряженность в социальной сфере» [41]. С. Рот предложил Конгрессу подумать, стоит ли продолжать обеспечение «свободно ассоциированных государств» «самым большим количеством финансирования на душу населения, чем любая другая нация в мире» [42]. Иными словами ассоциированным государствам Микронезии дали понять, что США больше не намерены содержать их в прежнем объеме и, что развитием своей экономики они должны озаботится сами.

Что касается стратегического значения Микронезии для Соединенных Штатов Америки, то оно, по мнению С. Рота, по-прежнему остается большим, несмотря на окончание «холодной войны».  Расположенные между американскими военными объектами на Гавайях и Гуаме, острова Микронезии естественно вписываются в формируемую стратегическую дугу, протянувшейся от Южной Кореи до Австралии от которой США «могут прыгнуть, если необходимо в Азию, Тихий океан и даже в Персидский залив» [43]. С военной точки зрения главное значение приобрел атолл Кваджалейн, являвшийся «единственным местом в мире подходящим для полномасштабного испытания ракет дальнего действия», а также «играющим важную роль в обеспечении американских космических программ». США были намерены продлить аренду Кваджалейна еще на 15 лет и вложить в расположенные на нем объекты 4 млрд. Долларов [44]. Что касается других объектов, то Соединенные Штаты планировали значительно снизить расходы на их содержание. Многие объекты на Гуаме и Сайпане были приватизированы или сданы в аренду. Часть объектов, в частности порт Апра и аэродром Андерсен на Гуаме приобрели двойное назначение и стали обслуживать не только военные, но и гражданские предприятия.

Политика Соединенных Штатов в Южнотихоокеанском регионе в 90-е годы проходила в соответствие «тихоокеанской доктриной» Б. Клинтона и решениями предыдущей администрации Д. Буша — старшего о сокращении бремени военных расходов во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как отмечали сингапурские обозреватели, «надежность американского сдерживания в АТР и обязательства США перед регионом размываются и будут размываться в дальнейшем» [45]. Все отчетливее прослеживалась тенденция «избирательной вовлеченности» в дела региона: США концентрировали свое внимание лишь на тех проблемах, которые их больше всего интересовали, в первую очередь на проблемах Корейского полуострова и Тайваньского пролива. Общая же стабильность в АТР достигалась поддержкой США тех из региональных структур, которые были более для этого приспособлены. Таковыми являлись организации малых и средних стран – АСЕАН и Южнотихоокеанский форум. Это не означало, что США хотят переложить на них бремя ответственности за поддержание региональной стабильности – для этого они слишком маломощны. С их помощью можно было создать механизм более или менее широкого диалога по вопросам безопасности и обеспечить равновесие региональной подсистемы. Как отмечал А. Богатуров, Вашингтон стремился «избежать необходимости проводить энергичный военно-политический курс, пытаясь закрепить свои позиции в регионе через дипломатическую активность, распределения среди партнеров части своих прежних стратегических обязательств, а также использование регионального экономического сотрудничества для нейтрализации или сдерживания антиамериканских устремлений местных стран» [46]. При такой политике роль Южнотихоокеанского региона в стратегических планах Вашингтона отодвигалась на второй план. За исключением некоторых военных объектов в Микронезии Соединенным Штатам регион оказался ненужным. Неслучайно Австралия, поняв данную ситуацию, высказала желание взять не себя ответственность за обеспечение безопасности в  южной части Тихого океана. В провозглашенной «доктрине Говарда» говорилось о готовности этой страны стать «американским шерифом» на огромных океанских просторах к югу от экватора. Молчаливая реакция Вашингтона на столь скандальное предложение австралийского премьер-министра говорила о том, что США данный вариант вполне бы устроил.

Библиографические примечания.

