Вопрос участия советских ВВС в Корейской войне достаточно освещен в современной исторической литературе^[1]. В данной статье мы попытаемся исследовать те практические выводы, которые сделало советское военное руководство в ходе войны в Корее для укрепления противовоздушной обороны страны.

Современная война отводила свою особую роль авиации, и эта роль усиливалась в результате возможности использования атомного оружия. Поскольку к 1950 г. Советский Союз отставал от США, как по количеству бомб, так и по возможностям их доставки, то прикрытие наиболее важных районов СССР было главнейшей задачей советской противоздушной обороны (ПВО).

Можно утверждать, что война в Корее стала испытательным полигоном, прежде всего для советской авиации ПВО страны. Именно приобретение советскими летными частями навыков по защите от воздушного нападения противника в новых условиях и стало  той главной задачей, которая не могла быть озвучена открыто И. В. Сталиным. Оказание интернациональной помощи было всего лишь её официальным прикрытием.

Это утверждение подкрепляется следующим.

Во-первых, той общей задачей, которая была поставлена перед 64-м ИАК. А она определялась почти исключительно как задача ПВО: прикрыть от ударов с воздуха и воздушной разведки ВВС США политико-административные и экономические центры, промышленные объекты, железнодорожные узлы, мосты, электростанции, сосредоточение войск и другие важнейшие. С 3 декабря 1950 г.  авиакорпусу одновременно с выполнением основной боевой задачи была поставлена другая: прикрыть тылы основной группировки китайских добровольцев в Северной Корее, особенно путей сообщения^[2]. Задачи эти оставались неизменными на протяжении всего периода войны и постоянно подкреплялись соответствующими приказами^[3].

Во-вторых, составом авиакорпуса. Боевой основой его формирования первоначально стали именно истребительные дивизии (ИАД) ПВО. 151-я, которая с августа 1950 г. была переброшена в Маньчжурию  с задачей прикрытия объектов Северо-Восточного Китая и проведения переучивания летного состава истребительной авиации ВВС Китая. Впоследствии на ее базе была сформирована 28-я ИАД. Наконец 20 ноября 1950 г. из Шанхая перебазировалась 50-я ИАД^[4].  Как видим, основа авиакорпуса была заложена на базе истребительных дивизий ПВО.

В марте 1951 г. их сменили 303-я и 324-я ИАД. 303-я дивизия входила в состав 54-й воздушной армии (ВА) дислоцируемой в Приморье. 324-я ИАД входила в состав Московского округа ПВО. Этой дивизией командовал прославленный летчик, Герой Советского Союза полковник И. Н. Кожедуб^[5].

В январе 1952 г. им на смену прибыли 190-я ИАД тоже из 54-й ВА сменившая 303-ю,  и 97-я  переведенная из Северо-Западного округа ПВО^[6].

В июле 1952 г. в составе 64 ИАК произошла полная смена дивизий. Из СССР прибыли 32-я, 133-я и 216-я ИАД. 32-я ИАД была переведена из Приморья, где входила в состав 54-й ВА. 216-я ИАД до этой войны дислоцировалась в Бакинском округе ПВО. 133-я ИАД была создана из частей истребительной авиации ПВО страны^[7].

Таким образом, из 10 авиадивизий принявших участие в войне в Корее семь были истребительными дивизиями ПВО, а три входили в состав авиации Дальнего Востока. Причем обращает на себя внимание следующий факт. Из семи дивизий ПВО принявших участие в Корейской войне три Дальневосточные и по одной из наиболее важных районов ПВО СССР – Московского, Северо-Западного и Бакинского. Кроме того                                 А. М. Василевский предлагал И. В. Сталину произвести замену 190-й ИАД на 37-ю из Порт-Артурского приграничного района ПВО^[8].

В-третьих, серьезным ограничением зоны полетов советской ИА.

В ноябре 1950 г., в связи с приближением американских войск к китайско-корейской границе глубина района боевых действий советских истребителей ограничивалась рубежом р. Ялуцзян и береговой чертой Корейского залива. С продвижением корейских и китайских войск на юг зона полетов увеличилась на глубину до 75 км по территории  Северной Кореи. Наконец впоследствии зона действия советской авиации была ограничена рубежом Пхеньян – Вонсан  и береговой чертой, что в значительной степени затрудняло полное использование боевых возможностей нашего самолета^[9]         .

