(Дано в сокращении)

Ключевые моменты

• Исходя из нового договора о стратегическом сокращении вооружения на земле, Соединённые Штаты и Россия должны продолжать переговоры, с целью включения в договор киберпространства и космоса.
• Кроме того, США и Россия должны согласиться на то, чтобы не использовать ядерное или противоспутниковое оружие против другой страны первыми, или не атаковать стратегические компьютерные сети других стран первыми. Ввиду этого НАТО обязывает США настаивать на защищённости их союзников. Такая стратегическая сдержанность будет зависеть от взаимной сдержанности во всех трёх областях, подкреплённая совместными усилиями.
• Снижение полезности ядерного оружия, смягчение уязвимости в космосе и киберпространстве и взаимная стратегическая сдержанность должны послужить интересам США и  России.
• Недемократический характер правительства России не должен помешать Соединённым Штатам в поисках понимания того, что может послужить их интересам. Хотя, для удовлетворения интересов США будет достаточно надёжности их партнёра.

Соединённые Штаты и Россия стремятся уменьшить опасность ядерной войны, путём ограничения стратегических наступательных возможностей при помощи переговоров и соглашений о  взаимном сдерживании. Как это ни парадоксально, оба государства больше не являются противниками, но продолжают следовать по тому пути, который они выбрали в период противостояния. Этот нынешний подход неудовлетворителен, и приносит новые стратегические уязвимости, вызванные технологическими изменениями. В данный момент существуют и возможность, и необходимость для нового, более амбициозного подхода необходимого, что бы избежать стратегических конфликтов – он разработан с учетом новейших возможностей и новейших уязвимостей. США и Россия могут и должны поднимать свой взор с линейного численного прогресса к качественным преобразованиям их стратегических взаимоотношений.

Таким образом, не отвергая взаимной сдержанности или контроля над ядерным вооружением, эта статья предусматривает три основных изменения в подходах:

1. Рамки усилий по предотвращению стратегических конфликтов должны быть расширены до включения в себя дополнительных доменов: космос и киберпространство.

2. Цель усилий должна перейти от управления возможностями, к устранению угроз и опасностей.

3. Должны возникнуть политические предпосылки усилий, т.к. обе страны сейчас действительно стремятся к построению невраждебных отношений. И каждая сторона может согласиться с отказом от нападения на другую страну, в любой из стратегических областей.

Короче говоря, Соединённые Штаты и Россия должны стремиться к достижению взаимной сдержанности в использовании стратегических возможностей. Первая половина статьи объясняет, почему русско-американское стратегическое сдерживание является важным. Во второй половине объясняется, как структурировать и достичь его.

Необходимость расширения сферы усилий по сокращению стратегических рисков связана с:

• Большой и растущей уязвимостью США, а со временем и России, к серьёзным угрозам национальной безопасности, связанными с отказом использования космоса и киберпространства.
• Доминирование угроз безопасности в космосе и киберпространстве таким же образом, как и в ядерной сфере.
• Потенциально слабая защита от нападения в космосе и, в особенности, в киберпространстве из-за минимальных затрат и вложений.

Растущая зависимость от космоса и киберпространства создаёт стратегически значимую уязвимость в этих областях.

Соединённые Штаты могут понести потери в важных секторах национальной безопасности в случае нескольких тяжелых атак на стратегические компьютерные сети, которые вполне возможны.

Трудно представить себе волну кибер атак, которые могут повлечь за собой одновременные повреждения всех отраслей, но данные убедительно свидетельствуют, что кибер война с дееспособным в данной сфере государством, например Китаем или Россией, может привести к разрушительным последствиям для состояния экономики и функционирования общества Соединённых Штатов. Хотя экономика России гораздо меньше, чем экономика США, и Россия использует компьютерные сети с наибольшим отставанием, чем США, Россия не сможет позволить себе масштабных стратегических кибер войн, как смогли бы США, на фоне увеличения экономической и социальной зависимости от сети.

Масштаб ущерба от потери использования космического пространства может быть точно таким же. США и Россия используют спутники для таких важных целей как передача голоса и данных, глобального позиционирования и навигации, технологического воздействия на погодные условия, поиска и управления ресурсами, стратегического оповещения, рутиной разведки и военных операций.

Для обеих стран, все три стратегические области имеют общий уровень опасности – технологическая, экономическая и операционная. Защита от ядерного, противоспутникового и кибер-оружия технологически бесперспективна, даёт убывающую отдачу инвестиций. Как и улучшение или наращивание наступательного потенциала. И не может предотвратить серьёзный ущерб от нападения серьёзного и способного государства, включая Соединённые Штаты и Россию.

