31 октября, 2013 © Коллаж: «Голос России»
События в Ливии, Сирии и Египте привлекли внимание руководства Китая. Сейчас для Пекина важно извлечь уроки из бурных политических событий и опредедить, как дальше он будет выстраивать отношения на Ближнем Востоке. Представляется важным определить интересы Поднебесной в этом регионе.
Между идеологией и коммерцией. На чем стоит китайско-арабская дружба?
В политическом плане Китай всегда позиционировал себя на Ближнем Востоке как развивающаяся страна, стоящая на страже интересов обиженных империализмом (США, Израиль) арабских народов. Эту линию Китай проводил и в годы китайско-советской дружбы, и в период разногласий с СССР. На сегодняшний день часть антизападной стратегии сохранилась. Пекин продолжает линию на поддержку отдельных арабских режимов, включая Палестину.
— Закат европейской цивилизации, или евро-атлантическая культура идет ко дну.
В 2006 г., например, в КНР был официально утвержден специальный день «китайско-арабской дружбы» (29 ноября), который каждый год широко отмечается в Китае. В этом году китайская общественность праздновала обретение Палестиной статуса государства-наблюдателя ООН. На мероприятии в Пекине присутствовало более 300 государственных и общественных деятелей, в том числе, заместитель министра иностранных дел КНР Чэн Гопин.
С другой стороны, в китайской политике появились и новые аспекты. Усиливается нефтяная зависимость КНР от региона. Саудовская Аравия и другие нефтеносные монархии Персидского залива в настоящее время обеспечивают 30% углеводородных потребностей Поднебесной.
— «США и России выгодно играть в «плохого и хорошего полицейского», чтобы усилить кризис в Сирии»
Растет китайская мотивация по увеличению инвестиций и торговли в странах региона. Если в начале 2000-х гг. эти интересы только наметились, то в 2012 г. товарооборот КНР с 18 арабскими государствами составил около 200 млрд. долл. и Лига арабских государств в китайском товарообороте вышла на 7 место.
Несмотря на осуждение Китаем западных попыток вмешательства в арабские дела, Пекин, возможно, хотел бы получить большую «свободу рук» в регионе, устанавливая связи с новыми арабскими лидерами, вышедшими на сцену в период «арабской весны».
— «Три причины Москвы блокировать резолюцию ООН по Сирии»
В ходе поездки одного из руководителей форума сотрудничества «Китай – арабские страны» бывшего заместителя министра иностранных дел КНР Ян Фучана в ноябре 2012 г. в Египет, Катар, Саудовскую Аравию и ОАЭ, он заявил, что «Китай уважает народы арабских стран в их требовании перемен и реформ». Правда, добавил, что «внешнее вмешательство не может дать позитивные результаты». Должен быть принцип «и волки сыты, и овцы целы».
Китай – Египет — Иран. Как вытеснить Запад?
Визит в КНР в августе этого года нового президента Египта М.Мурси (выходца из движения «Братья – мусульмане»), отчасти подтвердил желание Китая поддержать «сытость волков». Новоявленный лидер – результат «арабской весны» на египетском участке – с первым визитом полетел именно в Пекин, а не в Вашингтон или Брюссель, где и получил необходимую экономическую и политическую поддержку.
Объем помощи «египетскому волку», составляет примерно 2 млрд. долл. В эту сумму уже вошли 450 млн. юаней (70 млн. долл.) в виде безвозмездного гранта, льготный китайский кредит на 200 млн. долл. и ряд других траншей. В ходе визита были подписаны восемь двусторонних соглашений о сотрудничестве в области экономики, сельского хозяйства, торговли, туризма, телекоммуникаций и в других сферах, которые в своей сумме и представляют искомую сумму. Если взять условно 2 млрд. долл. за 100%, то примерно 30% М.Мурси получил, остальные – обещаны.
К слову, объем американской военной помощи бывшему президенту Х.Мубараку, которого США успешно сдали «революционерам» с площади Тахрир, так же составлял, примерно, 2 млрд. долл. Что касается объема китайско-египетской торговли, то она невелика. За 2012 г. (оценка) — около 9 млрд. долл. Дело теперь, похоже, осталось за малым – М.Мурси должен удержаться у власти. Китаю же придется и дальше переформатировать египетскую политику, направленную, в конечном счете, на вытеснение американцев с помощью «прикормленных» исламистов из Египта.
