В. О. Кистанов ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ДИПЛОМАТИЯ КАК ФОКУС ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ЯПОНИИ

Новому/старому премьеру Абэ предстоит решать нерешаемое — островные споры с соседями. 26 декабря 2012 г. лидер Либерально-демократической партии Японии (ЛДПЯ) Синдзо Абэ сформировал свой кабинет после того, как парламент выбрал его новым премьер-министром. Это его второй срок в качестве премьер-министра, а партия, выиграв парламентские выборы у Демократической партии (ДПЯ), вновь вернулась к власти после отсутствия у ее кормила в течение трех лет и трех месяцев. Абэ вновь возглавил страну, когда она сталкивается с огромными трудностями в области экономики, социальной сфере, а также во внешней политике, особенно в отношениях с соседями по Восточной Азии.

«Ястреб» во внешней политике? Возвращение Абэ, который считается «ястребом» во внешней политике, было с большой настороженностью встречено в странах Азии, особенно в Китае и Южной Корее, поскольку он полагает, что Япония должна освободиться от ограничений, наложенных на нее в период оккупации после поражения во Второй мировой войне.

Еще во время своего первого премьерства в 2006—2007 гг. Абэ занимался подготовкой поправок к «мирной» Конституции. В частности, он выступал за пересмотр ее ст. 9, провозглашающей отказ Японии от войны как средства решения международных конфликтов. Однако, ссылаясь на здоровье, Абэ внезапно подал в отставку в 2007 г., всего за две недели до окончания своего годичного пребывания в кресле премьер-министра. После того как он снова был избран председателем ЛДПЯ в сентябре 2012 г., Абэ неоднократно повторял, что не закончил свою работу в качестве премьера.

Абэ назначил потенциальных лидеров следующего поколения политиков Фумио Кисиду и Ицунори Онодэру министрами иностранных дел и обороны соответственно. Премьер заявил в день формирования своего кабинета министров: «Мы должны возобновить наступательную дипломатию, чтобы защитить национальные интересы».

В частности, Абэ дал указание Онодэре, который считается экспертом по внешней политике, быть готовым к дебатам в парламенте относительно права на коллективную самооборону. Сам Абэ уже давно призывает к снятию запрета на неё путем изменения интерпретации правительством Конституции. Японский политик мотивирует это тем, что при сохранении запрета Япония не сможет прийти на помощь военным кораблям США, если они подвергнутся атаке в водах вокруг оспариваемых Китаем островов Сэнкаку в Восточно-Китайском море. Он заявил также о необходимости переименования Сил самообороны Японии в Армию национальной обороны (яп. — кокубогун).

Администрация Абэ рассматривает участие японских компаний, наряду с другими зарубежными фирмами, в производстве американского истребителя-невидимки F-35, который США намерены продавать в другие страны, как исключение из давнего добровольного запрета на экспорт вооружений. По мнению японских комментаторов, это решение нарушает дух не только самого запрета, но и ст. 9 Конституции.

Абэ выступает также за пересмотр сделанных его политическими предшественниками официальных оценок характера и последствий японской агрессии в странах Восточной Азии. Стоит отметить, что 6 лет назад, вскоре после своего первого вступления в должность премьер-министра, Абэ посетил Китай и Южную Корею в целях улучшения отношений с обеими странами, которые охладились в период правления его предшественника Дзюнъитиро Коидзуми — любителя посещать пресловутый храм Ясукуни. Вопреки своему желанию, Абэ тогда воздержался от посещения Ясукуни.

В этом храме почитают души японцев, погибших во время Второй мировой войны, прежде всего в ходе агрессии Императорской армии на материке. Среди них значатся 14 военных преступников, казненных по приговору токийского трибунала. Визиты в этот храм японских официальных лиц, особенно премьер-министров, вызывают взрыв возмущения в странах Восточной Азии, прежде всего в Китае и в государствах Корейского полуострова. После повторного пришествия на пост руководителя страны в декабре 2012 г. Абэ выразил сожаление, что он не посещал Ясукуни в свой первый срок.

Наконец, его последней «патриотической» новацией стало решение правительства провести 28 апреля 2013 г. впервые в японской истории на государственном уровне церемонию, посвященную вступлению в действие в 1952 г. Сан-Францисского мирного договора. Это событие, по его мнению, должно торжественно отмечаться как окончание оккупации страны союзными войсками и как восстановление суверенитета Японии.

Правда, предложение Абэ было крайне негативно встречено властями и населением префектуры Окинава, которые считают 28 апреля «днем позора», так как в этот день Окинава была отделена от основной японской территории, и ее жители до 1972 г. несли тяжкое бремя американской оккупации.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что в течение трех лет пребывания ЛДПЯ в оппозиции ее традиционная политика стала еще более консервативной и изрядно поправела.

Незадолго до парламентских выборов Синдзо Абэ изложил свое перспективное видение Японии в статье, помещенной во влиятельном ежемесячнике «Бунгэйсюндзю». В статье резко критикуется ДЛЯ за неэффективную внешнюю политику, в результате которой у Японии испортились отношения с ее главными партнерами, включая США. В ней, в частности, Абэ расценивает визит тогдашнего президента России Дмитрия Медведева на о. Кунашир и президента Южной Кореи Ли Мен Бака на острова Такэсима как примеры «дипломатического провала ДЛЯ». Кроме того, ЛДПЯ и ее союзница — партия Комэйто — в ходе избирательной кампании выступили за создание новой организации, которая целенаправленно занималась бы защитой суверенитета и территориальной целостности страны.

Резкое обострение в последнее время отношений Японии с соседними странами по поводу спорных островов выводит территориальную проблему на первый план в ее внешней политике. В японских СМИ появился даже новый термин — «территориальная дипломатия» (рёдогайко). Проведение такой дипломатии объясняется необходимостью добиться международного признания законности японского суверенитета над спорными территориями.

