Мосяков Д.В. — Институт Востоковедения РАН

«Большая Игра» в Юго-Восточной Азии

Мировой финансово -экономически и кризис еще более обострил американо-китайское соперничество в Юго-Восточной Азии. В этом ре­гионе сегодня, по мнению большинства наблюдателей, особенно отчет­ливо видно, что результатом этого кризиса может стать еще большее усиление экономических и  геополитических возможностей Китая и все более очевидное ослабление позиций США. Такой прогноз действитель­но выглядит вполне вероятным, так как Пекин, в наименьшей степени пострадавший от кризиса, несмотря на скрытое сопротивление в правя­щих кругах многих стран АСЕАН, (китайцы делают вид, что совсем его не замечают), успешно пролетает проекты, связанные с завершением формирования зоны свободной торговли Китая и стран АСЕАН. Эта зо­на, по словам заместителя министра торговли Китая Гао Хучана «будет построена в 2010 году». Как сообщил зам министра на пресс-конференции, устроенной Госсоветом КНР, Китай и все страны-члены АСЕАН единодушно считают, что создание данной зоны позволит в значительной мере снизить издержки предприятии»¹. Китайский пред­ставитель не сказал главное, что посредством полноценно функциони­рующей зоны свободной торговли Китай-АСЕАН появляется возмож­ность все более тесного сотрудничества и все более жесткого привязы­вания экономик стран ЮВА к китайскому гиганту.

Однако создание зоны свободной торговли лишь одна из многих дорог китайской эспансии. В более широком плане это лишь часть гло­бального китайского замысла — Юго-Восточная и Восточная Азии как интегрально кооперированные регионы с минимальным присутствием США. В это связи не удивительна полная поддержка Китаем актуализированной в последнее время идеи политико-экономическою сотрудни­чества в более широком формате в рамках Восточноазиатского эконо­мического сообщества. Этот проект, предложенный еще в 80-е годы то­гдашним малазийским премьер-министром Махатхиром Мохамадом, за­нял, чуть ли не главное место в повестке дня саммита глав Японии, Ки­тая и Южной Кореи, который состоялся в начале октября2009 г. в Пе­кине. Интерес вызывало и то, что в первоначальном проекте Махатхира Восточноазиатскос экономическое сообщество мыслилось исключи­тельно как сообщество восточноазиатсккх стран и государств Юго-Восточной Азии. Цель этого плана состояла в том, чтобы постепенно выдавить США из региона и самостоятельно, определять его судьбу, опираясь на якобы общее культурное наследие и общеазиатские ценно­сти. Проект Махатхира вызвал в 80-е годы противоречивые, но в целом одобрительные мнения в большинстве стран ЮВА, так как тогда амери­канское влияние на политику стран Юго-Восточной Азии било преобла­дающим. Фактор сильного и опасного Китая в расчет не брался. Наобо­рот, в усилении позиций Пекина многие видели противовес американ­скому доминированию.

