14 мая, 2015 
История российско-китайских отношений насчитывает почти четыре века, на протяжении которых между Россией и Китаем развивались дружественные взаимосвязи не только на межгосударственном уровне, но и шло тесное взаимовыгодное общение приграничного населения, был заложен фундамент для дальнейших добрососедских отношений. Одним из важнейших направлений российско-китайского взаимодействия (как на региональном, так и на межгосударственном уровнях), а также неотъемлемой частью истории России является китайская миграция.
Для более эффективного использования потенциала китайской миграции на Дальнем Востоке России, создания сбалансированной системы мер для достижения взаимной выгоды в этой сфере сотрудничества России с Китаем необходимым представляется изучение имеющегося опыта присутствия китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке в течение длительного времени. В социально-экономической деятельности дальневосточного региона России во второй половине XIX – первой половине XX вв. на различных этапах его развития – в составе Российской Империи, в годы революционных преобразований и строительства социализма – принимало участие население сопредельного Китая.
Рассматривая китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке как сложную структуру в системе российско-китайских отношений и системе дальневосточного региона, представляется необходимым обратиться к достижениям не только отечественной, но и зарубежной историографии, обобщить накопленный материал по исследуемой проблеме, выделить ключевые моменты и концепции.
Китайская историография проблемы может быть разделена на три периода: цинскую, гоминьдановскую и историографию КНР. Первые исследования истории китайского населения в России проводили чиновники цинского правительства, излагавшие свои собственные наблюдения о жизни китайцев на российских дальневосточных территориях. Их труды лишь условно можно отнести к историографии проблемы – научный анализ вопроса не проводился. Наиболее значимыми в ряде подобных работ следует признать труды Цао Тинцзе, цинского чиновника, серьезно занимавшегося историей и географией. В 1885 г. он отправился в 130-дневную поездку по местности вдоль русско-китайской границы. Его исследования содержат богатый статистический материал о численности китайцев в Приамурье и Приморье, китайских купцах и земледельцах[1].
Гоминьдановские историки продолжили традицию цинской историографии рассматривать русско-китайские отношения как продолжение связей Китая с племенами, населявшими район Приамурья и Забайкалья в далеком историческом прошлом, подчеркивая при этом агрессивный характер политики России в Китае[2]. Придерживаясь взгляда на политику России как на колониальную, рассматривал мероприятия царского правительства по регулированию правового статуса китайских мигрантов на Дальнем Востоке России Сюй Цзяцин[3]. Вопросы численности китайских рабочих в России в начале XX в. затрагивались в монографии Ли Чанфу «История колониализма в Китае», в которой автор проследил тесную взаимосвязь понятий «колониализм» и «миграция»[4]. В целом, изучение истории китайских мигрантов в этот период носило односторонний и фрагментарный характер и базировалось на традиционном подходе к исследованию исторического процесса под углом зрения описания и хронологии событий.
После образования КНР, в годы развития дружественных отношений Китая и СССР (т.н. «миюэ» — «медовый месяц»), появляются исследования Пэн Мина и Лю Юн-аня, посвященные участию китайцев в гражданской войне в России. Авторы рассматривали проблему, подчеркивая интернациональный, братский характер взаимодействия русского и китайского народов. Эти работы были переведены на русский язык и опубликованы в Советском Союзе[5]. В годы «культурной революции» в Китае все исследования по истории китайских мигрантов были свернуты.
Новый этап в развитии китайской историографии начинается с утверждением в Китае политики «реформ и открытости». Значительно расширяется круг научных исследований, в исторической науке укрепляется тенденция проанализировать и обобщить уроки прошлого, оформляется переход от абстрактного к конкретному изучению событий и явлений. Появляется ряд солидных трудов по истории китайской диаспоры в разных странах мира (Хуан Цзышэн, Хэ Сыбин,Ян Гобяо,Чжу Цзецинь,Ян Чжаоцюань и др.) [6].
Изучение истории китайских мигрантов в России становится одним из направлений в исследованиях истории взаимоотношений двух стран – России и Китая. Создаются научно-исследовательские институты, формируются научные коллективы, занимающиеся изучением истории России и российско-китайских отношений.
Что касается методологических принципов и подходов, сохранялась трактовка политики России в дальневосточном регионе как политики «колониальной», и, основываясь на данной позиции, китайские историки рассматривали проблемы китайских мигрантов в России. Освещая вопросы жизни и деятельности китайского населения на российском Дальнем Востоке, китайские ученые отрицали правомочность системы мер, реализуемых царскими чиновниками после подписания Айгуньского и Пекинского договоров в отношении китайских подданных (Лю Цзялэй, Лю Банхоу)[7]. Действия России во время восстания ихэтуаней характеризовались как «агрессивные», а события июля 1900 г. в Благовещенске – как результат «агрессивной политики царской России на Дальнем Востоке» (Го Яньшунь, Лю Банхоу, Чжао Лянтай)[8].