Япония и Китай: на встречных курсах к военному столкновению? Очевидно, что из всех территориальных конфликтов Японии с соседними странами наибольшую головную боль у японского руководства вызывает спор с Китаем по поводу суверенитета над островами Сэнкаку (кит. — Дяоюйдао) в Восточно- Китайском море. Пекин считает, что Япония силой захватила острова в конце XIX в. и продолжает незаконно их удерживать. Китай оказывает давление на Японию, чтобы вынудить ее признать существование территориального спора между двумя странами. Однако Япония уверена, что Сэнкаку исторически и юридически являются неотъемлемой частью ее территории и такого спора не существует.

Начало нынешнему витку напряженности положило столкновение у берегов Сэнкаку китайского траулера и двух японских кораблей береговой охраны в сентябре 2010 г. Как считают японские аналитики, в тот момент Пекин намеренно пошел на обострение, воспользовавшись трещиной в отношениях между Японией и США, возникшей вследствие популистского обещания тогдашнего лидера правящей ДПЯ и премьер-министра Юкио Хатоямы вывести американскую базу Футэмма за пределы если не Японии, то о. Окинава.

С тех пор Китай регулярно направляет патрульные суда и самолеты, принадлежащие океанографическому и рыболовному ведомствам, в воды (в том числе территориальные) и в воздушное пространство вокруг этих островов. Это делается с целью продемонстрировать, что Китай в такой же степени, как и Япония, их эффективно контролирует. Эта деятельность особенно усилилась после того, как в сентябре 2012 г. правительство Японии выкупило острова у частного владельца.

В конце января 2013 г. китайский военный корабль навел радар системы управления огнем на японский эсминец в Восточно-

Китайском море. А в середине января другой китайский корабль сделал то же самое в отношении вертолета Морских сил самообороны Японии. Эти действия вызвали переполох в Токио и были расценены как провокационные. Пекин отрицает сам факт таких действий.

Как представляется, за конфликтом вокруг Сэнкаку/ Дяоюйдао стоят прежде всего экономические и стратегические интересы обеих стран. Владение островами позволяет контролировать огромные запасы углеводородов, морепродуктов, а также важнейшие морские пути в западной части Тихого океана. Но, по мнению японских аналитиков, в более широком плане наступательные действия Китая в отношении островов Сэнкаку являются составной частью его стратегии, направленной на превращение своей страны в морскую державу. Эти замыслы подкрепляются наращиванием военной мощи, что усиливает приверженность соседних стран «теории китайской угрозы».

Увеличение военного бюджета Китая в 2013 г. на 10,7 % было расценено премьер-министром Абэ в его выступлении в парламенте как факт, вызывающий «общее беспокойство региона». А по мнению газеты «Санкэй симбун», это подтверждает опасные замыслы и действия Китая, стремящегося силой отобрать острова Сэнкаку, входящие в префектуру Окинава’.

Крупнейшая японская газета «Ёмиури симбун» полагает, что новая администрация Си Цзиньпина намерена усилить военно-морские и военно-воздушные силы своей страны до такой степени, чтобы Китай мог «закольцевать» Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря, превратив их в единое «Китайское море» с целью противодействия стратегии США, в которой все больший упор делается на Азию². В связи с этим газета прогнозирует возможность того, что гражданские патрульные суда Китая при содействии его военно-морского флота могут занять более жесткую позицию в отношении островов Сэнкаку. Она даже допускает, что китайские корабли будут захватывать японские рыболовные суда и задерживать членов их экипажей.

Более того, издание не исключает, что намеченное сокращение бюджета США приведет к ограничению их военной деятельности в АТР. В этих условиях ВМФ Китая может прибегнуть к «провокациям», аналогичным произошедшему в январе инциденту с наведением боевого радара китайского корабля на японский эсминец. Поэтому, считает газета, Токио, с одной стороны, должен укреплять сдерживающий характер японо-американского военного союза, а с другой — сделать все, что в его силах, чтобы самостоятельно защищать острова Сэнкаку.

В настоящее время в Японии существует единодушное мнение, что главным и, пожалуй, единственным эффективным инструментом сдерживания «китайского экспансионизма» является укрепление японо-американского договора безопасности. Однако, судя по всему, японские упования на США в этом плане не совсем оправдываются. Как показал визит Абэ в эту страну в феврале 2013 г., в Вашингтоне с определённой настороженностью относятся к словам и делам нынешнего японского премьера.

Полный контроль над парламентом, который Абэ получит в результате победы ЛДПЯ на выборах в Палату советников летом этого года, может побудить его приступить к коренному пересмотру Конституции и отказаться от признания преступлений, совершённых японскими милитаристами в первой половине XX в. Это неизбежно приведёт к ухудшению отношений между Японией и Китаем, чего больше всего опасаются США. И, наоборот, меньше всего они хотели бы быть втянутыми в военный конфликт между этими странами.

Опасения, что «ястребиная» позиция Абэ может вызвать резкое противодействие Китая, вынудили Вашингтон с прохладцей встретить его идеи, которые ранее он, как правило, одобрял. Так, администрация Обамы дала ясно понять, что США не будут открыто поощрять желание Абэ по-новому трактовать Конституцию по части права на коллективную самооборону.

Ни Обама, ни его новый госсекретарь Джон Керри не дали Абэ таких же твердых обещаний защищать контролируемые Японией острова Сэнкаку, как это делала предшественница Керри — Хиллари Клинтон. Керри просто в очередной раз подтвердил, что эти острова входят в сферу действия двустороннего договора безопасности. Что касается взаимных претензий Японии и Китая на суверенитет над Сэнакаку/Дяоюйдао, то Вашингтон здесь занимает нейтральную позицию, предлагая обеим странам самим решить эту проблему путем спокойного диалога.

