22 марта, 2012 Автор – Майкл Кофман, старший корреспондент.
22 февраля 2011 года газета Financial Times охарактеризовала резкое расширение инвестиций Китая в Казахстан как «постепенный переход Центральной Азии от Москвы к Пекину». Инвестиции выросли на миллиарды долларов не только в нефтедобывающую промышленность, но и в достаточно широкий круг областей, включая водные ресурсы, уран и транзитную инфраструктуру. Быстрый рост китайских инвестиций в Центральной Азии не является новостью, равно как и снижение влияния России в регионе, но и её геополитическая причастность, и будущие траектории развития в Центральной Азии по-прежнему являются предметом для обсуждений. Пожалуй, ни одна фраза не была сегодня столь анахроничной и менее глубокой, чем попытка описать текущую политику в регионе как «возобновление Большой Игры». Во всяком случае, современная история Центральной Азии показывает, что страны Центральной Азии и местная элита стараются усилить интеграцию со странами континента и за его пределами, на основе политики диверсификации экономических связей, и сбалансировать влияние крупных держав, создавая рычаги и возможности для самих себя.
Россия, Китай и США всегда были конкурентами в области инвестирования Центральной Азии, в частности, в области доступа к энергетическим ресурсам. Тем не менее, все они имеют общие интересы в обеспечении региональной стабильности, борьбе с незаконным оборотом наркотиков и терроризмом, а так же в борьбе за улучшение общего регионального торгового потенциала. Государства Центральной Азии стали «арбитрами» своей судьбы. Оставшись независимыми, несмотря на попытки воссоединения со стороны России, некоторые из этих государств добились значительного энергетического прогресса за счет использования огромных запасов энергии, но данный путь развития остаётся весьма неравномерным. Политические реформы в странах Центральной Азии, после распада СССР, были незначительными. Большинством этих стран по-прежнему управляются «силачи», намеренными остаться у власти на протяжении всей жизни, путём фальсификации выборов, давления на элиту или клановой политики. Правительства стран Центральной Азии характеризуются коррумпированностью, неэффективностью и непотизмом. Они, по-прежнему, продолжаю развиваться со слабой экономикой и скудной региональной интеграцией. Значительные межэтнические напряженности и бесправность населения «маячат» чуть ниже уровня стабильности; внезапные вспышки политической нестабильности, как в Кыргызстане, остаются реальной проблемой. Данное положение дел окажется весьма хрупким в период перехода руководства в будущее.
Китай быстрыми темпами становится сейчас самым важными игроком в Центральной Азии, и не только посредством энергетических сделок. Построив нефтепровод с Казахстаном, и газопровод с Узбекистаном и Туркменистаном, для транзита туркменского газа, Китай создал прибыльный рынок, альтернативный российскому рынку. Китай постоянно расширяет инвестиции и в другие сектора экономики. Он становится вторым по валовому объёму импорта-экспорта на рынке Центральной Азии, подрывая тем самым господство России в регионе. Тем не менее, основной источник влияния Китая в Центральной Азии — это миллиарды долларов займов странам региона, выданных через китайские государственные банки, которые препятствуют инвестициям и помощи со стороны США и западных институтов, таких как Всемирный Банк. Со временем, эти займы могут кардинально изменить производственные отношения в регионе, которые традиционно происходили с Россией, и сдвинуть их в сторону Китая, а так же, они могут подавить любые стимулы внутреннего реформирования. Китайские займы не несут никаких экономических или политических условий, но в дальнейшем они будут способствовать устойчивому внедрению китайских товаров и рабочей силы в регионе.
Интересы Китая не только экономические, т.к. китайская сторона старается обезопасить хрупкие границы региона, с осторожностью наблюдая за присутствием американских военных сил в Афганистане с 2001 года. Беспокойство Китая весьма обоснованно, учитывая рост преступных сетей, незаконный оборот наркотиков и продолжающееся присутствие боевиков (таких как Исламское движение Узбекистана) в Центральной Азии. Отдельные вспышки межэтнических напряженностей с 1990 года были весьма тревожными, отчасти потому, что они могли привлечь вмешательства других государств , которые могли бы еще больше дестабилизировать ситуацию в регионе, или изменить существующие отношения. Нестабильность, вызванная текущей войной США в Афганистане, является еще одной серьёзной причиной для беспокойства, так как дальнейшая нестабильность в регионе потенциально возможна и после вывода американских войск. Если миссия ИСАФ в Афганистане окажется неудачной, то исламский радикализм, финансируемый продажей наркотиков, может распространиться по всему региону. Китай всегда опасался своего уйгурского мусульманского меньшинства, а так же его возможность стать радикальным. Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) является один из инструментов, при помощи которого Китай стремиться к решению данных вопросов.