Естественно, что в 80-е годы этот проект был легко заблокирован американцами, ибо с их подачи Япония, которая должна была стать од­ним из главных локомотивов восточноазиатского сообщества, отказа­лись в нем участвовать. Сегодня в начале XXI века ситуация уже совер­шенно другая. Америка уже не та, да и Япония сильно изменилась, так как после прихода к власти в Токио правительства Хатоямы. идеи паназианизма — то есть расширения и укрепления позиций Японии в Восточ­ной и Юго-Восточной Азии, превращение этого регина в главный фо­кус японских экономических и политических усилий, вновь обрели по­пулярность, а возможность договориться с Пекином относительно воз­можного раздела сфер влияния в Восточной Азии и несколько дистан­цироваться от Вашингтона стала привлекать многих японских полити­ков. В начале октября 2009 г. глава японского МИД Кацуя Окала заявил, что «мы рассматриваем Восточноазиатское сообщество в следующих рамках — Япония. Китай, Республика Корея, страны АСЕАН. Индия, Австралия и Новая Зеландия»’. Это было первое и, по всей видимости, по­следнее заявление японского внешнеполитического ведомства об ис­ключении США из обсуждаемого проекта. Буквально через две недели новые заявления японского премьера показали, что он заметно видоиз­менил свою позицию в отношении американского участия в так широко разрекламированном проекте. По всей видимости, когда в Токио от деклараций перешли к трезвому анализу, то стало очевидно, что договора равных Японии и Китая и их совместного доминирования в этом регио­не не будет. Китай, опирающейся на стремительно растущую экономи­ку, на все большую зависимость стран АСЕАН их торговли и процвета­ния от динамики китайского рынка, на миллионы хуацяо (этнических китайцев, проживающих в странах Юго-Восточной Азии) почти навер­няка не позволит японцам действовать на паритетных началах и полу­чать такие же преференции от своего доминирующего положения, как и Пекин. Поэтому, как только речь зашла о практическом создании Вос­точноазиатского сообщества японский премьер заявил во время заседа­ния в формате АСЕАН плюс три в Хуахине. что «для США обязательно найдется роль в региональных делах в Восточной Азии». По его словам нельзя «создавать Восточноазиа:скос сообщество, отсекая от него веду­щую экономику мира». Там же он подтвердил, что отношения с США остаются «краеугольным камнем японской внешней политики» . Инте­ресно, что. как и в Японии, идея отдельных преференциальных отношений АСЕАН с Китаем, не встречает особой поддержки в политически влиятельных кругах стран АСЕАН. Если посмотреть коммюнике по ито­гам встреч китайского премьер-министра Вэнь Цзябао с представителя­ми  вьетнамского  и сингапурского руководства,  состоявшихся летом 2009 г. во время работы в Даляне экономического форума, который сами китайцы называют «Летний Давос», то мы увидим, что кроме констата­ции о том, что необходимо «участить контакты на высшем уровне, углу­бить взаимовыгодное сотрудничество в разных сферах и усилить ин­формационный обмен», там ничего не говорится ни о так желаемой в Пекине политической интеграции, ни о дальнейшем развитии экономи­ческой интеграции как в рамках создаваемого восточноазиатского сообщества, так и в рамках отдельной интеграции стран АСКАН и Китая. В связи с этим не может не возникать ощущение, что чем больше возрас­тает зависимость асеановских экономик от Китая, тем сильнее они по­дозревают своего контрагента в желании   доминировать и регионе, впрячь их в «китайский экспресс». Причем эти подозрения носят не­сколько даже иррациональный характер. Китай, например, стремится строго следовать правилам поведения, принятым им на себя в соответст­вии с соглашением относительно разрешения споров и эксплуатации бо­гатств Южно-Китайского моря, которое было им подписано в 2003 г. Но этого явно недостаточно и, как отмечает сингапурская «Стрейтс таймс» «в столицах стран АСЕАН с тревогой относятся к быстрому наращива­нию Китаем своей военно-морской мощи», так как при определенных обстоятельствах она может быть использована против них¹¹.

В ситуации все большего недоверия к Китаю и все меньшего же­лания вступать с ним в двусторонние связи у правительств некоторых стран АСЕАН (филиппинцы отказываются даже участвовать в совмест­ных с Пекином проектах по освоению спорных территорий шельфа Южно-Китайского моря, а вьетнамцы пошли на сотрудничество под давлением из Пекина у американцев, отягощенных кризисом, увязших в иракской и афганской войнах появляются шансы сохранить свое влияние, особенно если за его сохранение выступает наиболее активная часть политической элиты стран ЮВА. Желание растворить Китай сделать его лишь одним из участников интеграционного процесса настолько велико, что страны АСЕАН на последнем саммите стран АСЕАН в Хуахине (Таиланд.) выступили с предложением расширить традиционный формат АСЕАН плюс три (Япония, Китай и Южная Корея) другой формулой АСЕАН плюс шесть (три предыдущих участника плюс Австралия. Но­вая Зеландия и Индия).

Втягивание Индии в интеграционные и переговорные процессы в ЮВА происходит не случайно, так как в условиях реальною ослабления американских позиций в Юго-Восточной Азии, многие в правящих кру­ги? стран региона обращают внимание на быстро усиливающуюся Индию. в ней ищут возможный противовес растущему китайскому доми­нированию.

Нельзя не отметить, что и США иол влиянием своих сторонников и союзников в регионе, которые теперь рассматривают Вашингтон как главный гарант их свободы и независимости, стали существенным обра­зом пересматривать свою политику. Наиболее ярким примером этого стало изменение американских подходов в отношении военного режима в Бирме. Американцы в свое время с нескрываемой враждебностью от­носились к военно-полицейскому режиму генерала Не Вина, приветст­вовали его свержение и начало демократизации страны. Военный пере­ворот1988 г. вызвал с их стороны активное неприятие, и политика США стала сводиться к тому, чтобы путем политико-экономического давле­ния и блокады заставить бирманских военных уступить власть своим противникам из демократического лагеря, бесспорным лидером которо­го являлась Аун Сан Су Чжи. Такая политика последовательно проводи­лась на протяжении последних двадцати лет, при этом Вашингтон резко критиковал любые попытки соседних стран АСЕАН установить более тесные отношения с бирманским режимом. Даже в АСЕАН Бирма была принята под аккомпанемент критических замечаний и осуждения со стороны США.