Тем временем первые месяцы 2013 г. стали свидетелями продолжения, похоже, бесконечной череды взаимных обвинений, требований и даже угроз Токио и Пекина. Так, выступая в парламенте в конце февраля, Абэ по поводу территориального спора с Китаем весьма недвусмысленно привел в пример историю с Фолклендскими островами, которые Англия отстояла от захвата Аргентиной с помощью военных действий.

А Ли Синьхуа — высокопоставленный партийный деятель — накануне ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей заявил на пресс-конференции, что если произойдет какое-либо непредвиденное столкновение между китайскими и японскими кораблями или самолетами вблизи островов Дяоюйдао, то Япония «понесет полную ответственность за все последствия». Он также сказал, что в нынешних обстоятельствах важно, чтобы Япония не предприняла каких-либо действий, наносящих урон суверенитету Китая над этой территорией.

В любом случае, как представляется, какого-то серьезного развития ситуации вокруг Сэнкаку/Дяоюйдао можно ожидать лишь после проведения парламентских выборов в Японии, которые состоялись в июле 2013 г.

Япония и Южная Корея: meppumopuaJlьнaя «разборка» в интерьере исторических обид. Еще накануне парламентских выборов в декабре 2012 г. ЛДПЯ с целью демонстрации решительной позиции и готовности отстаивать японский суверенитет над островами Такэсима (кор. — Токто), контролируемыми Южной Кореей, в свою избирательную платформу включила обещание, что центральное правительство проведет 22 февраля 2013 г. на государственном уровне церемонию, посвященную «Дню Такэсимы». В этот день в 1905 г. острова были включены в состав префектуры Симанэ. С 2005 г. церемония проводилась лишь властями этой префектуры. Цель действа заключается в публичной демонстрации принадлежности островов Японии.

Однако 19 февраля генеральный секретарь ЛДПЯ Сигэру Исиба заявил журналистам, что правительство переносит мероприятие, посвященное «Дню Такэсимы». Судя по всему, Токио не захотел лишний раз обострять отношения с Сеулом в преддверии церемонии инаугурации избранной президентом Южной Кореи Пак Кын Хе, намечавшейся на 25 февраля.

Откладывание японским правительством церемонии, посвященной спорным островам, вызвало положительную реакцию в Сеуле, так как там, так же как и в Китае, Абэ считается сторонником «ястребиной» внешней политики. Более того, южно- корейские аналитики расценили это решение как желание Токио отвести территориальный спор в двусторонних отношениях на задний план.

Кроме того, судя по всему, оно было обусловлено замыслом Абэ использовать улучшение отношений с Сеулом как ступеньку на пути к налаживанию отношений с Пекином. Видимо, японское руководство полагает, что этого можно быстрее добиться в связях с Южной Кореей, чем с Китаем, который, по представлениям Токио, являет собой гораздо более серьёзную угрозу национальным интересам Японии, чем Южная Корея.

Как писала газета «Асахи симбун», в условиях запуска ракет Северной Кореей и конфронтации с Китаем вокруг островов Сэнкаку неотложной задачей японской дипломатии является улучшение отношений между Японией и Южной Кореей, ухудшившихся из-за проблемы Такэсимы³. Именно поэтому Абэ выразил желание лично посетить инаугурацию вновь избранного президента Южной Кореи. Однако южнокорейская сторона разъяснила, что в церемонии будут участвовать не главы иностранных государств, а их послы в Южной Корее. В связи с этим Синдзо Абэ направил в Сеул своего специального посланника в лице Фукусиро Нукаги — члена ЛДПЯ и генерального секретаря Ассоциации дружбы японских и южнокорейских парламентариев. Нукага передал Пак личное послание Абэ. Он также довел до ее сведения желание Абэ дать старт построению лучших отношений между двумя странами. Пак Кын Хе, со своей стороны, выразила надежду на улучшение отношений с Японией. Следует отметить, однако, что ещё раньше она обещала твердо отстаивать суверенитет своей страны над островами Токто. Так или иначе, как отмечают японские СМИ, Абэ рассматривает начало работы новых правительств в обеих странах как хорошую возможность выправить отношения между Японией и Южной Кореей.

Но антияпонские настроения в Южной Корее очередной раз вспыхнули после того, как Сеул заявил официальный протест Токио в конце февраля в связи с тем, что впервые официальный представитель японского центрального правительства всё же посетил 22 февраля в префектуре Симанэ церемонию, посвященную «Дню Такэсимы». Министр иностранных дел Японии Фумио Кисида, со своей стороны, заявил на пресс-конференции по поводу указанного протеста, что, хотя спор о принадлежности островов не может быть решен за одну ночь, Япония продолжает «ясно убеждать Южную Корею в том, что она не примет того, что не может принять»⁴.

На церемонию инаугурации Пан Кын Хе премьер-министр Абэ направил Таро Асо — своего заместителя и бывшего премьер- министра. Судя по всему, в его задачу входило «наведение мостов» между главами правительств двух стран. Однако на встрече с ним только что ставшая президентом Пак Кын Хе заявила, что «историческое восприятие» является важным в развитии связей между Южной Кореей и Японией и японские политики должны стремиться понять чувства Южной Кореи в отношении колониального правления Японии в Корее. А политики в обеих странах должны воздержаться от затрагивания национальных чувств при решении двусторонних проблем⁵.