Однако, несмотря на то, что политика Китая в регионе кажется весьма целенаправленной и влиятельной, Китай не стремится доминировать в регионе, и не участвую в военных действиях в Афганистане. Элита Центральной Азии, в свою очередь, была счастлива диверсифицировать свои связи и возможности рынка, использую Китай против России, с целью получения экономической выгоды. Но они не заинтересованы стать сырьевым придатком Китая больше, чем вернуться к положению зоны особого влияния России. Во всяком случае, они уже становятся зоной внимания растущего влияния Китая. Китайское же правительство, обеспокоено тем, что его слишком прямое участие в политической жизни региона может побудить Россию к большей нацеленности на Центральную Азию, где её роль по-прежнему сильна. Китай, в любом случае, стремится создать новый статус-кво, который будет поддерживать баланс интересов между Китаем и Россией, сохраняя независимость государств Центральной Азии, и, конечно же, сводить американское присутствие в регионе к минимуму.
Россия с опаской наблюдает за уменьшением своего влияния в регионе, но пытается сохранить сильные институциональные связи, как с элитой, так и с народом Центральной Азии. Роль России в качестве основного покупателя и транзитной страны для энергетических ресурсов Туркменистана и Казахстана до сих пор даёт ей значительное влияние, как и безопасность присутствия в регионе. Продемонстрировав волю к военным действиям в Грузии, и сдержанность с Кыргызстаном, Россия по-прежнему рассматривается в качестве доминирующей державы в регионе Центральной Азии, когда речь заходит о безопасности. Учитывая растущую мощь Китая, Россия стремится укрепить связи в рамках региональных объединений по экономике и безопасности, в том числе не только ШОС, но и Организации Договора о Коллективной Безопасности, и работать с Китаем над обеспечением определённой стабильности. Данная политика может измениться, если доминирование китайского присутствия в регионе станет достаточным, чтобы лишить Россию доступа к ключевым энергетическим ресурсам. На данный момент Российская сторона не удовлетворена балансом конкуренции и сотрудничества в области безопасности в регионе. Ни Россия, ни Китай не хотят, что бы «игры» за влияние в Центральной Азии каким-либо образом повлияли на их взаимоотношения.
Российский взгляд на присутствие США в регионе совершенно иной. У России разные взгляды на присутствие американских военных сил в Афганистане, и попытки Америки установить своё влияние в Центральной Азии. Сначала Российская сторона пыталась подорвать эти усилия, рассматривая их как еще одну попытку Америки установить своё влияние в каждом уголке постсоветского пространства. Это было наиболее заметным на фоне того, что Америка имела доступ к авиабазам Манас в Кыргызстане и К2 в Узбекистане, а так же на фоне пропагандистских кампаний против попыток создания американского гражданского общества в Центральной Азии. Однако, каким бы тревожным не было присутствие Соединённых Штатов, Россия стремиться контролировать его и использовать в других вопросах в Американо-Российских отношений, которые Россия считает более важными. Россия подписала несколько соглашений о транзите американских военных грузов в Афганистан, хотя Россия и не довольна присутствием сил НАТО в Афганистане, но перспектива вывода американских войск видится еще более тревожной. В России наблюдается рост наркомании, преступности и торговли наркотиками, корни чего лежат в производстве наркотиков Афганистаном. Борьба на Северном Кавказе длится уже целые десятилетия, сопровождаемая терроризмом и мятежами, но так же, в равной степени, беспокоит и возможное будущее распространение радикализма через Центральную Азию, влияющее на её собственное мусульманское население, если миссия НАТО в Афганистане провалится.
Американское присутствие в регионе, начавшееся в 1990 году, изначально находилось в географически невыгодном положении, по сравнению с Россией и Китаем, и, в равной степени, ограничено тем, что, в лучшем случае, может быть описано как силовой подход к экономике региона, с очень ограниченными целями. С другой стороны, Соединённые Штаты рассматриваются как усилитель суверенитета стран Центральной Азии. Отсутствие географической близости, в некотором смысле, является преимуществом, при условии, что она даёт уверенность в том, что США не питает никаких территориальных амбиций к региону (в отличие от реальной озабоченности стран Центральной Азии целями России и Китая). Будучи далёким «новичком» в Центральной Азии, Соединённые Штаты стремились стимулировать развитие энергетических маршрутов на Каспии; стремились к продвижению политических реформ, путём создания гражданского общества и давления на самодержавную элиту в сторону демократизации. Тем не менее, все эти усилия столкнулись с неожиданными реалиями.
