22 мая, 2013 Корейская проблема на переговорах И. В. Сталина с делегацией КНР в 1952 г.
В этом году исполняется 60 лет со дня окончания войны в Корее. События апреля 2013 г., когда вновь обострились отношения между двумя Кореями делает актуальным вопрос о противостоянии середины XX в.
Корейская война была первым военно-политическим столкновением двух сверх держав – СССР и США в рамках холодной войны. Её особенностью стало то, что Советский Союз был задействован в этой войне опосредованно, а Соединенные Штаты стали непосредственными участниками конфликта. Фактически начавшаяся война стала американо-китайской. В период весны – осени 1950 г. И. В. Сталин сделал все возможное для того чтобы конфликт в Корее перерос в войну между КНР и США[5]. В дальнейшем он использовал различные методы для того чтобы удержать Китай в качестве основной антиамериканской военной силы в конфликте. Одним из них были непосредственные переговоры с китайскими представителями.
Примером такой сталинской дипломатии стали переговоры с китайской делегацией, возглавляемой Чжоу Эньлаем, которая прибыла в Москву 17 августа 1952 г. Она была весьма представительная. Из 13 человек, сопровождавших Чжоу Эньлая, четверо – военных (Су Юй – зам. начальника генштаба, Лю Ялоу – командующий ВВС, Ло Шуньчу – зам. командующего ВМФ и Цю Чуанчен – зам. командующего артиллерией) и два руководителя ведущих военных отраслей КНР (министр тяжелой промышленности Ван Хаошоу и зам. министра машиностроительной промышленности Ван Даохань.)
20 августа состоялась их первая встреча с И. В. Сталиным. После обмена приветствиями и протокольными фразами глава Советского правительства начал беседу со слов благодарности китайскому народу за то, что он ведет войну в Корее. Таким образом, этот вопрос сразу стал одним из важнейших.
Чжоу Эньлай кратко изложил положение на тот момент. Он отметил, что силы сторон были примерно равны, а противник был не в состоянии проводить наступательные операции. Но и Корейская народная армия (КНА) и китайские народные добровольцы (КНД) также не вели больших наступательных операций. Первое, чем поинтересовался И. В. Сталин, могут ли китайцы развернуть наступательные операции. Чжоу Эньлай разъяснил, что для захвата отдельных позиций они могут развернуть такие операции, но общее наступление им осуществить трудно.
В этих ответах проскальзывает определенная усталость от войны. Корейцы тоже, как выяснилось, стремились к миру[1, Л. 65, 71–72]. Вообще изучение записи беседы 20 августа первоначально наводит на мысль о том, что И. В. Сталин как бы даже сдерживал определенную агрессивность китайцев. Например, он на заявление Чжоу Эньлая о том, что нельзя в переговорах с американцами идти на уступки, замечает, что если американцы немного уступят, то можно согласиться. Далее он не одобрил предложение применять китайскую авиацию для бомбежек Южной Кореи и вообще советовал воздержаться от наступательных операций во время ведения переговоров. «Главное – это предложить прекратить огонь»[1, Л. 67, 69, 70, 71]. Однако такое впечатление обманчиво.
Еще во время переговоров в Москве в начале 1950 г. Сталин выбрал тактику подведения китайцев к такому решению, которое выглядело как решение, принимаемое самостоятельно[6]. Эта тактика практически оправдала себя тогда.
По-прежнему главной задачей И. В. Сталина было не выпускать Китай и США из войны, и она была блестяще решена. Для достижения этой цели он использовал все возможные проблемы переговорного процесса.
Во-первых, это проблема обмена военнопленными.
И. В. Сталин отметил, что, американцы хотят оставить у себя больше военнопленных из китайцев. Кроме того глава Советского правительства высказал предположение что американцы «послали их к Чан Кайши». Он настаивал на том, что американцы хотят решить вопрос о военнопленных по собственному усмотрению, в нарушение всех международных законов. При этом подчеркивал, что согласно международному праву все воюющие стороны обязаны возвратить всех военнопленных, за исключением осужденных за преступления[1, Л. 65]. Как видим, здесь И. В. Сталин делал упор на то, что пленных вербуют представители Чан Кайши, а это было недопустимо для представителей КНР. Кроме того он выделил то что предлагаемый обмен есть нарушение международных норм и согласившись на такой обмен китайское правительство нанесет урон своему международному престижу.