Блокада и постоянные угрозы своей власти поставили бирманских военных и страну в сложное положение. Экономика развивалась крайне медленно, уровень жизни большинства людей оставался очень низким. Гражданские войны против армии и вооруженных формирований бир­манских национальных меньшинств, требовавших автономии проходили с переменным успехом. Оказавшись в тупике военный режим Бирмы, при всем традиционном недоверии бирманцев к китайцам вынужден был обратиться к Китаю за помощью. Первоначально это были займы, которые не были отягощены никакими условиями, потом сотрудничест­во расширилось. Китай стал предлагать новые инфраструктурные проек­ты, от которых бирманский режим, обремененный накопленными дол­гами, отказаться никак не мог.

Другой формой давления на бирманских военных стала возмож­ность Китая подпитывать сепаратистские движения, оказывать им фи­нансовую и иную помощь. Ведь если взглянуть на карту Бирмы, то ос­новные районы контроля сепаратистов явно тяготеют к китайской гра­нице, которая на значительном протяжении находится вне зоны реаль­ного контроля бирманских властей.

Как полагают в США «Китаю Бирма нужна больше, чем Бирме Китай»’. Этот вывод строят на том. что выгодное геополитическое по­ложение, когда через территорию Бирмы Китай может открыть себе ко­ридор к Индийскому Океану и Бенгальскому заливу превращает ее в центр китайских усилий в регионе и делает ее генералов, по словам экспертов международной кризисной группы «попрошайками с золотыми ватками».

Официально смысл инфраструктурных проектов, предлагаемых Пекином, состоит в том, чтобы резко сократить путь доставки в Китай углеводородов из стран Персидского залива. В Пекине желают, чтобы танкеры не шли через Сингапур и узкий Малаккский пролив, а приста­вали бы к бирманскому побережью в Аракане, откуда по целой системе трубопроводов нефть доставлялась бы в Юньнань и далее в другие ки­тайские провинции на юге. С этой целью китайцы заставили бирманских генералов отдать им один из араканских портов, где уже в нынешнем году начнут строить от него нефтепровод до своих южных территорий. Завершить этот проект предполагается в 2012 году. Одновременно с этим китайцы поставили под свой контроль бирманское прибрежное месторождение газа Шве с общим запасом почти 200 000 млрд. кубометров газа⁴. Поэтому рядом с транзитным нефтепроводом китайцы буду! стро­ить еще и газопровод. Строить все это, впрочем, как и дорогу к Индий­скому океану, как и добывать древесину в прилегающих районах будут китайские строители. Бирманским военным китайцы обещают, что но­вый трубопровод принесет им около 29 млрд. долларов за 30 лет, что будет означать как минимум удвоение всей доходной части бюджета Бирмы ежегодно.

Все большая зависимость бирманских военных от Пекина, резуль­татом которой может стать закрепление Китая в этой стране и его диктат в отношении политики местных властей обеспокоила самих инициаторов приглашения Китая в страну — бирманских военных, и всех соседей Бирмы в лине стран АСЕАН и Индии, которая увидела реальную угрозу столкнуться с китайским флотом В своих морских акваториях. Видимо давление с двух сторон, а также выраженное бирманскими военными желание к взаимодействию с США подтолкнуло новую американскую администрацию пересмотреть свою политику в отношении бирманских военных. «В то время как мы пытаемся изолировать Бирму из-за неже­лания хунты уважать права человека, влияние Китая в этой стране рас­тет по экспоненте», заявил в июле этого года председатель подкомитета по Восточной Азии и Тихому океану комитета по международным де­лам Сената США Джим Уэбб¹⁰. Это заявление стало сигналом того, что Вашингтон готов изменить политику в отношении бирманского режима. Уже в августе этот американский сенатор отправился в Бирму под пред­логом спасения арестован но го в этой стране американского гражданина. В Янгоне по свидетельству очевидцев его встречали «как главу государ­ства». Американский сенатор успешно выполнил свою миссию и имел длительную встречу с главой хунты генералом Тан Шве. В итоге перс-смотр американской стратегии в отношении Бирмы перешел в практиче­скую плоскость и в сентябре 2009г. помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и Тихого океана Курт Кэмпбелл высказался бо­лее определенно и указал, что администрация президента Обамы «наме­рена начать прямой диалог с властями Бирмы»».