1. См.: А. Д. Богатуров. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945 – 1995). М.: Конверт — МОНФ 1997, 353 с. —  Электронная версия (http://obraforum.ru/lib/book5/index.htm)
2. See: TheANZUSStatesand Their Region. Regional Policies ofAustralia,New Zealandand theUnited States. Ed. by Richard W. Baker.Wesport,Connecticut,London: Praeger Publishers, 1994, P. 49
3. А. Д. Богатуров. Указ. Соч. (http://obraforum.ru/lib/book5/index.htm)
4. Problems in Paradise:United StatesInterests in the South Pacific. Report of a Congressional delegation to the South Pacific. August 5-6, 1989. –USGovernment Printing Office,Washington1990, P. 1
5. Problems inParadise… P. 1
6. The Future of Asia-Pacific Economics:PacificIslandsof the Crossroads. Ed. by Rodney Cole and Somsak Tambunlerchai. –Asia-PacificDevelopmentCenter,AustralianNationalUniversity,Canberra1993, P. 65
7. Данные по: Ron Crocombe. ThePacificIslandsand theUSA. –Suva(Fiji):InstituteofPacificStudies, University of the South Pacific, 1995, P. 55
8. Problems inParadise… P. 21
9. Guam/ US Military Facilities/ Global Security.  (http://globalsecurity.org/military/facility/guam/htm)
10. Неоколониализм в Океании. М., «Наука», 1987, с. 80
11. See: Ron Crocombe. Op. cit. P. 276
12. Ibid. P. 290-291
13. Manfred Ernst. Winds of Change: Rapidly Growing Religion Group in the Pacific. — Pacific Conference of Churches,Suva1994, P. 277
14. Ibid. P. 187
15. See: Ron Crocombe. Op. cit. P. 283
16. Ibid. P. 285
17. Dorrance, John. Oceania and theUnited States: An Analysis of US Interests and Policy in the South Pacific. – National Security Affairs monograph series 80-6,National Defence University,Washington1980, P. 9 – 14
18. Цит по: Ron Crocombe. Op. cit. P. 277
19. Dorrence, John. TheUnited Statesand thePacificIslands//WashingtonPaper 158, Center for Strategic and International Studies, Praeger, Wesport 1992, P. 3
20. James Baker, “AmericainAsia.” // Foreign Affairs, Winter 1991-1992, p. 34
21. The New York Times, 17 February 1992; The New York Times, 8 March 1992
22. TheANZUSStatesand Their Region. Regional Policies ofAustralia,New Zealandand theUnited States. Ed. by Richard W. Baker.Wesport,Connecticut,London: Praeger Publishers, 1994, P. 58
23. А. Д. Богатуров. Указ. Соч. (http://obraforum.ru/lib/book5/index.htm)
24. TheANZUSStatesand Their Region. P. 58
25. Ibid. P. 59
26. Цит. по: Ron Crocombe. Op. cit. P. 274
27.  Ibid.
28. Security in Oceaniain the 21^st Century. Ed. by Eric Shibuya and Jim Rolf// Asia-Pacific Center for Security Studie/  Research Publications, Honolulu 2003, P. 53-54 (http://www.apcss.org/Research/research_publications.html)
29. К Брутенц. Тихоокеанская доктрина Б. Клинтона? // Мировая экономика и международные отношения. — М.: Наука, 1994. — № 2, С. 93
30. See: Robert B. Oxnam. Americaand the World 1992/3 //Foreign Affairs/ Asia-Pacific Challenges (http://www.foreignaffairs.org/19930201 faessay5919/robert-b-oxnam/asia-pacific-chellenges.html)
31. К Брутенц. Указ. Соч. С. 97
32. Security in Oceaniain the 21^st Century, P. 55 (http://www.apcss.org/Research/research_publications.html)
33. Ibid.
34. The United States Security Strategy for the East Asia-Pacific Region Report 1998 //The Department of Defence / Publications, 11.01.98 (http://www.defencelink.mil/pubs/easr98)
35. Security in Oceaniain the 21^st Century, P. 58 (http://www.apcss.org/Research/research_publications.html)
36. Ibid.
37. Ibid.
38. The United States Security Strategy for the East Asia-Pacific Region 1998 (http://www.defencelink.mil/pubs/easr98)
39. Ibid.
40. Stanley O. Roth, Assistant Secretary for East Asian and Pacific Affairs, U.S. Department of State, Testimony Before the House Resources Committee and the House International Relations Committee, Subcommittee on Asia and the Pacific, “U.S. and Freely Associated States” Washington, DC, October 1, 1998 (http://www.mtholyoke.edu/acad/intrel/roth2.html)
41. Ibid.
42. Ibid.
43. Ibid.
44. Ibid.
45. Цит. по: А. Д. Богатуров. Указ. Соч. (http://obraforum.ru/lib/book5/index.htm)
46. Там же.

Related posts:

В. Н. Тимошенко — Политика США в южной части Тихого океана после «холодной войны» В. Н. Тимошенко — Территориальные споры с участием Китая и позиция США В. Н. Тимошенко — Восточноазиатское сообщество и его перспективы для России и стран АТР Иванов А.Ю. — «Проблема острова Ноктундо в средствах массовой информации Южной Кореи»