Об этих ограничениях очень скоро догадались летчики противника и, как сообщает, бывший командир  64-го ИАК генерал  Г.  А.  Лобов старались в случае опасности уходить из зоны действия советских истребителей^[10].

В-четвертых, использованием советской истребительной авиации преимущественно против стратегических бомбардировщиков, а позднее, против штурмовой авиации.

Первые же воздушные бои против американских В-29 показали большую уязвимость этого бомбардировщика. Эффективность действия             снарядов МиГ-15 оказалось высокой, и сравнительно небольшое количество попаданий приводило к уничтожению самолета. Не смогли обеспечить безопасность   В-29 и многочисленные отряды американских истребителей, выделявшихся в непосредственное охранение боевых порядков, а также завесы или заслоны для заблаговременного перехвата МиГ-15 на дальних подступах. Летчики  64-го авиакорпуса имели много встреч с В-29, и каждая из них заканчивалась тяжелыми потерями для противника, которые остро воспринимались им, поскольку четырехмоторный бомбардировщик стоил дорого. К тому же вместе с самолетом зачастую гибли 10 – 12 чел. экипажа. Уже к концу ноября 1950 г. боевая эффективность бомбардировочной авиации США  снизилась^[11].

Выполняя боевую задачу, части и соединения корпуса с ноября 1950 г. по январь 1952 г. произвели 19203 боевых самолетовылета. За указанный период истребителями корпуса проведено днем 307 групповых воздушных боев. В воздушных боях участвовало 7986 экипажей, что составило 43% к общему количеству вылетавших экипажей. В результате проведенных боев было сбито 564 самолета противника. Из них 53 бомбардировщика и 489 реактивных истребителей.  Советские  потери за это же время составили 34 летчика и 7 самолетов. Общее соотношение потерь составляло 7,9:1 в нашу пользу^[12].

Особенно тяжелые потери понесла стратегическая авиация США в воздушном бою 30 октября 1950 г. Это означало полный крах использования стратегической авиации США. Именно тогда противник был вынужден пересмотреть свои взгляды на применение В-29 в войне в Корее. Американцы в налете применили 21 самолет В-29 и для их обеспечения около 200 истребителей различных типов. 64-й ИАК располагал 56-ю  МиГ-15. Однако в бою участвовало только 44 машины, поскольку 12 было оставлено в резерве. В ходе боя по советским данным, противник потерял 12 В-29 и 4 F-84. Многие самолеты получили повреждения. С нашей стороны был потерян один МиГ-15^[13]. Результатом боя стал запрет командующего авиацией ООН использовать стратегические бомбардировщики в светлое время суток^[14].

Переход американской авиации к ночным бомбардировкам первоначально осложнил деятельность 64 ИАК. Однако советские летчики уже в 1952 г. научились успешно бороться с американской авиацией и ночью. В ночных боях за год было сбито 14 бомбардировщиков противника^[15].

Вообще боевые действия по прикрытию объектов в темное время суток корпус начал вести с сентября 1951 г. Всего до начала февраля 1953 г. ночью было произведено 1487 боевых самолетовылетов, из них 800 вылетов на самолетах ЛА-11 и 687 вылетов на самолетах МиГ-15. Американская авиация в прикрываемом корпусом районе произвела ночью 7592 самолетовылетов. Проведено 55 одиночных воздушных боев, в которых сбито 24 самолета противника, в том числе  18 В-29, 5 В-26 и 1 F-94. Кроме того, подбито               11 бомбардировщиков противника B-29 и B-26. Свои потери составляли                     1 летчик и 2 самолета^[16].

Начиная с лета 1952 г. американское командование было вынуждено перейти к бомбардировкам почти исключительно в условиях плохой погоды, когда советская авиация не могла взлететь, а с января 1953 г. американцы вообще отказалась применять бомбардировщики и днем и ночью в обычных метеоусловиях. И еще, с июня 1952 г. командующий американской авиацией вынужден был полностью прекратить бомбардировки объектов зоне действия советских МиГов, сосредоточив силы истребителей и бомбардировщиков на ударах по целям вне зоны ответственности советских истребителей^[17].