Ядерное оружие является доминирующей угрозой из-за его разрушительной силы и трудности перехвата, в частности, если ракетный арсенал огромен и оснащен контрмерами.

В целом, противоракетная оборона может быть эффективной по отношению к небольшим государствам, которые представляют малую угрозу (например, Иран), а не против больших, опытных в ведении войн государств, таких как, Россия.

Простота и постоянство угрозы ядерной атаки, являются уместными с точки зрения перспектив российско-американской политики стратегической сдержанности, так как любое преимущество нанесения ядерного удара первыми отрицается тщетностью обороны и риском получения ответного удара.

Хотя Россия и беспокоится о противоракетной обороне США, Соединённые Штаты должны массово увеличивать свой противоракетный потенциал далеко за пределами своей страны, что бы защититься от Ирана или Северной Кореи. Так же, что бы быть в состоянии своевременно перехватить весь российский контрудар, в особенности, если Россия предпримет меры по снижению обороноспособности США. Но нет никаких признаков того, что лидеры США, специалисты министерства обороны или налогоплательщики пошли на затраты такого рода. Особенно, в свете куда более приоритетных угроз для обороны США, таких как Средний Восток и Восточная Азия, и необходимости сокращения затрат на оборону. В свою очередь Россия выступает против противоракетных систем США, и всех противоракетных систем НАТО на близлежащих к её границам территориях.

Спутники, будучи заметными, наводимыми и хрупкими, является по сути своей крайне уязвимыми.  Уничтожение или отключение спутника гораздо проще и дешевле, чем его защита. Некоторая степень защиты в космосе может быть достигнута с помощью увеличения количества спутников, но, их тиражирование обойдётся гораздо дороже, чем увеличение числа перехватчиков, каждый из которых может управляться одной системой наведения.

Кроме того, защита от атак компьютерных сетей становится всё более сложной и дорогостоящей, из-за увеличения масштаба и сложности атак в данной сфере. Сеть предназначена для облегчения доступа к информации, обмена информацией, сотрудничества и т.д., и пользуется большим спросом, что приносит немалые экономические выгоды. Но по своей природе её очень трудно обеспечить защитой.

Убывающая отдача инвестиций в кибер пространство, по сравнению с обороной, особенно заметна при рассмотрении вопроса между «взломом» и «исправлением», по сложности, затратам средств и времени.

Интересы России и США в политике взаимной стратегической сдержанности

На основе анализа уязвимости и возможностей, США должны стремиться к взаимному стратегическому сдерживанию с Россией, для того, что бы запретить инициирование использования ядреного и противоспутникового оружия, и посягательств на ключевые компьютерные сети не только друг друга, но и союзных государств. Смысл запрета инициирования использования подобных угроз крайне прост: чем меньше опасность использования, тем меньше опасность стратегического конфликта. Хотя, возможности нанесения ответного удара всё же остаётся, но не должно быть поводов к их использованию. Несмотря на сложность осуществимости устранения опасности стратегических конфликтов между США и Россией, оно должно быть заявлено главной целью российско-американской политики стратегической сдержанности. Простые американцы, русские и люди во всём мире могут понять, что такие обязательства означают.

Соглашение о стратегической сдержанности будет содержать ряд ключевых интересов США:

• Дальнейшее снижение роли ядерного оружия в войнах и международной политике.
• Увеличение российских усилий, в соответствии с усилиями США, по борьбе с распространением ядерного оружия, начиная с Ирана и Северной Кореи.
• Уменьшение опасности хакерских атак со стороны России.
• Уменьшение опасности ядерных и хакерских атак на страны НАТО.
• Препятствование интересам России в развитии противоспутникового вооружения.
• Установление стандартов стратегической сдержанности, которые могли бы применяться так в Китае, особенно в отношении атак на информационные сети и использования противоспутникового вооружения.
• Создание наилучших условий для развития США и России таким образом, что бы служить международным целям США.
• Создание условий для более полного сокращения ядерного вооружения.

В целом, Россия должна и вероятно будет благоприятно рассматривать данное предложение Соединённых Штатов, направленное на улучшение стратегических отношений и смягчение последствий растущей уязвимости. Но это во много зависит от проблем и трудного выбора, с которыми Россия сталкивается в настоящее время.

Российский лидер, как бывший, так и будущий, Владимир Путин сталкивается с определённой неизбежностью: российская политико-экономическая система слишком зависима от высокого уровня цен на энергетические ресурсы, она вступила в стадию убывающей отдачи, и не может своевременно реагировать на внешние угрозы (глобальная конкуренция, исламский экстремизм, Китай). Человеческий капитал растрачивается. Критическое состояние данной системы диктует рассмотрение крупных корректировок нынешнего курса. Курс, который выбирают российские политики, на международном уровне, будет влиять на их интересы в российско-американских взаимоотношениях в целом, и во взаимной политики сдержанности, в частности.