Естественно при этом были сделаны оговорки, что США сохраня­ют существующие санкции в отношении Бирмы, что они добиваются ос­вобождения из-под домашнего ареста Аун Сан Су Чжи и всех других политических заключенных, завершения конфликта с этническими меньшинствами и вопиющих нарушений прав человека, начала вызы­вающего доверия внутреннего политического диалога.» «. Все эти важ­ные оговорки, однако, стали лишь прикрытием того, что американцы со­гласились на прямые контакты с бирманскими военными и первая такая встреча произошла в Нью-Йорке во время работы Генеральной Ассамб­леи ООН, когда премьер-министр Бирмы генерал Теин Зейн встретился с уже упоминавшимся сенатором Уэббом .

Хунта в свою очередь сделала шаг навстречу американцам, объя­вив, что в 2010 году собирается провести выборы в национальное собра­ние. Кроме этого бирманская армия решилась на полномасштабное на­ступление на позиции одной из повстанческих группировок, распола­гавшей базами в приграничных с Китаем районах. Характерно, что эта атака велась на район, где проживали преимущественно этнические ки­тайцы, более 40 тысяч которых вынуждено было покинуть свои дома и бежать на территорию Китая. Этот шаг бирманских властей настолько возмутил китайцев, что в конце августа в район конфликта прибыл ки­тайский министр общественной безопасности Мэн Цзян, чтобы потребовать от зам. министра внутренних дел Бирмы генерала Пхон Шве стаби­лизировать ситуацию и прекратить атаки бирманских сил. Однако ар­мию из захваченного района бирманцы так и не вывели, более того по всем свидетельствам они готовят новые удары по связанным с Пекином повстанцами¹⁴. Другим антикитайским жестом стала и опубликованная впервые за последние двадцать лет в газете «Мьянмар таймс» статья о далай-ламе. Не исключено, что даже такие скромные и по любым мер­кам небольшие шаги по демократизации бирманского режима могут дать американцам удобный повод официально оказаться от режима санкций и тем самым позволить бирманскому режиму почувствовать се­бя более свободным в отношениях с Китаем.

Вообще, позиция бирманского режима, стремящегося вырваться из объятий Пекина, вполне понятна, и она отражает общий настрой в странах АСЕАН. Мало кто хочет ехать в китайском экспрессе. Все ищут баланс сил и интересов, который позволял бы сохранять максимальную свободу и независимость. В этой связи утверждать, что американцы проигрывают или уже проиграли Юго-Восточную Азию, что им, китай­цев не остановить, вряд ли стоит. Дело в том, что общее ослабление по­зиций США в регионе, очевидно, компенсируется все более горячим желание правящих элит большинства стран, во что бы то ни стало сохра­нить американское влияние на региональные дела, так как всем уже по­нятно, что мечта о независимом регионе, изолированном от влияния внешних сил и управляемым исключительно в интересах стран его со­ставляющих становится все большим фантомом, который скорее меша­ет, чем помогает странам АСЕАН реально ориентироваться в окружаю­щем их мире. Американцы чувствуют эту заинтересованность и готовы ее использовать. Так, в июле на региональном саммите АСЕАН в Пхукете госсекретарь США X. Клинтон заявила, что «США намерены нара­щивать свое присутствие в Юго-Восточной Азии. Мы возвращаемся в регион заявила Клинтон, подписывая договор о дружбе и сотрудничест­ве США и АСЕАН, работа над которым велась на протяжении 17 лет» В этой связи первый двусторонний саммит США-АСЕАН, об организа­ции которого в Сингапуре в конце2009 г. торжественно сообщили пре­зидент США Обама и премьер министр Таиланда Вечачива на их встре­че в Питтсбурге будет, несомненно, носить знаковый характер и означать повышение статуса американского присутствия в регионе.

Библиография:

1. Жэньминь жибао, 8.09.2009.
2. РИА Новости от 7.10.2009.
3. РИА Новости 25. 10 2009
4. Жэньминь жибао 11.09.2009.
5.  Тhе Stгаits Тimes 7 Sерtеmbег 2009.
6. Thе Stгаits Тimes 7 Sерtеmbег 2009.
7. Эксперт №.37 28 сентября2009 г.
8. Эксперт №37 28 сентября2009 г.
9. Эксперт №37 28 сентября2009 г. ,
10. Эксперт №37 28 сентября2009 г.
11. NEWSru.com 29 сентября2009 г. . NEWSru.com 29 сентября2009 г.
12. NEWSru.com 29 сентября2009 г.
13. www.isra.com/news 115889
14. Эксперт №37 28 сентября2009 г.
15. vesti.ru 27 Sерtеmbег 2009

Источник:

Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. – Выпуск XIII, Юго-Восточная Азия 2008 – 2009, С 5 — 11

Related posts:

Игра в карты с чертями В. Н. Тимошенко — Территориальные споры с участием Китая и позиция США В. Н. Тимошенко — Восточноазиатское сообщество и его перспективы для России и стран АТР Китайские Ценности?