В идеале «египетская модель» могла бы стать универсальной для китайской политики на арабском Востоке, но, повторюсь, при условии сохранения М.Мурси президентских полномочий. Часть западных экспертов склоняются к тому, что Китай будет и дальше пытаться получить большую «свободу действий в регионе» не только за счет старых или новых партнеров, но и за счет более активного подключения к ближневосточным делам «большого друга» Америки – Ирана.
Пока трудно точно подтвердить или опровергнуть китайское желание сформировать некий ирано-египетский тандем против США, но фактом остается посещение (после Пекина) М.Мурси саммита Движения неприсоединения в Тегеране. Кстати, это был первый высокий визит египетского лидера в ИРИ за последние 30 лет.
Эксперты КНР, резюмируя итоги китайско-египетских переговоров, констатировали, что «прежнюю, чересчур тихую и мягкую политику на Ближнем Востоке пришло время менять».
Израильский фактор, похоже, также лежит в русле китайской ближневосточной трансформации. Понятно, что дружба Пекина и Тегерана раздражает Тель-Авив. Однако деньги делают свое дело — растущий китайский рынок вооружений становится для Израиля все более привлекательным, отодвигая на второй план «идеологические нестыковки». КНР, со своей стороны, заинтересована в увеличении военного импорта за счет качественных израильских закупок. Так, Израиль в настоящее время активно продает Китаю не только обычные вооружения, но и военные технологии, продукцию для военно-космической отрасли – ракеты Python III, беспилотники серии Sparrow и другие.
Ливийские «уроки» для Китая. Оставит ли Пекин Б.Асада?
В рамках ближневосточной политики КНР в недавнем прошлом наиболее острой проблемой была Ливия, в настоящее время — Сирия. Свергнутый М.Каддафи был давним и верным другом Поднебесной. За период своего правления он дал «зеленый свет» потоку китайских инвестиций, объем которых накануне ливийского бунта составлял более 18,5 млрд. долл. Инвестиции из Китая охватывали инфраструктурную, энергетическую и другие сферы экономики Джамахирии. Гражданская война и декреты новых властей свели на нет китайские усилия. Десятки тысяч специалистов и рабочих КНР вынуждены были уехать из страны, а инвестиционные программы сегодня приходится начинать заново.
В каком-то смысле Ливия стала для Китая серьёзным уроком. В Совете безопасности ООН при ливийских голосованиях КНР (как и РФ) воздерживалась. Но вряд ли более жесткая позиция Пекина (и Москвы) в СБ ООН спасли бы режим. Главное для Китая сегодня то, что он не может пока восстановить здесь былое экономическое и политическое присутствие.
Чего не скажешь о китайско-иракских отношениях. КНР в Ираке сумела быстро компенсировать потери 2003 – 2004 гг. и к 2010 г. вернуть уровень добычи и импорта углеводородов хусейновского периода. В настоящее время китайские компании (Petro China, CNOOC, CNPC) имеют доли от 37% до 64% на ключевых месторождениях, обойдя американские и ряд других.
Неясной выглядит дальнейшая сирийская политика Китая. Видимо, в недрах руководства Поднебесной складываются новые подходы по Сирии. Возможно, что один из них – постепенно отойти от жесткой позиции по блокированию сирийских резолюций в СБ ООН и неформально продвигать сразу две переговорные «дорожки» – традиционную с Б.Асадом и новую, с сирийской оппозицией. Понятно, что это только версия, но, учитывая ливийский печальный опыт, Китай, возможно, сегодня пытается подходить к этой проблеме с чисто прагматичных позиций, не «складывая яйца в одну корзину».
Китайские политологи справедливо отмечают, что воюющая с президентом Б.Асадом группа (фронт) состоит из арабских авантюристов и фундаменталистов разных мастей, которые в плане региональной стабильности ничего хорошего ни региону, ни Сирии не несут. «Но если победят они, — отмечают эксперты, — с ними придется договариваться». В любом случае, так это или нет, выяснится уже скоро.
Сергей Лузянин
Copyright © «Голос России»
Опубликовано в