Однако сама Пак Кын Хе ещё более резко высказалась несколько дней спустя. Выступая 1 марта на церемонии, посвященной 94-й годовщине массовой демонстрации 1 марта 1919 г., положившей начало широкому движению против колониального господства Японии на Корейском полуострове, она сказала: «Мы сможем открыть будущее совместное процветание с Японией только тогда, когда Япония честно оценит свое прошлое». Пак также заявила, что соотношение Японии как агрессора и Кореи как жертвы никогда не изменится, даже по прошествии тысячи лет.

Новый министр иностранных дел Южной Кореи не исключил, что поскольку острова Токто являются южнокорейской территорией, их посещение в случае необходимости главой государства не станет большой проблемой. Он же по проблеме указанных островов добавил, что поскольку эта «проблема возникла в ходе империалистической агрессии, мы ее рассматриваем как историческую проблему»⁶.

В целях патриотического воспитания молодых людей и «правильного понимания» этой проблемы с 2013 г. история Токто стала обязательным предметом в начальных и средних школах Южной Кореи. На него отводятся 10 часов преподавания ежегодно. В тех же целях будет осуществляться ряд исторических и культурных программ в историческом музее Чеонан.

Вместе с тем японские СМИ возлагают надежду на улучшение отношений между Японией и Южной Кореей ввиду того, что Пак Кын Хе является дочерью бывшего президента Пак Чжон Хи, который, как считается, симпатизировал Японии и сотворил «экономическое чудо», во многом опираясь на хозяйственные связи с ней. Правда, некоторые комментаторы полагают, что поскольку отец Пак Кын Хе слыл прояпонским политиком, то деятельность её самой будет находиться под бдительным наблюдением «патриотической общественности» Южной Кореи. В любом случае многие японские аналитики уверены в том, что улучшение обострившихся в последнее время отношений между Японией и Южной Кореей в определяющей степени будет зависеть от создания личных доверительных отношений между Синдзо Абэ и Пак Кын Хе.

Однако для нормализации отношений с Южной Кореей японскому премьер-министру, помимо трудно решаемой проблемы спорных островов, придется улаживать еще одну болезненную проблему в отношениях между Токио и Сеулом. Речь идет о так называемых женщинах комфорта — молодых кореянках и жительницах других стран Восточной Азии, которых японцы в ходе агрессии на материке в 1930—1940-е годы насильно заставляли предоставлять сексуальные услуги офицерам и солдатам императорской армии в прифронтовых борделях. Японская сторона считает этот вопрос урегулированным послевоенными соглашениями. Так, в ходе встречи в г. Киото в декабре 2012 г. тогдашних руководителей двух стран премьер-министр Японии Ёсихико Нода сказал президенту Южной Кореи Ли Мен Баку, что проблема «женщин комфорта» была полностью решена в Договоре об основных отношениях между Японией и Южной Кореей от 1965 г., и Япония больше не несет за неё никакой юридической ответственности. Кроме того, японцы указывают на заявление бывшего премьер-министра Томиити Мураямы от 1995 г., в котором он извинился за колониальное господство Японии в прошлом, а также на заявление Генерального секретаря кабинета министров Ёхэя Коно от 1993 г. В нем Коно как раз покаялся за «женщин комфорта».

Но представители Южной Кореи считают это недостаточным и продолжают требовать от Токио дополнительных извинений и материальной компенсации нескольким десяткам сексуальных рабынь, пока те ещё живы. Активисты в защиту прав «женщин комфорта» возвели даже небольшой памятник перед посольством Японии в Сеуле. Он представляет собой бронзовую скульптуру девочки, сидящей на скамейке. Скульптура олицетворяет образ кореянки, угнанной в сексуальное рабство. Япония официально потребовала демонтировать памятник. Как считают японские эксперты, проблема «женщин комфорта» намеренно поднимается в Южной Корее, как правило, в период обострения двусторонних отношений по другим поводам. Не случайно бывший президент Южной Кореи Ли Мен Бак в момент эскалации напряжённости по поводу спорных островов в Японском море потребовал, чтобы нынешний император Японии извинился за жертв колониального правления Японии на Корейском полуострове. Это, в свою очередь, вызвало взрыв возмущения в Японии, и южнокорейские власти вынуждены были скорректировать заявление своего президента в сторону смягчения.

Со своей стороны, Абэ, после того как в сентябре 2012 г. вновь возглавил ЛДПЯ, дал понять, что он пересмотрит заявления Мураямы и Коно — вопрос лишь в том, как и когда. Это намерение вызвало настороженность и опасения не только в Китае и Южной Корее, но также в США, где многие политики и общественность считают, что Япония не должна обелять свою агрессию на материке. Более того, ряд американских конгрессменов по проблеме «женщин комфорта» официально выражают свою поддержку Южной Корее. Многими зарубежными наблюдателями указанное высказывание Абэ, наряду с его намерением пересмотреть «мирную» Конституцию страны, было расценено как свидетельство «сдвига вправо» и самого премьера, и его администрации.

Абэ еще раньше утверждал, что не существует исторических документов, доказывающих, что Императорская армия или власти Японии насильственно рекрутировали женщин и девушек в военные бордели. Однако в западных СМИ такое заявление было расценено как полное отрицание насилия в этих заведениях. Видимо, с учетом этого, отвечая в парламенте на запрос депутата от Коммунистической партии, Абэ отказался разъяснить позицию своего правительства по проблеме сексуальных рабынь военного времени. Он лишь констатировал, что чувствует «разрывающую сердце боль», когда думает о том, как были нарушены их права человека. Премьер-министр также добавил, что эта тема не должна быть превращена в политическую или дипломатическую проблему.