За весь период боев американцам удалось провести в плохих метеоусловиях только одну успешную операцию, в которой они потеряли лишь два самолета. Удар был, по существу, безнаказанным. Авиация 64-го корпуса не могла действовать: над аэродромом и южнее находился эпицентр грозового фронта, исключавший взлет самолетов^[18].

Всего за период боев с сентября 1951 г. по январь 1952 г. среди сбитых самолетов бомбардировщики и штурмовики противника составили 50 %^[19].

В-пятых, получение летчиками боевого опыта как в борьбе с бомбардировщиками, так и реактивными истребителями и изучение тактики воздушного боя авиации противника.

Переход советской и американской авиации на реактивную тягу определил необходимость совершенствования основных элементов тактики: способов боевых действий, тактических приемов, боевых порядков, а также организации управления и взаимодействия в бою. Война в Корее позволила советским летчикам научиться решать довольно сложные боевые задачи при наличии минимальных сил.

До войны основным тактическим подразделением воздушного боя считалась эскадрилья. При выполнении боевой задачи она делилась на ударную и прикрывающую группы, а также резерв для наращивания усилий. Резерв (одна-две пары) должен был поддерживать ударную и прикрывающую группы в бою, а также отражать атаки   вновь появляющихся   вражеских истребителей^[20].

Однако опыт войны в Корее показал, что на первом этапе боевых действий (ноябрь 1950 – сентябрь 1951 гг.) когда бомбардировочная и штурмовая авиация противника была наиболее активной,  основными способами боевых действий корпуса стали вылеты полковых групп на перехват самолетов противника из положения дежурства на аэродроме.

С июня 1951 г. в качестве основного боевого порядка стали использовать уже дивизионные группы. С 9 сентября 1951 г. началось использование корпусных групп.

В 1951 г. 64-м ИАК было проведено 6 корпусных вылетов, в процессе которых произошло 5 корпусных воздушных боев со штурмовиками и истребителями противника. В одном случае (12 сентября 1951 г.) самолеты противника при подходе наших истребителей боя не приняли и ушли в море. Бомбардировщики противника, если они появлялись в воздухе, при подъеме наших истребителей разворачивались не доходя цели и уходили обратно.

В ходе боев была отработана и новая тактика разгрома противника. Из двух полков создавалась сковывающая группа, которая связывала боем истребители сопровождения. Вторая группа – ударная, тоже из двух полков была нацелена только на уничтожение бомбардировщиков и штурмовиков. При этом взлет полков каждой группы (ударной и сковывающей) производился с разных стартов (южного и северного). Наконец третья группа тоже из 2-х полков обеспечивала вывод истребителей обоих атакующих групп из боя. Она поднималась позже уже в ходе боя и прикрывала выход из боя самолетов истративших свой ресурс, таким образом, позволяя уменьшить советские потери^[21].

Всего до конца 1951 г. истребителями корпуса проведено днем 307 групповых воздушных боев.  Обращает на себя внимание, что из общего количества боев 58 % прошли в составе частей и соединений. В 1952 г. такие бои составили 53 % от общего числа^[22].

В связи с этим хочется отметить один не безынтересный факт. Командир корпуса Г. А. Лобов в своих воспоминаниях отмечает в качестве серьезного недостатка действовавшую во время Корейской войны  систему укомплектования 64-го ИАК личным составом. Он ссылается на то, что во время Великой Отечественной войны, авиационные соединения и части перед предстоявшими боями или непосредственно в их ходе пополнялись предварительно подготовленными летчиками. Благодаря этому и поддерживалась их боеспособность на достаточном уровне. Примерно так же поступали и американцы в Корее. Их летчики, совершившие определенное количество боевых вылетов откомандировывались домой, а на их место приходили новые.  Пополнение же 64-го ИАК осуществлялось путем полной замены отвоевавших дивизий.  При этом Г. А. Лобов считал такое состояние замены неправильным поскольку «это приводило к тому, что вновь прибывшие части и соединения теряли необстрелянный состав. Пополнение имело смутное представление и о тактике действий, и о практике боевых полетов в Корее»^[23].

Здесь хочется отметить, что генерал Г. А. Лобов был бы совершенно прав, если исходить из того, что корпус выполнял только интернациональный долг. Тогда для успешных действий был бы необходим именно такой подход к комплектованию, что прекрасно понимали и использовали американцы. Однако главной задачей советского руководства по использованию 64-го ИАК была не победа в войне с авиацией противника, а подготовка авиационных соединений для ПВО.  В этом случае важнейшим фактором была слетанность всех экипажей частей и соединений, а не боевой опыт отдельных летчиков. Кстати именно на этот фактор в своих донесениях обращали внимание и первый командир корпуса И. В. Белов, да и сам   Г. А. Лобов^[24].