Хотя некоторые русские по-прежнему предпочитают, что бы их страна выступала в роли мировой державы, имеется растущее мнение о том, что Россия должна быть менее обеспокоена своим относительным положением, и уделять больше внимания своим реальным интересам, в том числе разрешению национальных трудностей. Экономика должна быть менее зависимой от добычи и экспорта энергии и сырья, что отводит России роль источника ресурсов для более развитых стран. Вместо этого, экономика России должна использовать и развивать человеческий потенциал, диверсификацию и стать привлекательной для инвестиций в продукцию с добавленной стоимостью, интегрированной в мировую экономику и не страдающей от коррупции.

Параллельно с этим, национальная оборона России должна стать упрощенной, основанной на профессиональных знаниях и экономике, технически приемлемой, подходящей для реагирования на фактические угрозы безопасности. Российские вооруженные силы должны быть способны работать эффективно при разнообразных обстоятельствах, как в пределах страны, так и за её пределами. Между тем, рост влияния Китая в Восточной Азии требует решения по охране интересов России, не вызывающего русско-китайского антагонизма. Наконец, став свидетелями вероломства Ирана в отношении ядерного потенциала, россияне теперь понимают, что Ирану нельзя доверять, и опасность иранских ракет нависла прямо над их головой.

Все чаще российская политическая элита сталкивается с тем, что данные проблемы требуют радикальных экономических и военных реформ. Как экономическая, так и военная реформа будут способствовать развитию экономического и технологического сотрудничества с Западом. Между тем, развитие безопасности России сейчас предопределяет маловероятность конфликтов с Западом, и будущие угрозы будут, вместо этого, исходить от её периферии и Дальнего Востока. Тот факт, что НАТО, а не Китай, выступает как потенциальная угроза в российских официальных заявлениях, показывает, что российские официальные документы отстают от мыслей.

Учитывая российские требования для внутренних реформ и смещение восприятия внешних угроз, Москва могла бы увидеть преимущество в продуктивных отношениях с Соединёнными Штатами и их союзниками. В конце концов, США так же обеспокоены угрозой исламского терроризма и растущей мощью Китая, как и Россия. В то же время, россияне наблюдают за экономическими кризисами, ростом безработицы и политическими провалами в США и Европы. И сокращение расходов на оборону – еще одно доказательство тому, что Североатлантический Союз не является реальной угрозой для России.

Анализ интересов России отражает как логику её затруднительного положения, так и дрейф общественного мнения. Российский спор о внутренней и внешней политике не может быть полностью урегулирован.

Тем не менее, очередное длительное «президентство» Путина неизбежно. И не нельзя не задаться вопросом, изменит ли Россия свой курс под его руководством? Примет ли страна подлинные реформы и станет ли искать тесных отношений с США и их союзниками? Учитывая популярность Путина, его власть и инстинкты, он и его ближайшее окружение может принять решение сохранить статус-кво и решить отказаться от активного реформирования и налаживания связей с Западом. Это, в свою очередь, может снизить восприимчивость России к предложению США о взаимной стратегической сдержанности.

Тем не менее, ряд некоторых факторов позволяет предположить, что, будучи президентом в очередной раз, Путин позволит, а возможно, даже поддержит перемены в России:

• Доказательства того, что экономика России, без реформ, не может дать устойчивого роста конкурентоспособности и уровня жизни, в настоящее время неопровержимы. Однако влиятельные и популярные должностные лица, которые игнорируют эти доказательства, приведут Россию и русских к более глубокой зависимости от экспорта сырьевых ресурсов, снижению уровня жизни и экономических возможностей и общественного недовольства.
• В то время как сам Путин не сможет способствовать реформированию и переориентации России, он, скорее всего, будет в окружении и в зависимости от бюрократии, чиновников, экспертов, общественных деятелей и руководителей предприятий, в том числе иностранных инвесторов и финансовых институтов.
• Независимо от того, что своей знаменитой «душой», Путин продемонстрировал способность ощущать практические опасности и возможности, возникающие перед Россией, и играть роль посредника в изменениях направленных на то, что бы добиться успеха в руководстве. Он не пленник статуса-кво, который он, в значительной степени, создал и имеет право изменить. Путин поймёт, что слабеющая Россия, воспрепятствует успешному управлению страной.