Однако переговоры необходимы были, прежде всего, КНР и КНДР, и Чжоу Эньлай предложил компромиссный вариант. Он заключался в том, что «хотя китайское правительство твердо стоит за возвращение всех 116 тыс. военнопленных, в том числе 20 тыс. китайцев, но если американцы согласятся возвратить несколько меньше, то возможно против этого не возражать с тем, чтобы об остальной части военнопленных переговоры продолжались». Далее Чжоу Эньлай высказал предложение, что в случае согласия американцев возвратить только часть пленных, вопрос о возвращении остальных передать для посреднических переговоров какой-либо нейтральной стране.
И. В. Сталин со своей стороны предложил в этом случае удержать такой же процент американских военнопленных до окончательного разрешения вопроса об обмене военнопленными. Таким образом, это предложение советского лидера фактически делало «уступку» китайцев бесперспективной.
Тогда Чжоу Эньлай предложил в вопросе об обмене военнопленными три возможные позиции. Первая – сначала заявить о задержании такого же процента южнокорейских и американских военнопленных, какой соответствует проценту задержания северокорейцев и китайцев, и на этом можно остановиться. Вторая – прибегнуть к посредничеству нейтральной страны. Третья – подписать соглашение о перемирии (т.е. о прекращении огня), а вопрос о военнопленных выделить и продолжать обсуждение этого вопроса дополнительно[1,66, 68–70].
Однако эти предложения китайцев были сведены на нет умелыми действиями главы Советского правительства.
Во время встречи 19 сентября И. В. Сталин выдвинул на обсуждение в ходе встречи те требования по Корее, которые делегация СССР должна была предложить в ООН: 1. Немедленное прекращение военных действий сторон на суше, на море и в воздухе. 2. Возвращение всех военнопленных на родину согласно международным нормам. 3. Вывод из Кореи иностранных войск, в том числе и добровольческих китайских частей, в течение 2–3 месяцев и мирном урегулировании корейского вопроса в духе объединения Кореи, проводимом самими корейцами под наблюдением комиссии с участием непосредственно заинтересованных сторон и других государств, в том числе и государств, не принимавших участия в войне в Корее.
Таким образом, вопрос о других вариантах обмена военнопленными отпал сам собой благодаря твердой позиции И. В. Сталина. Чжоу Эньлай просил несколько оттянуть с выдвижением второй позиции, подождать 2–3 недели. Глава Советского правительства ответил, что это дело Мао Цзэдуна и если он хочет, то СССР может внести на Ассамблею обсуждение второй позиции – о проценте задержания. Но поскольку этого предложения советская делегация в ООН не хотела бы касаться, то И. В. Сталин предложил оставить его у Мао Цзэдуна в резерве.
Далее Чжоу Эньлай поставил вопрос о возможности передачи военнопленных в нейтральные страны с тем, чтобы вопрос об их дальнейшей судьбе был решен отдельно. Глава СССР ответил, «что мы хотим возвращения всех военнопленных. Это соответствует и китайской позиции. Если на этой основе не будет достигнуто соглашения, то военнопленных передавать в ООН нельзя, потому что ООН – это воюющая сторона». При этом И. В. Сталин продолжил, что «это предложение можно было бы принять, но надо иметь в виду, что американцы не всех военнопленных захотят передать, что часть они оставят, намереваясь их завербовать. Так было и с советскими военнопленными, а теперь в СССР каждый день ловят по несколько человек военнопленных, которых американцы перебрасывали в Советский Союз. США задерживали военнопленных не потому, что те, мол, не хотят возвращаться, – часто американцы ссылаются на это, – а для того, чтобы использовать их в целях шпионажа».
Затем Чжоу Эньлай поставил вопрос о следующей позиции: прекратить огонь, а вопрос о военнопленных вообще обсудить позже, напомнив при этом, что ранее И. В. Сталин был согласен с такой позицией. На это глава СССР ответил, что это предложение можно считать одной из возможных позиций, «но американцы едва ли пойдут на это»[1,Л. 91–93]. Таким образом, умелые действия И. В. Сталина фактически привели к тому, что вопрос о военнопленных остался основным камнем преткновения на переговорах.
Второй важной задачей стало убеждение китайцев в необходимости продолжения войны. И. В. Сталин в своих телеграммах Мао Цзэдуну постоянно напоминал о том, что война выгодна Китаю[8, с. 232 – 236]. Именно это утверждение прозвучало из уст Чжоу Эньлая: «После того, как война стала позиционной, американское командование старается затягивать переговоры и не желает заключать перемирие. Но прекращение войны США невыгодно. Мао Цзэдун считает, что продолжение войны выгодно нам, так как это мешает подготовке США к новой мировой войне».