Можно уверенно полагать, что политики и общественное мнение Южной Кореи не согласятся с таким подходом. Скорее всего, проблема «женщин комфорта» и другие исторические обиды, связанные с колониальным и милитаристским прошлым Японии на Корейском полуострове (к ним, например, также относится трактовка в японских школьных учебниках агрессии Японии в отношении стран Восточной Азии), еще долго будут омрачать межгосударственные и другие отношения между Японией и Южной Кореей. Это вынуждены признать и японские СМИ. Так, националистическая газета «Санкэй симбун», указывая на возможность того, что в ответ на ядерные испытания Северной Кореи Сеул обзаведется собственным атомным оружием, предположила, что в связи с такими проблемами, как Такэсима и «женщины комфорта», южнокорейские ракеты с ядерными зарядами могут быть нацелены не только на Пхеньян, но также на Токио и Осаку⁷. Правда, газета обходит стороной вопрос, будет ли Токио в этом случае также обзаводиться ядерным оружием.

Конечно, драматический сценарий, описанный «Санкэй симбун», можно отнести к разряду «кошмарных снов», порожденных истерической реакцией ее комментаторов на «ракетно- ядерную угрозу» Пхеньяна. В обозримой перспективе такой сценарий маловероятен. Но, логически рассуждая, его можно экстраполировать на более отдаленное будущее и представить себе Корею — единую, ядерную и… антияпонскую.

Следует отметить, однако, что многие японские эксперты призывают руководство страны к сдержанности, указывая на важность Китая и Южной Кореи как экономических партнеров Японии. В связи с этим газета «Ёмиури симбун», отмечая необходимость принятия различных мер, направленных на более твёрдое отстаивание территориальных интересов Японии, подчеркнула необходимость взвешенного подхода для того, чтобы не допустить ухудшения отношений Японии с Китаем и Южной Кореей. В противном случае, отмечает газета, могут пострадать интересы самой Японии, поскольку она экономически тесно связана с указанными странами. Свою редакционную статью на эту тему издание так и озаглавило: «Наличие холодных голов — необходимое условие территориальной дипломатии»⁸.

Япония и страны ЮВА: моря разные — проблемы сходные. Наглядным проявлением «территориальной дипломатии» Абэ явилось турне по трем странам Юго-Восточной Азии — Вьетнаму, Таиланду и Индонезии — в январе 2013 г. Оно стало его первой зарубежной поездкой после вступления в должность премьер- министра во второй раз. Японские СМИ не скрывали, что целью поездки было укрепление связей со странами ЮВА ввиду усиливающейся в регионе наступательной политики Китая. В ходе визита Абэ подчеркивал важность использования международного права в решении территориальных споров, в которые вовлечены Китай и его соседи в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.

На встрече с лидерами трёх стран он, в частности, говорил, что Токио выступает против «изменения статус-кво с помощью силы». Очевидно, что его высказывание было обращено к тем странам ЮВА, которые сами имеют территориальные споры в Южно-Китайском море с Китаем, — прежде всего Вьетнаму и Филиппинам, а также Малайзии и Брунею. В своей речи о внешней политике, с которой Абэ планировал выступить в Джакарте, он собирался подчеркнуть, что связи Японии в регионе должны базироваться на универсальных ценностях, таких, как свобода слова и сохранение морских путей открытыми в соответствии с международными законами.

Однако еще до своего выступления Абэ вынужден был вернуться в Токио в связи с захватом японских заложников в Алжире. Японский премьер-министр надеялся найти понимание своей позиции, особенно с учетом того, что Вьетнам, Таиланд и Индонезия с их быстро растущими экономиками нуждаются в японских инвестициях и технологиях, прежде всего в области инфраструктурных проектов.

Все три указанные страны являются ключевыми членами АСЕАН, объединяющей 10 стран ЮВА с их огромным рынком, который в совокупности насчитывает 600 млн потребителей и весьма привлекателен для японских компаний. Об этом свидетельствует тот факт, что в 2011 г. прямые инвестиции Японии в АСЕАН составили 1,55 трлн иен, превзойдя инвестиции в Китай в объеме 1,01 трлн⁹.

Фактически указанная поездка Абэ означала возобновление активной японской дипломатии после 5-летнего периода ее застоя. Как указывают японские эксперты, со времени последнего правительства во главе с Абэ, сформированного ЛДПЯ (2006— 2007 гг.), премьер-министры в Японии менялись практически ежегодно, что делало невозможным проводить эффективную внешнюю политику. По их мнению, страны Азии, которые сильно зависят от Японии экономически, возлагают надежды на восстановление влияния Токио в международном сообществе, чтобы эффективно выстраивать свою стратегию в отношении таких крупных держав, как Китай и США.

Следует отметить также, что возобновление внимания Токио к ЮВА после «турбулентного» 3-летнего периода пребывания у власти ДПЯ совпадает с азиатско-тихоокеанским «поворотом» Вашингтона под руководством Барака Обамы, который, как ожидается, будет усиливать военное и дипломатическое присутствие США во время его второго срока на посту президента.

Три указанные страны ЮВА не случайно были выбраны Абэ в его стратегии формирования коалиции стран на базе теории «китайской угрозы». Ведь государства этого субрегиона имеют сложную историю взаимоотношений с «великим соседом», а Вьетнам,

Филиппины и некоторые другие государства — еще и острые территориальные конфликты вокруг спорных островов в Южно- Китайском море. К тому же во Вьетнаме еще свежи воспоминания о кровопролитном приграничном столкновении с Китаем в 1970-х годах.

Видимо, именно поэтому Абэ наиболее теплый прием получил в Ханое. На этот счет откровенно писала газета Japan Times: «Премьер-министр Синдзо Абэ и его вьетнамский коллега Нгуен Тан Дунг договорились укреплять двустороннее сотрудничество в сфере безопасности перед лицом растущей наступательной деятельности Китая на море»¹⁰. По заявлению высокопоставленного правительственного чиновника Японии, его страна и Вьетнам подтвердили свое неприятие «изменения статус-кво с помощью силы», имея в виду морские споры Китая с Вьетнамом и Филиппинами¹¹. А сам Абэ после встречи с премьер-министром Вьетнама заявил, что Токио и Ханой «сталкиваются с общими вызовами в регионе и как партнеры дополняют друг друга экономически»¹².