Даже не приступая к основным внутренним реформам, Путин должен признать, что более взаимные отношения с США отвечают интересам России и её лидера. Хотя россияне по-прежнему опасаются Соединённых Штатов, закрепляя и акцентируя американо-русские различия уже не как формулу политической выгоды, как это было раньше. Тем временем, Китай представляет более заметную контрастность с Россией и потенциальные проблемы в интересах и влиянии – перспектива, которую не сможет обойти ни один лидер. Это послужит аргументом в пользу предоставления объективного слушания предложения США о взаимной стратегической сдержанности. Более того, такие предложения от США могут означать, что сотрудничество в области безопасности с США и НАТО не только желательно, но и возможно для России.

Если экономика Россия реформирована, с уклоном на производство добавленной стоимости, и интегрирована внутренне и внешне, то рост должен произойти в области использования компьютерных сетей, и связан с использованием космического пространства. Городское сообщество и бизнес-класс России уже находятся в зависимости от сети Интернет в повседневной жизни, и правительство страны увеличивает использование интернета для оказания традиционных услуг населению. Россия также стремится не только сохранить конкурентоспособность в качестве поставщика космических услуг, но и увеличить объёмы использования космического пространства в коммерческих и военных целях, о чем свидетельствую большие надежды на создание Глобальной Навигационной Спутниковой Системы (ГЛОНАСС)  для коммерческих и военных целей.

Военная реформа, которая идёт полным ходом, но еще далека от завершения, представит российские вооруженные силы оперативными и легко кооперируемыми (разработка подобного рода вооруженных сил лишний раз доказывает, что Россия не предвидит вероятности конфликтов с силами НАТО, как и НАТО не предвидит конфликтов с Россией). С такими возможностями, придёт и возрастающая зависимость от передового командования, контроля, управления, связи, компьютера, разведки, наблюдения и разведывательных сетей, в значительной степени базирующихся в космосе, с учетом обширной территории России. Хотя такие возможности и являются гораздо более полезными для России, чем «старомодные» вооруженные силы, но они приведут к угрозе хакерских атак и противоспутникового вооружения.

В общем, политика взаимной стратегической сдержанности должна быть основана на наличии общих интересов. В то же время, российско-американские взгляды резко отличаются по трём направлениям:

• Российская традиционная военная слабость сделала страну более заинтересованной, а США менее заинтересованными, в оставлении за собой возможности использования ядерного вооружениями первыми.
• США более зависимы от космического пространства, чем Россия, и поэтому более уязвимы, если их лишить доступа в космос, хотя США и Россия имеются недостаточное противоспутниковое вооружение.
• Кроме того, американская экономика и военные более зависимы от компьютерных сетей, чем Российская экономикам и вооруженные силы, и в то время как США имеет большие возможности для проведения кибер-войн, Россия так же обладает и использует такие возможности.

Эта асимметрия предполагает некоторые трудности в достижении соглашения о взаимной стратегической сдержанности, при условии реализации данного соглашения отдельными и независимыми курсами. Вдобавок, Соединённым Штатам, возможно, потребуется убедить Россию, в том, что конкретные условия соглашения о взаимном сдерживании, связаны с более широкими и принципиальными политическими обязательствами построения стратегического взаимоотношения, в соответствии с целью и растущей реальностью добиться не состязательных и продуктивных отношений.

Условия взаимной стратегической сдержанности

В описанных выше условиях, США должны предложить комплексный подход – пакет услуг – по смягчению ядерной уязвимости, и уязвимости в космосе и киберпространстве, на основе согласования взаимной стратегической сдержанности.

Это подход должен быть основан на трёх столпах: убеждённость в том, что стратегические отношения должны быть не состязательными; условия стратегической сдержанности существуют, и будут существовать во всех трёх доминирующих областях обороны; необходимость перенаправить российско-американскую стратегическую «повестку дня» с опасения друг друга, на опасение распространения ядерного оружия и других сходящихся проблем.

Условия взаимной сдержанности, которая должна заинтересовать США, включают в себя:

• Обмен обязательствами отказа от применения ядерного оружия первыми (no-first-use agreement — NFU).
• Соглашение о совместной разработке противоракетных систем, и принятие других совместных мер по защите от враждебных государств, обладающих ядерным потенциалом.
• Обмен обязательствами о не вмешательстве в космические программы друг друга.
• Обмен обязательствами о ненападении на стратегические компьютерные сети друг друга.
• Применение всех условий данного соглашения ко всем союзным государствам, как со стороны США, так и со стороны России.
• Меры по укреплению уверенности в том, что условия данного соглашения будут выполнены.