Сталин ответил, что Мао Цзэдун прав и эта война портит кровь американцам»[1, Л. 66]. В дальнейшем в течение всего периода переговоров глава СССР возвращался к этому вопросу с целью сохранить у китайцев уверенность в необходимости продолжения войны. При этом он постоянно говорит о том, что американцы долго не выдержат и необходимо потерпеть:
«Американцы понимают, что эта война им невыгодна и должны будут ее закончить, особенно после того, как выяснится, что наши войска остаются в Китае. Нужна выдержка, терпение. Конечно, надо понимать корейцев – у них много жертв. Но им надо разъяснять, что это дело большое. Нужно иметь терпение, нужна большая выдержка. Война в Корее показала слабость американцев. Войска 24 стран не могут долго поддерживать войну в Корее, так как они не добились своих целей и не могут рассчитывать на успех в этом деле. Корейцам надо помогать и поддерживать их».
Чжоу Эньлай соглашался с мнением И. В. Сталина и также подчеркивал правильность замечания того, что война портит американцам кровь и что США не готовы к мировой войне. Добавляя при этом, что, выполняя авангардную роль в этой войне, Китай способствует тому, что момент наступления войны отдаляется, если удастся сдержать наступление американцев в Корее на 15–20 лет. Тогда США вообще не смогут развязать третью мировую войну.
В ходе переговоров глава Советского правительства поддержал высказывания главы китайской делегации, но с одной оговоркой: «американцы вообще не способны вести большую войну, особенно после корейской войны. Вся их сила в налетах, атомной бомбе. …Америка не может победить маленькую Корею. Нужна твердость в отношениях с американцами. Китайские товарищи должны знать, что если Америка не проиграет эту войну, то Тайваня китайцы никогда не получат. …Немцы в 20 дней завоевали Францию. США уже два года не могут справиться с маленькой Кореей. Какая же это сила? …Они хотят покорить весь мир, а не могут справиться с маленькой Кореей. Нет, американцы не умеют воевать. Особенно после корейской войны потеряли способность вести большую войну. Они надеются на атомную бомбу, авиационные налеты. Но этим войну не выиграть. Нужна пехота, но пехоты у них мало и она слаба. С маленькой Кореей воюют, а в США уже плачут. Что же будет, если они начнут большую войну? Тогда, пожалуй, все будут плакать»[1, Л. 66–68]. Заметим, что здесь И. В. Сталин напоминает китайцам и о проблеме Тайваня, наиболее болезненно воспринимаемой руководством КНР.
Бесспорно, эти заявления должны были заставить китайцев продолжать войну. Однако они, как видно из документов, не стремились к этому. Такой вывод можно сделать из заявления о возможной длительности войны. Сначала Чжоу Эньлай говорил о готовности «продолжать войну хотя бы еще год», затем, 15–20 лет и наконец, после того как И. В. Сталин сказал, что долгой войны Америка не выдержит, глава китайской делегации, заявил, что «Китай готовится и к тому, что война может продлиться еще 2–3 года»[1, Л. 67, 71].
Это говорит о том, что вопрос продолжения войны в Китае был достаточно дискуссионным, и поэтому советскому лидеру приходилось прикладывать немало усилий, чтобы сохранить участие Китая в войне. Можно утверждать, что это удалось только благодаря его огромному авторитету.
В конце встречи И. В. Сталин отметил, что попытки США запугать КНР не удались[1, Л. 71]. Таким образом, и вторая задача была выполнена.
Немаловажную роль в решении задачи сохранения военного противостояния КНР – США оказало постоянное напоминание со стороны главы Советского правительства о том, что военная помощь СССР будет оказываться и в дальнейшем. К этому периоду была достигнута договоренность о поставках вооружения для 60 дивизий. Чжоу Эньлай подтвердил, что если война будет продолжаться, то китайское правительство наметило из вооруженных Советским Союзом 60 дивизий три послать корейцам, а сорок две подготовить для отправки в Корею. Вопрос о том, чтобы все вооружение пошло на корейский фронт, был очень важен для главы СССР. В течение переговоров он постоянно уточнял это. Кроме того, он настаивал на задержке половины дивизий в Китае, для того чтобы личный состав хорошо освоил новое вооружение. Обучение, по взглядам И. В. Сталина, должно продолжаться не менее 6 месяцев. «Необходимо дать обученные дивизии, тогда будет крепче»[1, Л. 59–60]587.
