14 декабря, 2020 
Итоги выборов в США (до конца неясные) и подписание Соглашения о формировании зоны свободной торговли с участием 10-и стран АСЕАН, КНР, Японии, Южной Кореи, Австралии и Новой Зеландии (Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP) представляют собой два наиболее примечательных события нескольких последних лет в той политической игре, которая ведётся вокруг Тайваня, то есть в одной из ключевых зон Индо-Тихоокеанского региона.
Особая значимость этих событий обусловлена тем, что в их центре располагаются обе ведущие мировые державы, которые прямо и конкурентным образом вовлечены в тайваньскую проблематику. С приходом к власти в Вашингтоне новой администрации можно ожидать тех или иных подвижек (едва ли радикальных) в отношениях США с Тайванем. Постепенное же введение в действие RCEP совершенно определённо усилит позиции Китая в его политике на тайваньском направлении.
В китайской Global Times полагают, что Тайвань, оказавшийся вне рамок данного Соглашения, окажется не только в состоянии политической “изоляции”, но и перед перспективой вполне конкретных экономических проблем. Которые станут следствием как специфики тайваньской экономики, две трети объёма которой приходятся на внешнюю торговлю, так и появлением совершенно новых неблагоприятных обстоятельств в процессе экспорта произведенной продукции.
Ибо, согласно данным, приведенным в той же газете, 58% тайваньского экспорта приходятся на страны-члены RCEP, а процедура снижения пошлин в торговых операциях между ними не затронет Тайвань. Что станет серьёзным вызовом для конкурентных позиций тех тайваньских компаний, которые оперируют на рынках указанных стран.
В Пекине дают понять, что все эти проблемы автоматически исчезнут, как только Тайвань “вернётся в лоно матери” в лице КНР. Чего никак не намерены делать в Тайбэе, заявляя: “А мы пойдём в CPTPP”, то есть в уже действующее с февраля 2019 г. региональное объединение Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership, включающее в себя 5 азиатских и 4 американских страны, а также Австралию и Новую Зеландию.
Это действительно авторитетное объединение, в которое ещё в середине 2018 г. проявляли желание вступить не только некоторые страны региона (тот же Тайвань, а также Индонезия, Таиланд, Колумбия), но и расположенная на другой стороне глобуса Великобритания. Более того, некие схожего плана намёки звучали даже от “блудного папы” этой организации, то есть США и ещё “во времена Трампа”. Как говорится, погорячились в своё время (в начале 2017 г.), с кем не бывает.
Особое внимание в Тайбэе сейчас придают переговорам с США на предмет создания двусторонней зоны свободной торговли. Причём значимость разрабатываемого документа будет носить не только политико-символический (что сегодня для Тайваня крайне важно само по себе), но и чисто экономический характер. Ибо США являются вторым (после связки КНР-Гонконг) торговым партнёром Тайваня. В 2019 г. двусторонняя торговля превысила уровень 100 млрд долл. (порядка 15% общего объёма внешней торговли Тайваня) при положительном для него балансе на сумму около 20 млрд долл. Впечатляющие цифры для острова с населением в 24 млн человек.
Напомним, что во второй половине сентября Тайвань посетил заместитель директора госдепартамента США К. Крач, в сфере служебных обязанностей которого находятся вопросы внешней экономической кооперации. В ходе состоявшихся переговоров с членами тайваньского правительства обсуждалась и перспектива заключения двустороннего торгового соглашения.
Указанный визит стал первым важным мероприятием в рамках двустороннего “экономического и торгового диалога”, об учреждении которого 31 августа объявил другой высокий чиновник госдепартамента Д. Стилуэлл. В начале ноября в Тайбэе сообщили о проведении (“в текущем месяце”) ответного визита в Вашингтон “небольшой делегации” представителей министра экономики Тайваня, которая будет принята здесь тем же К. Крачем. Примечательно, что к переговорам (“в удалённом формате”) должны присоединиться и три министра тайваньского правительства.
Обратим всё же внимание и на “политико-символическую” сторону самого факта расширения взаимных визитов должностных лиц США и Тайваня. Тем самым происходит практическая реализация законодательного акта (Taiwan Travel Act), единогласно принятого в феврале 2018 г. Сенатом США (а ранее Палатой представителей), через месяц утверждённого президентом Д. Трампом.
Тем самым указанные визиты вводились в правовое поле, что, в свою очередь, представляло собой важный шаг длительного, ползучего процесса придания “нормально-межгосударственного” характера американо-тайваньским отношениям. Что, в свою очередь, соответствует курсу самого Тайбэя стать “обычным” объектом-субъектом международных отношений. И то и другое является прямым вызовом одному из ключевых исходных положений внешнеполитического позиционирования КНР, согласно которому Тайвань рассматривается в качестве неотъемлемой части единого Китая. Два последних слова представляют для Пекина незыблемый принцип, уважать который в 1979 г. (в ходе установления двусторонних дипломатических отношений) обязался и Вашингтон.
Между тем в КНР с настороженностью смотрят на последние акты уходящей (как полагают в Пекине) американской администрации. Наряду с негативным отношением к факту, а также официальному формату американо-тайваньских торговых переговоров, понятную реакцию вызвали слова госсекретаря М. Помпео о том, что “Тайвань не является частью Китая”.
Похоже, что уходящая (видимо и всё же) американская администрация занята сейчас возведением таких завалов в американо-китайских отношениях, которые будет сложно преодолеть преемникам во главе с Дж. Байденом. Если такие намерения вообще будут иметь место в сколько-нибудь значимых масштабах.
Хотя после некоторой паузы от имени МИД КНР Дж. Байдену и были направлены (досрочные) поздравления, но комментарии Global Times (своего рода китайского внешнеполитического рупора) относительно перспектив отношений с новой американской администрацией носят в целом сдержанно-скептический характер.
Некоторый оптимизм связывается с возможной персональной сменой политического крыла будущей администрации и прежде всего на посту госсекретаря. В частности, обращается внимание на то, что в упоминавшемся “экономическом диалоге” между Вашингтоном и Тайбэем первый представлен как раз политическим крылом (то есть госдепартаментом), а не “профессиональным”, каковое в данное случае составляют министерство торговли и представительство президента США по торговле.
Отметим, что именно эти два последних, а вовсе не госдепартамент вели длительные переговоры с КНР на тему разрешения проблем в сфере американо-китайских торгово-экономических отношений, завершившихся принятием в январе 2020 г. так называемого “Соглашения 1-й Фазы”. Данный документ является единственным, но крайне важным позитивным наследием в политике на китайском направлении, которое администрация Д. Трампа оставляет своим преемникам. По их отношению к этому документу можно будет судить о характере курса новой администрации в целом.
Пока же правительственное агентство КНР, непосредственно отвечающее за политику на тайваньском направлении, составляет “чёрный список неисправимых сепаратистов” в среде политикума Тайваня. Указанный список не оглашается, и не ясно, что с “попавшими” (при случае) будет. Вроде бы в нём нет президента Цай Инвэнь, которая в публичных выступлениях последнего времени на чувствительную для Пекина тему действительно выражается в целом достаточно аккуратно. Что проявляется и в негативной реакции её администрации на (вдруг и странным образом) “ожившего” внутриполитического конкурента в лице партии Гоминьдан.
Пожелаем госпоже президенту Тайваня и далее вести себя столь же аккуратно и дальновидно. К пользе для всех сторон, так или иначе вовлечённых в тайваньскую проблематику.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
Источник: https://ru.journal-neo.org/2020/11/25/tajvan-posle-vy-borov-v-ssha-i-podpisaniya-rcep/
Опубликовано в