Всего за период боевых действий в Корее  получили боевой опыт десять истребительных авиационных дивизий, или двадцать девять истребительных авиационных полков. Было проведено 1872 воздушных боя, в ходе которых 6462 летчика вели огонь по противнику. Сбито 1106 самолетов противника, из них: 1025 реактивных истребителей и штурмовиков и 79 бомбардировщиков. Свои потери составили: 120 летчиков и 335самолетов. При этом пребывание каждой дивизии на фронте колебалось от 6 месяцев до одного года^[25].

Кроме того все авиадивизии после отправки в СССР возвращались по местам прежней дислокации и таким образом в составе наиболее значимых как военных так и округов ПВО появлялись полностью боеготовые дивизии а не отдельные летчики^[26].

В итоге войны в Корее советской авиацией был получен бесценный опыт по прикрытию территории, действия против стратегических бомбардировщиков и прикрывающих их истребителей, слетанности крупных соединений и наконец, организации управления и оповещения в современном воздушном бою.

В-шестых, в ходе войны была проверена эффективность нового советского истребителя МиГ-15 и его модификации МиГ-15бис.

В многочисленных отчетах о боевых качествах самолета отмечались его высокие летные качества и боевые характеристики^[27]. МиГ-15 бис и его основной соперник американский истребитель F-86 были примерно равными по своим боевым качествам. Е. Г. Пепеляев, описывая свой личный опыт воздушных боев в небе Кореи, констатировал: «Я твердо заявляю, что групповые воздушные бои самолетов МиГ-15 с F-86 проходили на равных. Начиная с июня – июля 1951 г. …в большинстве случаев эти бои заканчивались вытеснением противника из охраняемого района, а это значит, свободным выходом из боя, то есть без своих потерь»^[28].

Опыт первых боев советских асов на самолетах МиГ-15 с современными истребителями США показал также и некоторые недостатки и недоработки конструкции МиГов^[29]. Выявленные недостатки позволили конструкторам и инженерам определиться с направлениями дальнейшего совершенствования и модернизации самолета МиГ-15. К сожалению, модернизация не всегда проводилась оперативно^[30].

С другой стороны, знание слабых мест своих истребителей позволяло советским летчикам успешнее решать боевые задачи в реальных столкновениях с самолетами противника. Об этом неоднократно писали все участники боев^[31]. Кроме того советские летчики научилась вести войну со своим вероятным противником – американскими ассами, узнали их слабые и сильные стороны. Причем что интересно, участники войны в своих воспоминаниях достаточно хорошо отзываются о технике противника и очень низко оценивают психологические и летные качества самих пилотов. Особенно отмечая чрезвычайную осторожность, граничащую с трусостью перед потерями^[32].

И так, в ходе боевых действий в Корее выполнялась основная задача – подготовка системы ПВО страны к возможному военному конфликту. Боевой и практический опыт приобрело немалое число частей и соединений, достаточно хорошо были изучены приемы воздушного боя противника, выявлены его слабые и сильные стороны, прошли испытание боем советские истребители, были определены основные направления развития тактики авиации и зенитной артиллерии ПВО и наконец, определены основные морально-психологические характеристики возможного противника.

Опыт войны в Корее показал, что боевые порядки соединений и частей истребительной авиации сложны для управления и требуют особой подготовки со стороны командиров. Война подтвердила теоретические выводы советских ученых о возрастании роли первой атаки реактивных истребителей. В связи с этим резко повысились требования к летчикам-истребителям в области техники пилотирования, огневой подготовки и грамотного использования прицельных приспособлений.

Опыт боевого применения авиации в Корее всесторонне изучался, и основные выводы из него были учтены при уточнении задач боевой и тактической подготовки истребительной авиации Войск противовоздушной обороны страны^[33].

Related posts:

Стрелова О.Ю. «Война учебников истории» Самохин А. В. — Территориальные проблемы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и позиция России Иванов А.Ю. — «Проблема острова Ноктундо в средствах массовой информации Южной Кореи» Игра в карты с чертями