Как видим, глава Советского правительства продолжал рассчитывать на длительный конфликт и, очевидно, поэтому не торопился с поставками вооружения. Скажем, из беседы выясняется, что на момент переговоров из вооружения, обещанного для 60 дивизий, поставлено было только для десяти[1, Л. 59]. Во время второй встречи 3 сентября И. В. Сталин отмечает, что в 1953 г. СССР поставит вооружение для 10–15 дивизий. Такую скромную помощь он объяснял следующим образом: «Может быть, китайские товарищи думают, что все это вооружение лежит у нас на складе. Нет, его нужно изготовить»[1, Л. 79]. Заметим, что при таких темпах поставок (в среднем на 10 дивизий в год) они растягивались не на три года, как договаривались, а на шесть, т.е. до 1957 г.
Чжоу Эньлай постоянно обращался с просьбой помочь авиацией, артиллерией и снарядами, так как Китай сам с этими задачами справиться не может. Ответы И. В. Сталина также были весьма сдержанными. Скажем, в отношении поставок артиллерии Москва согласилась на поставки орудий и минометов, но снаряды фактически предложили китайцам выпускать самим. По поводу увеличения поставок вооружения на 20 дивизий в 1953 г. ответ тоже был уклончивым. А вот от военно-морских поставок и поставок авиации советский руководитель не отнекивался, более того И. В. Сталин сказал, что «поставки по авиации и военно-морским силам нужно обеспечить»[1, Л. 60–61, 79–81]. Как нам представляется, это было связано с дальнейшей перспективой «тайваньского направления» в военно-политическом противостоянии с США[7].
Вопросы поставок вооружения были тесно увязаны с вопросами кредитования КНР. Чжоу Эньлай заявил, что общий кредит, который они хотели бы получить от СССР, составит 4 миллиарда рублей по такому расчету: 985 млн. руб. – по 60 дивизиям; 2126 млн. руб. – военно-морские поставки; 100 млн. руб. – гевея; 800 млн. руб. – промышленное оборудование. Расходы по авиации – 1200 млн. руб. – они имели в виду оплатить наличными. И. В. Сталин ответил, что «придется дать, но сколько именно – надо подсчитать. 4 миллиарда дать не сможем». Обосновывая свой отказ он отметил, что в Китае нет настоящей войны и что СССР, наверное, не сможет произвести столько оборудования. На просьбы об отправке дополнительного контингента советских специалистов также был дан уклончивый ответ[1, Л. 83].
В конце концов, Чжоу Эньлай предложил оплатить поставки вооружения для 60-ти дивизий полностью, а не в половинном размере, как это было установлено для Китая. Кроме того, они были исключены из военного кредита[1, Л. 100–101].
В результате переговоров 20 сентября было подписано соглашение об увеличении военного кредита с 1235 млн. руб. (по соглашению от 1 февраля 1951 г.) до 2160 млн. руб., т.е. на 925 млн. руб.[2, Л. 153] Это был единственный чисто военный документ, принятый в результате переговоров. Кредит покрывал менее 1/3 от военных расходов (6,6 млрд. руб.) КНР в 1952 г. и был почти вдвое меньше просимого.
Зато огромное внимание И. В. Сталиным уделялось вопросам самостоятельного обеспечения потребностей войны самим Китаем. В этом направлении глава СССР видел две задачи: строительство военных заводов и подготовку кадров. Особое внимание он предлагает уделить производству самолетов, моторов, танков и боеприпасов, радиолокационного оборудования.
В создании оборонной промышленности И. В. Сталин советовал начать с создания сборочных заводов, а не строительства новых. «Это самый легкий и самый верный путь, – подчеркнул он, – Во время войны мы превращали авиаремонтные мастерские в авиазаводы, автозаводы – в танкостроительные заводы. Мы широко прибегали к кооперации предприятий – изготовляли части на разных предприятиях, а затем собирали их. Это путь надо испробовать и Китаю. Это легче, чем строительство специальных заводов».
Чжоу Эньлай ответил, что «это они уже начинают понимать и организуют ремонтные и сборочные заводы. Добавляет, что если товарищ Сталин находит необходимым ускорить это дело, то они примут в этом отношении все меры»[1, Л. 59–60, 61–62, 81–82]. В строительстве таких заводов КНР была обещана помощь и технической документацией, и оборудованием.