Вместе с тем, по-видимому, опасаясь негативной реакции Пекина на подобные высказывания, Абэ сказал своему вьетнамскому визави, что Япония рассматривает свои связи с Китаем как «одни из самых важных двусторонних отношений». Токио будет поддерживать и усиливать общение с Пекином, чтобы наладить эти отношения, обострившиеся из-за спора в Восточно- Китайском море по поводу контролируемых Японией островов Сэнкаку.

По оценке вышеуказанного японского чиновника, премьер- министр Вьетнама выразил свое понимание и поддержку позиции Токио. Со своей стороны, видимо в целях материального закрепления достигнутого взаимопонимания, Абэ пообещал предоставить Вьетнаму 500 млн долл. в виде новых неновых займов для финансирования ряда инфраструктурных объектов в этой стране¹³.

Что касается Филиппин, которые не вошли в ряд посещенных японским литдером стран ЮВА, то примечательно, что еще до своей поездки Абэ направил в эту страну своего министра иностранных дел Фумио Кисиду. Этот визит, состоявшийся в первой декаде января, включал также Сингапур и Бруней и явился своего рода прелюдией к азиатскому турне самого Абэ. Его цель заключалась в том, чтобы укрепить отношения с Филиппинами — крупной страной ЮВА, имеющей территориальный конфликт с Китаем, в области безопасности и сфере экономического сотрудничества.

Примечательной особенностью поездки Кисиды явилась просьба к нему со стороны Филиппин предоставить патрульные корабли для укрепления своего потенциала береговой охраны в Южно-Китайском море. Филиппинское правительство выразило желание приобрести 10 патрульных кораблей большого тоннажа примерно за 200 млн долл. на неновые займы¹⁴. Очевидно, что подобный шаг вызван введением Китаем в строй незадолго до этого большого патрульного корабля, чтобы более эффективно действовать в целях обеспечения собственных интересов в акватории Южно-Китайского моря.

Что касается Таиланда, то, в отличие от Вьетнама и Филиппин, он занимает более осторожную позицию в отношении призывов Японии сотрудничать в деле сдерживания китайской «морской экспансии». В ходе визита в эту страну Абэ затронул проблему островов Сэнкаку и подчеркнул, что считает чрезвычайно важным урегулирование проблемы в соответствии с законом, а не при помощи силы. В ответ на это премьер-министр Таиланда Йинглак Чинават выразила понимание японской позиции, но ограничилась обещанием, что Таиланд будет играть конструктивную роль в улучшении отношений между заинтересованными сторонами.

Геополитические изыскания Токио: от «дуги свободы и процветания» к «ромбу безопасности». Таким образом, первый месяц 2013 г., ставший фактически и первым месяцем повторного пребывания Синдзо Абэ в кресле премьер-министра, ознаменовался возобновлением азиатской политики Токио. Более того, активизация дипломатической деятельности нового кабинета министров Японии в странах ЮВА уже получила название «доктрины Абэ» по аналогии с «доктриной Фукуды». В 1977 г. тогдашний японский премьер-министр Такэо Фукуда выступил в Маниле с речью, в которой обрисовал контуры перспективной политики Японии в Азии. Правда, разница в том, что Фукуда призвал к окончательному примирению Японии и стран ЮВА, где все еще сохранялись воспоминания о японской агрессии и подозрительность к любым действиям Японии на материке. Он же пообещал указанным странам всестороннюю экономическую помощь и сотрудничество в целях их развития. Кроме того, в тот момент не было необходимости призывать к сплочению Японии и стран ЮВА на основе противодействия «китайской угрозе».

Вместе с тем следует отметить, что уже в период первого премьерства Абэ в 2006—2007 гг. Таро Асо, бывший тогда министром иностранных дел, выдвинул внешнеполитическую концепцию «дуги свободы и процветания», включавшую в «дугу» обширные регионы мира от ЮВА до Восточной Европы. Концепция преподносилась ее авторами как намерение Японии оказать содействие странам, входящим в это формирование, в деле продвижения по пути демократии и экономического развития. Составной частью этой «дуги» должны были явиться бывшие республики СССР (Прибалтики и Закавказья), ставшие независимыми государствами.

Однако, как представляется, по замыслам Асо, «дуга» на самом деле должна была служить не столько для продвижения демократии в мире, сколько для сдерживания Китая, а заодно и России. Правда, эта концепция на практике оказалась нежизнеспособной из-за чрезмерной глобальности замысла, огромной социально-экономической и политической разнородности, а также культурно-религиозной несовместимости многих ее потенциальных членов и естественным образом «почила в бозе».

Во второй срок своего руководства страной Абэ, судя по всему, намерен продвигать новую, более реалистичную геополитическую конфигурацию под именем «ромб безопасности». Подразумевается, что в него должны войти страны АТР, объединенные «общими демократическими ценностями». «Ромб» будет формироваться из Японии, Австралии, Индии, а также США, которых в этой фигуре будут представлять их тихоокеанские островные территории. «Ромб безопасности» есть не что иное, как геополитическое воплощение «дипломатии ценностей», которую

Абэ провозгласил еще в первый срок своего премьерства (сентябрь 2006 г. — сентябрь 2007 г.). Крупнейшая японская газета «Ёмиури симбун» откровенно писала на этот счет: «Взявшись за руки со странами, которые разделяют базовые ценности демократии и фундаментальных прав человека, Абэ явно стремится “окружить» Китай, который остается под единоличной властью Коммунистической партии».