Сутью взаимного ядерного сдерживания будет российско-американское соглашение о том, что ни одно государство не будет выступать инициатором ядерного конфликта против другого государства или его союзников. Если раньше у США и предусматривали возможность использовать ядреное оружие, при недостаточности прочих оборонительных средств, против Советской агрессии, то на данный момент США в этом не нуждается. Соглашение с Россией об отказе в использовании ядерного оружия первыми станет важным, даже драматическим шагом в этом направлении. Если Россия воспользуется какими-либо другими средствами массового поражения, такими как биологическое оружие, против военных сил США или их союзников, то Соединённые Штаты будут иметь весьма веские основания для объявления недействительным соглашение об отказе инициирования ядерной атаки первыми.

Соглашение об отказе использования ядерного вооружения должно стать предметом переговоров, и пробудь интерес России к построению принципиально не враждебных отношений с США. Российские ядерные «настроения» сейчас сводятся к тому, что Россия будет использовать ядерное оружие первыми только в том случае, если «само существование государства будет находить под угрозой». Эта политика показывает повышение «порога» и более сдержанный подход к применению ядерного вооружения, по сравнению с Советской политикой. Разумеется, информированные россияне знают, что ни США, ни НАТО не являются угрозой для самой России, кроме как, в случае нападения Россия на силы НАТО. Если Россия атакует страны НАТО, то это повлекло бы за собой прямую угрозу для самой России, с или без соглашения о ядерной сдержанности.

При желании сблизиться с Соединёнными Штатами и их европейскими союзниками, и при предложении о взаимной ядерной сдержанности, Россия ничего не потеряет и получит большой «выигрыш», приняв данное предложение. Россия не нуждается в возможности инициировать ядерную атаку в целях защиты от нападения сил НАТО. Пока российские генералы беспокоятся о том, что их вооруженные силы могут быть уничтожены в случае военных действий против сил НАТО, идея о том, что Кремль начнёт ядерную войну, игнорирует два факта. Во-первых, сохранение русского народа не будет находиться под угрозой НАТО, даже если его силы будут разбиты. Во-вторых, если Россия использует ядерное оружие первой, то возмездие сил НАТО будет иметь разрушительные последствия, действительно, единственной правдоподобной угрозой выживанию русского народа со стороны сил НАТО стало бы применение Россией ядерного оружия. Согласие России на соглашение об отказе использования ядерного вооружения первыми станет сигналом о приверженности к построению прочных и не враждебных отношений с Соединёнными Штатами. С другой стороны, отказ России от данного соглашения подставит под сомнение ценность взаимной сдержанности в любых других стратегических областях. Для обеих стран соглашение об отказе инициирования ядерной атаки также будет означать и трансформацию стратегических взаимоотношений.

Соглашение о совместных противоракетных системах России и НАТО так же будет соответствовать соглашению об отказе инициации ядерной атаки:

• Логично предположить, что если оба государства обязуются не применять ядерное оружие первыми, в том числе и против союзников, то у США не будет основания ожидать удара российского ядерного оружия, либо же, ответного ядерного удара со стороны России. В условиях взаимного сдерживания, Соединённые Штаты будут уверены в выполнении Россией всех условий, и поддержанию взаимных мер по укреплению доверия.
• Стратегически, оба государства могут обратить своё внимание, в том числе и совместную противоракетную оборону, к вопросу о накапливании опасности распространения ядерного оружия, в частности, иранской ракетной угрозы. Включение России в совместную противоракетную оборону, даст основания США настаивать на том, что Россия должна быть более озабочена иранскими ядерными намерениями, текущая позиция НАТО весьма противоречива, она отрицает участие России в создании совместной системы. Потому, что она не в состоянии создать собственную полную противоракетную оборонительную систему. Но есть для России и альтернативы: участвовать в совместной оборонительной системе, или быть в значительной степени незащищёнными от нарастающей иранской угрозы.
• Политически, сочетание соглашения об отказе от инициирования ядерной атаки с России и включения России в противоракетную систему НАТО, выведет сотрудничество России и НАТО на новый уровень. Это также может безоговорочно сигнализировать о том, что Россия и США вместе со своими союзниками более озабочены иранской угрозой, возможными угрозами, чем друг друга.

Совместная противоракетная оборонительная система России и НАТО, конечно, предоставит НАТО не меньшую, а возможно и большую защищённость от иранского ракетного удара. В то время как, России не имеет достаточно эффективной системы предупреждения и отслеживания ракетных ударов, как у США, у неё имеются хорошо подготовленные радары. Если данные с радарных сенсоров НАТО и России слить воедино, то это, несомненно, принесёт пользу обеим странам. Кроме того, и Россия и НАТО полагаются на своих перехватчиков, т.к. не хотят оказаться в невыгодном положении, и  зависеть от других стран, что бы уничтожить угрожающие им ракеты. В то время как НАТО может извлечь какую-то пользу от подобного совместного соглашения, Россия могла бы извлечь большую пользую, ввиду недостаточности средств для построения собственной полной оборонительной системы.