Вопрос подготовки специалистов тоже постепенно должен был стать задачей самого Китая. Глава Советского правительства подчеркивал, что кадры должны готовиться на сборочных и ремонтных заводах, а также в заводских училищах и техникумах. И. В. Сталин указывал, что в СССР имелось специальное министерство – Министерство трудовых резервов, существовали ремесленные училища, и потому «неплохо было бы в Китае завести что-либо в этом роде». Но, тем не менее, он выражал полную готовность продолжать обучать в СССР китайских студентов и предоставить возможность инженерам и техникам из КНР проходить стажировку на заводах Советского Союза[1, 58, 62–63].
И. В. Сталин постоянно подчеркивал, что единственным источником военных поставок является СССР, и потому «нам, как поставщику, нужно знать, какая и для чего именно потребуется от нас помощь. Нам нужен расчет, как по гражданской, так и по военной части»[1, Л. 79]. Конечно, нельзя сказать, что он стремился поставить экономику КНР под свой контроль, но, тем не менее, это невозможно назвать и праздным любопытством. Очевидно, что знание о реальном положении вещей могло дать объективную картину того, насколько силен Китай и как долго он может вынести противостояние с США.
Из приведенных выше фактов можно утверждать, что война в Корее могла продлиться до 1957 г. Именно к этому времени СССР, по замыслам И. В. Сталина, должен был достигнуть военного паритета с США. Как известно вначале 1950-х гг. создавались межконтинентальные бомбардировщики Ту-95 и М-4, С. П. Королев начал разрабатывать межконтинентальную баллистическую ракету Р-7 и, наконец, в СССР завершалось создание водородной бомбы. Носителем нового оружия стала Р-7, а в 1957 г. Советский Союз запустил спутник на околоземную орбиту[9, с. 522–524, 554–556].
Китай должен был остаться важнейшей составляющей политики военно-политического противостояния с США. Но использование КНР в Корейской войне не было, как нам представляется, единственной задачей Сталина. Именно во время этих встреч начали закладываться новые направления «использования» КНР.
По мысли главы СССР, «Китай должен превратиться в арсенал Азии».
Армия КНР, предполагавшаяся Мао Цзэдуном в 3200 тыс. человек, (102 дивизии) была определена И. В. Сталиным только как минимум. Китай, по мысли главы Советского правительства должен быть хорошо вооружен, особенно авиацией и флотом. Нужно было иметь 200 авиаполков и перейти на реактивные самолеты. СССР должен был оказать в этом помощь КНР Важной задачей, по мысли И. В. Сталина, являлась также охрана морских портов Китая[1, Л. 63, 84]. Вообще, превращение КНР в главного и, причем, сильного военного союзника СССР являлось, на наш взгляд, ведущей и перспективной задачей для СССР.
Именно так можно понимать его предложение о создании региональной ООН во главе с Китаем, «параллельно с ООН, а не против ООН». Глава СССР подчеркивал, «что ООН – это американская организация и что эту ООН надо разрушить, но сохраняя вид, что мы не против ООН. Проводить это под видом уважения к ООН, не говорить, что надо разрушить, что надо ослабить эту организацию, а в действительности ослабить эту организацию»[1, Л. 94]. При этом Китаю уже стала отводиться роль регионального лидера.
В случае прекращения военных действий в Корее, а И. В. Сталин видел и такую перспективу, новым направлением военных устремлений КНР должно стать – южное. В беседе 3 сентября он говорил о необходимости захвата Макао, при этом употребляя сильные выражения.
Далее И. В. Сталин отмечал: «Хорошо, если бы в Бирме было прокитайское правительство». Рассматривая вопрос Тибета, он обещает продать 20 4-х моторных самолетов для организации воздушного сообщения и предлагает приступить к строительству дороги[1, Л. 86–87]. Если взглянуть на эти заявления еще и с учетом образования Демократической Республики Вьетнам и начавшейся войны в Индокитае, куда постепенно втягивались и США, оказывая помощь французам, то, таким образом, станет понятна и перспективность этого направления.
Даже уступки китайской стороне, на которые приходилось идти, не выпускали из виду главной задачи. Так, китайская делегация выразила желание начать строительство железной дороги от Улан-Батора до монголо-китайской границы. Эта дорога отвечала интересам КНР, так как открывала путь прямого железнодорожного сообщения с Советским Союзом, облегчала получение из СССР промышленного оборудования для Китая, а также вывоз в Советский Союз китайских товаров. Вопрос о строительстве дороги через Монголию имел большое значение не только для Китая, но и для СССР, ведь это – кратчайший путь с точки зрения военно-стратегических интересов, как Китая, так и Советского Союза. Однако И. В. Сталин настаивал на строительстве Синьцзянской дороги.