Правда, неясно, как японские стратеги мыслят совместимость участия Индии в указанном «ромбе» и ее деятельности в БРИК и РИК, нацеленных на всемерное сотрудничество ее членов, в том числе Китая. Видимо, они полагают, что Дели сможет усидеть сразу «на двух стульях». В пользу этого предположения свидетельствует активное наращивание в настоящее время связей между Японией и Индией в экономической и военной сферах. Японцы не скрывают, что с их стороны во многом это делается в попытках найти в лице Индии экономический и геополитический противовес Китаю.

Страны же ЮВА в «ромб» не зовут, видимо, из-за «нехватки в них демократии», а может, потому, что географически они и так оказываются внутри этого геополитического построения. Тем не менее указанные страны, похоже, должны составить самостоятельное звено в выковываемой Токио стратегической цепи, имеющей целью окружение и сдерживание Китая.

Вместе с тем следует отметить наличие беспокойства в странах ЮВА по поводу возможности участия в указанной стратегии. Так, одна из газет поместила на этот счет статью под заголовком «АСЕАН не должна быть вовлечена Японией в антикитайскую коалицию». В ней, в частности, говорится: «Третья по размерам экономика мира являлась и снова может стать главным фактором роста региона. Смотрящая более вовне и динамичная Япония потенциально может открыть новую фазу отношений с АСЕАН. Но если администрация Абэ будет проводить агрессивную антикитайскую линию, это будет негативным фактором в региональных отношениях, которые осложнились в последние годы»¹⁵.

В свете этого высказывания, а также учитывая тот факт, что в Индии, Австралии и даже США существуют серьезные сомнения в целесообразности участия этих стран в японской стратегии окружения или сдерживания Китая, можно полагать, что геополитическую концепцию «ромба безопасности» может ожидать та же участь, что и «дуги свободы и процветания».

От перемены премьеров сумма островов не меняется. Визит Д. Медведева 1 ноября 2010 г., в бытность его президентом, на о. Кунашир, который в Токио считают японской территорией, обрушил российско-японские отношения до самой, пожалуй, низкой точки за весь постсоветский период. Очередная рокировка внутри «тандема» и возвращение Путина в кресло президента были встречены в Японии с энтузиазмом. Японские СМИ весьма критически оценивают ситуацию в России в связи со «вторым пришествием» Путина. Однако ирония судьбы заключается в том, что, несмотря на весь негатив, выливаемый на него в японской прессе по поводу его неэффективных и авторитарных методов управления страной, именно с его именем и его методами работы многие японские политики и эксперты снова связывают надежды на уступки со стороны России в территориальном споре по поводу южных Курил.

Выраженное Путиным год назад намерение искать взаимоприемлемое решение территориального вопроса и стремление в нем к «ничьей» порождают «территориальное дежавю» в российско-японских отношениях времен его президентства в нулевые годы. Они резко контрастируют с тем, что сейчас слышат в Токио из Пекина и Сеула по поводу их собственных территориальных конфликтов с Японией. Судя по всему, своей территориальной дипломатией Абэ надеется прорвать именно на российском направлении стихийно сложившийся к настоящему времени в Северо-Восточной Азии, хотя никак и никем не координируемый, антияпонский территориальный фронт.

Выступая на заседании обеих палат парламента 28 февраля, Абэ выразил готовность к улучшению связей с Китаем и Южной Кореей, а по поводу отношений с Россией даже заявил, что они «являются одними из двусторонних отношений с самыми богатыми возможностями». Он также сказал, что своим визитом в Россию в этом году собирается улучшить отношения с ней.

Это будет первый официальный визит японского премьер- министра в Россию за последние 10 лет. Отсутствие таких визитов в течение целой декады свидетельствует о не самом высоком месте России во внешнеполитических приоритетах Токио, с одной стороны, и не способствовало прогрессу в решении двусторонней территориальной проблемы — с другой.

К тому же трудно выстраивать стабильные и рассчитанные на длительную перспективу отношения со страной, где главы государств и кабинеты министров в течение последних 7 лет меняются практически ежегодно. Поэтому, как сообщают японские СМИ, состоявшийся в феврале визит в Россию Ёсиро Мори — бывшего премьер-министра и спецпосланника нынешнего премьера — заключался в том, чтобы убедить Путина, что правительство Абэ продержится не менее трех лет, и уговорить его решить проблему «северных территорий» в течение пребывания Абэ у кормила власти. Другими словами, Мори на встрече с Путиным предложил установить «deadline» для решения указанной проблемы.

Миссия Мори также заключалась в том, чтобы выяснить, насколько далеко новый/старый российский президент готов идти на уступки Японии по территориальному вопросу, и, в частности, узнать, что скрывается за заимствованным Путиным из дзюдо термином «ничья» в этом вопросе. Можно полагать, что японцев вряд ли удовлетворило объяснение президента, что это такое решение, при котором нет ни победителей, ни проигравших и которое приемлемо для обеих сторон.

Мори, со своей стороны, подчеркнул, что для окончательного решения территориальной проблемы необходима решимость двух лидеров — Абэ и Путина. Как пишут японские СМИ, Мори тем самым подталкивал Путина к политическому решению вопроса. Вместе с тем, по оценке японских экспертов, поле для манёвров Путина в сторону уступок Японии в настоящее время, в силу снижения его поддержки обществом, значительно сузилось по сравнению с его предыдущим периодом пребывания в президентском кресле.

И все же японская сторона может испытывать удовлетворение итогами визита Мори в Москву. Во-первых, визит засвидетельствовал готовность Путина на предстоящей встрече с Абэ возобновить переговоры по территориальному вопросу (в отношении Китая и Южной Кореи японцы могут об этом только мечтать!).