Сейчас Россия близится к пониманию того, что противоракетная оборонительная система НАТО предназначена против иранских ракет, а не для защиты от России. Тем не менее, Россия опасается, что данная система когда-нибудь будет расширена или переориентирована, с целью ослабить защиту от межконтинентальных ракет, например, путём размещения перехватчиков в водах северной Европы. Самый лучший  для России способ защиты от подобного невероятного развития событий, это участие в совместной оборонительной системе с НАТО. Учитывая политические выгоды от участия в крупных западных инициативах безопасности, и преимущества защиты от иранских ядерных сил, Россия должна воспользоваться возможностью участвовать в оборонительной системе НАТО. Для США, участие России в совместной противоракетной оборонительной системе будет способствовать соглашению о стратегической сдержанности, укреплению сотрудничества в области ядерного оружия в целом, и предотвращению иранской угрозы в частности. Поощряя настроения в Москве, Россия должна переориентироваться в сторону Запада.

Что касается использования возможностей противоспутниковых систем, США не столько выигрывают, сохраняя за собой возможность, атаковать российские спутники, сколько создают международный прецедент уважения к беспрепятственному доступу в космос со стороны России. В то время как Россия не имеет оперативных возможностей противоспутниковых систем, можно было бы отговорить Россию от приобретения подобных возможностей, или запретить использовать их первыми, если они уже были приобретены. И «жесткие» и «мягкие» вмешательства в космические системы должны быть исключены в целях предупреждения развития наступательных способностей, которые могли бы быть использованы.

Соглашения США и России об отказе в инициировании нападения на критические компьютерные сети ослабит защиту США и обманет опасения о растущем интересе России к возможностям и операциям кибер войн. Такое соглашение потребует согласования таких определений, как «атака» (которая не включает в себя сбор информации), и «критические сети» (которые не включает в себя развлечения и т.п.). Недавно американские и российские специалисты добились прогресса в создании общей терминологии в компьютерной сфере, что явилось первым шагом к взаимопониманию. Хотя это потребовало бы отказа США от нападения на российские стратегические сети, преимущество вооруженных сил США и риск ответных кибер действий Росси, сделали вариант подобного нападения России на США как не существенным, так и не привлекательным. Для целостного понимания, термин «кибер-война» должен охватывать не только атаки компьютерных сетей, которые происходят в другой стране, даже без согласования с государством. Не выполнение этого может создать удобную «лазейку», и признать, что государство не несёт ответственности за предотвращение нападения на другие государства даже в своей юрисдикции. Поскольку, полное соответствие данному стандарту невозможно (хакерские атаки невозможно остановить), соглашение по данному вопросу наложит обязательство сотрудничества по предотвращению сторонних угроз, в том числе в каждой стране. Следует понимать, что сторонние атаки, даже если они согласованы с правительством, не могут служить поводом ответной атаки против другого государства или его стратегических сетей.

США (как и Россия) сохранили бы возможность атаки на участвующие в координации боевых действий компьютерные сети противника. Таким образом, должно создаться понимание того, что такие атаки будут проводиться под строгим контролем политических властей, и удерживаться от развязывания кибер войн в сетях, критических для экономических и общественных сфер друг друга. В любом случае, с уменьшением риска американо-российского вооруженного конфликта, уменьшится и сила сдерживания, основанная на угрозе возмездия. Кибер войны, как дополнение к военным действиям, становится всё менее вероятными.

В то время как американские и российские интересы отличаются от сферы к сфере, есть что-то и для каждой страны в отдельности во всём этом пакете ограничений. Основной конкретной выгодой для Соединённых Штатов было бы согласие России не начинать атаки на стратегические компьютерные сети, учитывая уязвимость США и возможности России. Соединённые Штаты так же выиграют и от возможности включить Россию в активную совместную стратегию по борьбе с распространением ядерного оружия, начиная с Ирана. Основной выгодой для России стало бы включение в противоракетную систему НАТО (как было описано выше). Международный авторитет России так же получит необходимый импульс в силу присоединения к США в инициативе снижения риска стратегических конфликтов. Со временем, оба государства получат выгоду от смягчения взаимной уязвимости в космосе и киберпространстве с вкладом таких соглашений в Российско-Американские отношения, и от создания более благоприятных условий для дальнейшего сокращения ядерного вооружения обеих стран в будущем.