Он отмечал, что синьцзянское направление с точки зрения дальней перспективы являлось очень важным, и СССР мог бы помочь Китаю построить эту железную дорогу. Но если «…китайские товарищи заинтересованы в строительстве дороги через Монголию, то мы готовы со своей стороны помочь этому строительству на монгольской территории. Это будет скорее. Но мы считаем, что нельзя отказываться от синьцзянского направления, так как это очень важная дорога, проходящая по нефтеносным районам. На территории Китая должна быть нефть»[1, Л. 56–57]. Причем И. В. Сталин неоднократно подчеркивал необходимость синьцзянской дороги. В конце концов Чжоу Эньлай сообщил, что часть дороги Ляньчжоу – Хами будет построена в течение первой пятилетки.
Такое упорство, на наш взгляд, подтверждает наше утверждение о том, что, по замыслам И. В. Сталина, Китай должен стать главным противником США на Дальнем Востоке. Для войны необходима нефть, а она в основном и находилась в Синьцзяне. Китай в 1952 г. производил 900 тыс. т бензина, а СССР поставлял 506 тыс. т[3, 55–56]. Однако такая ситуация не могла устраивать советское руководство. Превращение КНР в нахлебника было не выгодно СССР. В случае начала новой мировой войны Китай должен был играть главную военную роль на дальневосточном театре военных действий.
Цена, которую платил Советский Союз, была, конечно, не малой. Но не стоит забывать, что эффект тоже был велик. Фактически США и их союзники увязли в войне на Дальнем Востоке, что позволило СССР восстановить разрушенное войной хозяйство и постепенно догонять Америку в области вооружения.
Переговоры в Москве принесли необходимые для СССР результаты. Переговорный процесс в Корее фактически был сорван отказом китайско-корейской стороны от принципа обмена всеми военнопленными. Представители американского командования 8 октября 1952 г. демонстративно покинули совещание, а 14 октября военные действия возобновились. 17 декабря Мао Цзэдун прислал в Москву подробнейший анализ обстановки на фронтах и прогноз относительно планов американского и китайско-корейского командования на 1953 г. Там отмечалась возможность проведения войсками ООН в начале будущего года десантных операций и ответных действий КНА и КНД по овладению стратегической инициативой. И. В. Сталин в своей телеграмме полностью поддержал предположения Мао[8, с. 269]. Таким образом, война получала новые перспективы.
Однако смерть И. В. Сталина в марте 1953 г. изменила ситуацию. Наследники советского вождя к радости своих китайских и корейских союзников, уже уставших от войны, предложили новый вариант переговорного процесса принятый американцами. Уже 31 марта переговоры в Паньмыньчжоне возобновились и завершились подписанием перемирия 27 июля 1953 г. Война в Корее завершилась.
Источники и литература
- Архив Президента РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 329.
- Российский Государственный архив РФ. Ф. 17. Оп. 162 Д. 48.
- Капица, М. С. КНР: два десятилетия – две политики / М. С. Капица. – М.: Политическая литература, 1969. – 176 с.
- Ледовский, А. М. Сталин и СССР в судьбах Китая. Документы и свидетельства участника событий: 1937 – 1952 / А. М. Ледовский. – М.: Памятники исторической мысли, 1999. – 344 с.
- Самохин А. В. Военно-политические планы И.В. Сталина в Корейской войне / А. В. Самохин // Власть и управление на Востоке России. – 2010 . – №. 3. – С. 102 – 108.
- Самохин А. В. Договор 1950 г. между СССР и КНР и его место в военно-политическом противостоянии СССР и США на Дальнем Востоке / А. В. Самохин // Тихоокеанская Россия в истории российской и восточноазиатских цивилизаций. Пятые Крушановские чтения, 2006 г. / Т. 2. – Владивосток: Дальнаука, 2008. – С. 364 – 369.
- Самохин А. В. Тайваньская проблема в советско-китайских отношениях. 1950 г. / А. В. Самохин // Актуальные проблемы изучения истории стран АТР в XIX-XXI вв. Хабаровск: КГБНУК «Хабаровский краевой музей им. Н.И. Гродекова», 2012. – С. 126 – 137.
- Торкунов, А. В. Загадочная война: корейский конфликт 1950 – 1953 годов / А. В. Торкунов. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2000. – 312 с.
Уткин, А. И. Мировая «холодная война» / А. И. Уткин. – М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2005. – 736 с.
Опубликовано в