Годы работы на диверсификацию транзитной инфраструктуры в Западные страны, с целью разрушить российскую монополию, возымели результат только в работе с трубопроводом Баку-Тбилиси-Джейхан с незначительным участием Казахстана. Вместо этого, новые крупные соглашения о трубопроводе будут заключаться с Китаем. Ревностная демократизация и политическое реформирование медленно прокатились по авторитарной политической культуре Центральной Азии, а, в некоторых случаях, подвергли диктаторов опасности «цветных» революций. Правительства стран Центральной Азии самодержавны как никогда, и в то время, как Западные страны предлагают им реальные демократические институты, их образование, вряд ли, состоится в сроки, отвечающие желанию Западных стран. Даже смена поколений в руководстве, как в Туркменистане, не гарантирует более демократический подход. Между тем, китайские кредиты, без необходимого реформирования, полностью затмят предыдущие американские инвестиции.
Америка не проводит комплексной региональной политики в отношении Центральной Азии. С учетом разнообразного характера государств Центральной Азии, сами Соединённые Штаты подчеркнули ограниченность инструментального взаимодействия с помощью фокусировки на контроле войск в Афганистане и разрозненных усилий к проведению демократического реформирования и реформирования в области прав человека. Некоторым наблюдателям американский подход к региону кажется целенаправленным, легко ограничиваемым Китаем и Россией, и упускающим любые возможности развития региона, которые могло бы положительно повлиять на будущую стабильность в Афганистане и разрешение последующих конфликтов. Для других, получение Афганистаном прав является ключом к стабильности, процветанию и, в конечном итоге, демократическим реформам в регионе. Посол США в Туркменистане был недавно утверждён, после четырёхлетнего перерыва, а в Узбекистане нет американского посла с июля прошлого года. Подобные явления часто оставляют интересы США во власти малого понимания клановой политики и иной политической силы в регионе, в той части мира, где послы пользуются большим уважением.
Тем не менее, эта критика должна рассматриваться с реалистичной и стратегической точки зрения. По правде говоря, у США нет срочных или жизненно важных интересов в Центральной Азии, кроме как в Афганистане, и США не имеет культурных связей или общих политических ценностей с правительствами в регионе. Соединённые Штаты продолжают участвовать в общих интересах, в частности, в области безопасности и энергетики, и они сформулировали концепцию коммерческих коридоров, которые связывают ресурсы Центральной Азии с рынками и портами Южной Азии. Но Соединённые Штаты избегают серьёзного экономического присутствия в регионе, что является существенным недостатком, по сравнению с политикой России или Китая. Несмотря на нехватку ресурсов и представительства, американские инициативы и программы направленные на улучшение торговли и возможностей частного сектора имели некоторый успех. Наиболее важно то, что видение того, что Центральная Азия остаётся независимой, более интегрированной с остальной частью континента и свободной от господства крупных региональных держав, в значительной степени осуществляется. Баланс Центральной Азии между Китаем и Россией продолжает приносить выгоды американским интересам в регионе, если сказать, что он является ценным для США.
Америка не совсем в стороне и всё еще может сыграть важную роль в регионе, особенно, если она захочет укрепить сотрудничество с местными органами власти по поводу регионального плана по стабилизации, и в конечном итоге вывести войска из Афганистана. Страны Центральной Азии продолжают искать подтверждения о продолжении американского внимания и присутствия в регионе, исходя из перспективы выводы войск США их Афганистана. Пока государства Центральной Азии обращаются к основным двигателям экономического роста и инвесторов (Китай и Индия), они так же будут использовать Американскую техническую компетенцию и частное предпринимательство для развития собственной экономики, с помощью Соединённых Штатов, как ключевого игрока на международной арене. Сокращение американской внешней помощи и инвестиционных ресурсов позволят сократить средства, доступные американским политикам. Тем не менее, умная политика, направленная на совместную работу по общей безопасности и экономическим интересам, в сочетании с пожеланиями стран Центральной Азии оставаться независимыми от внешнего влияния, сможет обеспечить долгосрочную роль США в регионе.
Примечание издателя: статья была впервые опубликована в печати летом 2011 года в издании журнала Diplomatic Courier (Дипломатический Курьер) как Cover Story (Главная Статья).
Перевод Александра Киселёва, ЦИМО АТР.
Оригинал: http://www.diplomaticourier.com/news/central-asia/319-central-asia-great-games-or-graveyard
Опубликовано в