С учетом недостатков российских вооруженных сил, Россия может не пойти на отказ от использования ядерного оружия или от развязывания кибер войн. Тем не менее, Россия сталкивается с сильным сдерживанием в обеих этих сферах, с или без соглашения о взаимной сдержанности. Хотя ядерное оружие или кибер атаки могут быть теоретически интересной компенсацией Западного военного преимущества, для России, развязывание войны в любой из сфер, навлекло бы катастрофический контрудар. Более того, настаивая на комплексном подходе, в соответствии с «перезагрузкой» российско-американских отношений, США даст России инициативу принять даже те условия, которые для США являются двойственными.

Предлагаемые здесь взаимопонимания США и России могут быть восприняты весьма недружественно со стороны Китая. Но они так же могут послужить для Китая стимулом того, что бы начать рассмотрение возможностей взаимной стратегической сдержанности с США (и, возможно, с Россией). Китай уже поддерживает соглашение об отказе от инициирования использования ядерного оружия, в соответствии с их доктриной минимального устрашения, и будет приветствовать американскую и российскую взаимность. Чем должны быть обеспокоены США и Россия, так это интересом китайских военных к противоспутниковому оружию и технологиям кибер войн, возможно, включая интерес Китая к инициированию их использования. Дополнительное давление на Китай в целях осуществления сдержанности в этих областях, обеспечит взаимные вы /p годы для США и России. В любом случае, полp/p/ppli/pиulтика Китая по испо/p льзованию стратегических возможностей не должна снижать интерес США и России к двустороннему сотрудничеству.

Проблемы США 

Взаимная сдержанность в этих направлениях ставит три проблемы перед США:

• Военная польза ядерного, противоспутникового оружия и кибер вооружения.
• Интересы союзников и солидарность НАТО.
• Уверенность в выполнении всех условий.

Политика США, направлена на уменьшение, и даже прекращение, использования ядерного оружия в боевых целях, и использование возможностей противоспутникового оружия только в целях сдерживания возможных угроз (в частности, Китая).  Но это не исключает возможность «падения» компьютерных сетей, что позволит противнику вычислить и атаковать военные силы США. Данное соображение наименьшим образом относится к возможной непредвиденной борьбе с Россией, которая не столь полагается на военные компьютерные сети, чем Китай. Из-за Китая, США нуждаются в серьёзной защите собственных компьютерных сетей, чтобы предотвратить разрастание кибер войны, в которую США могут быть вовлечены. Таким образом, США и Россия должны применять взаимную сдержанность в киберпространстве к сетям, которые являются критическими для национальных экономик и социального благополучия. Кроме того, как уже отмечалось, оба государства должны взять на себя обязательства по обеспечению полного контроля гражданских властей над возникновением и разрастанием кибер угроз.

Во всех трёх областях, США будут настаивать на том, что Российская стратегическая сдержанность должна применять к НАТО в целом, по соглашению. Тем не менее, некоторые союзники США, особенно граничащие с Россией и бывшие когда-то частью СССР, могут быть обеспокоены тем, что если США расширит свои действия за рамки обычной обороны, особенно в области ядерного оружия, то это может привести к стратегической «развязке», ослаблению сдержанности, и подвергнуть эти страны агрессии или угрозам со стороны России. В ответ на это США могут заявить, что они в состоянии отразить любое нападение России на любых союзников НАТО, а так же, что российская агрессия повлечет за собой мощный ответный удар.

Уверенность, что Россия выполнит все условия договора о взаимной стратегической сдержанности, опирается, в основном, на сильные ограничения, учитывая бесперспективность обороны России от контратак в любой области. Соединённые Штаты имеют превосходство не только в военном потенциале, но и в ядерном, противоспутниковом, и кибер арсеналах. Предположительно, США не позволили бы любому из этих преимуществ снизиться из-за того, что они обязались использовать их против России только в ответ.

Кроме того, Россия и США должны согласиться дополнять обязательства взаимного сдерживания практическими мерами укрепления доверия. Цель таких мер – препятствие инициирования атаки в любой из трёх областей. В дополнении к противоракетному сотрудничеству России и НАТО (как уже упоминалось), взаимоотношения могут включать в себя следующее:

• Делиться информацией о ядерных силах, планах и угрозах других стран.
• Разоружение некоторых ядерных сил, чтобы снизить озабоченность по поводу инициирования ядерной атаки, но, не снижая готовности к контр удару.
• Уверенность в том, что не будут использованы любые возможности снижения ядерной сдержанности другого государства.
• Уведомления обо всех запусках баллистических ракет.
• Горячие линии для обсуждения инцидентов космических или кибер атак.
• Сотрудничество по устранению сторонних (государственных или негосударственных) кибер угроз.