Во-вторых, Путин и Мори подтвердили важность Иркутской декларации, которую они совместно подписали в марте 2001 г. Она, в свою очередь, подтвердила действенность Совместной советско- японской декларации 1956 г., в соответствии с которой два острова южных Курил — Хабомаи и Шикотан — должны быть переданы Японии после подписания мирного договора между двумя странами. Наконец, в Японии высоко оценили неожиданное заявление Путина о том, что отсутствие мирного договора между Россией и Японией является ненормальным. Его слова об этом были вынесены в заголовки многих публикаций в японских СМИ.

Такая реакция вполне объяснима в свете непоколебимости японской позиции: мирный договор может быть подписан только в результате получения Японией всех четырех оспариваемых островов. Мори в ходе февральского пребывания в Москве также не преминул упомянуть, что «Япония рассчитывает на возврат четырех островов». А сам Абэ, выступая в парламенте в начале марта, сказал, что он будет твердо продолжать переговоры, чтобы острова были возвращены Японии и мог быть заключен мирный договор.

В общем, переиначивая известное математическое правило, можно сказать: от перемены премьер-министров в Японии сумма островов, требуемых от России, не меняется.

Виртуальные островитяне. И последнее. В связи с текущим обострением территориальных конфликтов Японии с соседними странами стало известным занятное явление — рост числа японских граждан, которые в местных органах власти регистрируют свое местожительство на островах, оспариваемых Токио у Москвы и Сеула, а Пекином — у самого Токио. Притом что в реальности японцев нет ни на южных Курилах, ни на Такэсиме/Токто (где расквартирован лишь небольшой южнокорейский гарнизон), а острова Сэнкаку/Дяоюйдао (единственные под контролем, да и то теперь уже неполным, Японии) — вообще необитаемы.

По данным на конец января 2013 г., всего таких «островитян» насчитывалось 642 человека (в январе 2011 г. их было 520 человек) ^1б. Примечательно, что больше всего японцев «прописано» на «северных территориях», т. е. на четырех южно-курильских островах — 196 человек (в 2011 г. таких насчитывалось 175 человек).

Далее по численности «прописанных» следуют острова Такэсима (корейское название Токто). Здесь к концу января 2013 г. оформили свою регистрацию 102 человека (в 2011 г. число зарегистрированных в качестве жителей этой территории было 69 человек). На островах Сэнкаку (китайское название Дяоюйдай) число виртуальных островитян увеличилось с 20 в 2011 г. до 63 к концу января 2013 г.

Как следует из этих данных, наибольшие темпы роста виртуального японского населения демонстрируют острова Сэнкаку/ Дяоюйдао, за ними следуют Такэсима/Токто, а на последнем месте — южные Курилы. Здесь можно выявить интересную закономерность: указанные темпы прямо пропорциональны степени накала спора по поводу той или иной группы островов в двусторонних отношениях Японии с ее ближайшими соседями.

Что касается остальных 281 человека, то они сменили свой адрес на безлюдный остров Окинотори (самую удаленную географическую точку Японии), рас положенную на расстоянии 1740 км к югу от Токио. Правда, Китай утверждает, что Окинотори не является островом, а представляет собой всего лишь группу скал. Пекин выступает против того, чтобы Токио отсчитывал от них свою двухсотмильную эксклюзивную экономическую зону.

По мнению Ёсихико Ямады, профессора морской политики в университете Токай и эксперта по территориальным спорам Японии с другими странами, смена ее жителями своих официальных адресов была, «очевидно, вызвана конфликтами» вокруг спорных островов¹⁷. Другими словами, «охота к перемене мест» (хотя бы и на бумаге) некоторых японцев в данном случае порождена их «патриотическими чувствами».

Можно не сомневаться, что официальные протесты со стороны Пекина и Сеула по поводу того, что японские власти регистрируют своих граждан на Дяоюйдао и Токто — вопрос времени. Будет ли Путин, стремящийся к некоей «ничьей» с Японией в споре по поводу южных Курил, поднимать проблему «виртуальных японцев» на этих островах в ходе предстоящего саммита с Абэ — трудно сказать.

Не исключено, что ему невдомёк, что Япония, не ожидая развязки спора, уже «прописала» на них 196 человек. Для начала можно было бы поинтересоваться, сколько соседей «зарегистрировалось» на островах Хабомаи и Шикотан, которые, как считают некоторые японские эксперты, уже «в кармане» у Японии в соответствии с Декларацией 1956 г. По их мнению, осталось лишь подвигнуть Путина на политическое решение по поводу Кунашира и Итурупа. Кстати, Медведев, передавший Норвегии часть Баренцева моря, где только что обнаружили огромные запасы нефти, тоже, наверное, руководствовался политической целесообразностью. Сейчас в этой стране «веселится и ликует весь народ».

Примечания

¹                       Санкэй симбун. 06.03.2013.

²                       Ёмиури симбун. 06.03.2013.

³                       Асахи симбун. 21.12.2012.

⁴                       JapanTimes. 02.03.2013.

⁵                       Санкэй симбун. 28.02.2013.

⁶                       Санкэй симбун. 28.02.2013.

⁷                       Санкэй симбун. 16.02.2013.

⁸                       Ёмиури симбун. 06.01.2013.

⁹                       Japan Times. 20.01.2013.

¹⁰                     JapanTimes. 18.01.2013.

¹¹                     Ibid.

¹²                     Ibid.

¹³                     Ibid.

¹⁴                     По сообщению NHK от 11.01. 2013.

¹⁵                     South China Morning Post. 29.01.2013.

¹⁶                     JapanTimes. 06.03.2013.

¹⁷                     Ibid.