Каждая из этих мер способствовать переключению стратегических отношений США и России с логики устрашения и угроз, на общие усилия по смягчению уязвимостей и противостоянию опасностей от распространения ядерных и других стратегических возможностей.

Рамки взаимной сдержанности

Взятые вместе, практические меры по укреплению взаимного доверия, будут являться ключевым уровнем в рамках стратегической сдержанности между США и Россией.

Рамки включают в себя стратегическую уязвимость, доминирование посягательств и снижение расходов на монтаж сдерживания. Они опираются на фундамент сдерживания, без которого взаимная сдержанность, на некоторое время, будет не более чем выражением доброй воли, которая сможет или не сможет выдержать напряженные кризисы. Основываясь на сдерживании, эти рамки включают в себя обязательства отказа от инициирования атаки во всех трёх областях. Включая меры по укреплению взаимного доверия, а так же регулярного диалога, США и Россия начнут институционализацию взаимной сдержанности, между ними, и в рамках своих государственных и политических систем.

Как данные рамки в целом будут рассматриваться Россией? По мере увеличения разрыва между Российской и Американской военной мощью, у Москвы могут появиться еще большие опасения стать формально привязанными к позиции военной неполноценности, либо, перекрывание опций, которое возможно понадобится России, ввиду недостатков вооружённых сил, например, использования ядерного или кибер оружия. Тем не менее, предложенная здесь взаимная сдержанность, не ограничивает стратегические возможности любого государства. Россия, безусловно, окажется в невыгодном для своих возможностей положении, но не из-за соглашения о проявлении сдержанности в их использовании. Можно даже утверждать, что сторона с минимальными возможностями получит большую выгоду по соглашению, по которому они не должны их использовать. В любом случае, для США важно подчеркнуть, что предлагаемая взаимная стратегическая сдержанность будет основываться непосредственно на принципах партнёрства и равенства в обязанностях, ограничениях и правах. По политическим причинам, подобного рода соглашение с Россией будет проходить только по этим, и никаким иным, условиям.

Эти идеи могут активизировать следующий этап Американо-Российских усилий по снижению опасности стратегических конфликтов, в виду нарастающей уязвимости России, США и их союзников. Неясно, каким образом Россия отреагирует на предложение США в этом направлении: это зависит от того, как Россия оценит собственную стратегическую уязвимость и насколько она предана идее собственного реформирования и переориентации. Тем не менее, Соединённые Штаты определить обсуждение, предложив концепцию и возможные условия для безопасных стратегических отношений и безопасного мира.

Несомненно, для США представление амбициозного, согласованного набора предложений прочного российско-американского стратегического сдерживания, даст позитивный сигнал на пути к Российско-Американским взаимоотношениям. Стратегические отношения между США и Россией имеют позитивную динамику, но не хватает «надёжной повестки дня». Возможно, положительный ответ России зависит, в частности от того, убеждены ли её руководители в необходимости реформ и построения тесных отношений с США, но пока это остаётся неизвестным. Тем не менее, такая неопределённость не выражает протеста против предложения США по тем параметрам, которые служат интересам США, особенно, если данное предложение возымеет конструктивный эффект на российское стратегическое мышление и политическое руководство.

Могут потребоваться годы, прежде чем эти идеи будут согласованы между Москвой и Вашингтоном. Кроме того, стратегическое сдерживание, на которое они могут пойти, должно быть разработано так, чтобы продлиться как можно дольше. Тогда зачем спешить с таким предложением, особенно накануне президентских выборов, намеченных в обеих странах? Нужно двигаться оперативно, но не спеша, что следует из дискуссий в России, касаемо курса страны и отношений с Западом. Предложения о «расширении взглядов» на Российско-Американские стратегические отношения, о смягчении растущей уязвимости обеих стран, о включении, а не исключении, России в Западную инициативу безопасности, могут гарантировать исход дебатов в сторону интересов США.

Дэвид Гомперт — заслуженный научный сотрудник Центра Стратегических Исследований (ЦСИ), Института национальных стратегических исследований в Национальном Университете Обороны.

Майкл Кофман – руководитель программы и научный сотрудник Центра Стратегических Исследований. 

Примечание издателя: оригинал данной статьи был опубликован Институтом Стратегических Исследований (Institute for National Strategic Studies (INSS)) Национального Университета Обороны США (The National Defense University (NDU)).

Перевод Александра Киселёва, ЦИМО АТР

Оригинал: http://www.ndu.edu/inss/docUploaded/SF%20274%20Gompert%20and%20Koffman.pdf

Related posts:

О нас Публикации Перспективная борьба с новым злом В. Н. Тимошенко — Политика США в южной части Тихого океана после «холодной войны»