Особо следует выделить т.н. концепцию «неиспользованных возможностей», которая, как считает Ю.В. Чудодеев, доминировала в китайской историографии 1980-х гг. при изучении истории советско-китайских отношений[9]. Опираясь на концепцию «неиспользованных возможностей», китайские историки исследовали в 1980-е гг. и проблемы китайской миграции в Россию. В частности, крупный исследователь истории российско-китайских отношений Ли Цзягу в своей статье, посвященной советско-китайским переговорам о возмещении убытков китайцам в России после Октябрьской революции, подчеркивает, что советская сторона, за исключением ряда отдельных мер, уклонялась от решения того вопроса в пользу китайских мигрантов[10]. В другой своей работе, предметом исследования которой стала миссия Дальневосточной республики в Китай, Ли Цзягу отмечает нежелание И.Л. Юрина возместить убытки китайским мигрантам и предпринять необходимые меры для обеспечения их дальнейшей безопасности на территории ДВР[11].
Нам представляется, что на концепцию «неиспользованных возможностей» китайские историки опираются и на современном этапе. Именно используя данный методологический подход, вопросы истории китайских мигрантов в России рассматривали в своих работах известные исследователи истории российско-китайских отношений Сюэ Сяньтянь, Хуан Цзилянь[12]. Придерживаясь традиционных для китайской историографии взглядов на политику царской России на Дальнем Востоке как на «политику агрессии», они отмечали огромное влияние Октябрьской революции на судьбы китайских мигрантов, значимую роль Союза китайских рабочих в их сплочении[13].
В целом, труды китайской историографии по истории китайских мигрантов в России, опубликованные в 1980-1990-е гг., можно разделить на несколько групп:
- Работы об участии китайских трудящихся в революционных преобразованиях и гражданской войне на территории России. Этому вопросу китайские исследователи, в соответствии с развитием китайской исторической науки, традиционно уделяли пристальное внимание, высоко оценивая роль китайских трудящихся, в годы революционных преобразований в России влившихся в ряды Красной Армии и партизанские отряды, в защите идей Октября (Ли Сяньжун, Юй Хунцзюнь)[14].
- Труды по истории китайских рабочих в России в конце XIX – начале XX вв. Весомый вклад в разработку данного направления был внесен работами китайского историка Ли Юнчана[15]. Ли Юнчан рассматривал поставленную проблему на основе формационного подхода, особо отмечая несправедливое отношение к китайским кули в капиталистическом обществе. В свою очередь, Ли Сянжун характеризовал социально-экономическое положение китайских мигрантов в России накануне и после Октябрьской революции, подчеркивая значение Октября 1917 г. как переломного этапа в истории китайской миграции в России[16]. В работах данного направления наиболее заметно концептуальное обоснование «колониальной» политики России.
- Исследования деятельности Союза китайских рабочих в России, Центрального организационного бюро китайских коммунистов и др. революционных организаций, объединявших китайских мигрантов. Изучению данного направления посвящены одноплановые работы Ли Юйчжэня, Линь Цзюня, Ли Шупина, Хэ Вэя[17]. Китайские исследователи признают значительной роль Союза китайских рабочих в сплочении китайских трудящихся на территории России и деятельность Союза по оказанию помощи нуждавшимся гражданам Китайской Республики. Китайские авторы также высоко оценивают помощь советского правительства в создании и обеспечении деятельности организаций, объединявших и поддерживавших китайских мигрантов на территории России в годы революционных преобразований. Линь Цзюнь, в частности, отмечает, что Союз стал первой организацией за пределами Китая, объединившей такое значительное количество китайских рабочих, и, вместе с тем, организацией, функционировавшей до создания КПК[18].
- Работы, характеризующие хозяйственную деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке. Среди работ данного направления можно выделить труды Кун Цзинвэя, который дает подробную количественную и качественную характеристику китайско-российской (советской) торговле, подчеркивая дружественный, взаимовыгодный характер российско-китайских приграничных связей[19]. Большой массив фактических сведений об объемах и динамике развития советско-китайской торговли и контрабанды содержится в коллективном труде под редакцией Мэн Сяньчжана[20].
В 1990-е гг. наметились новые концептуальные подходы к анализу вопросов истории китайских мигрантов в России. Это было связано с обращением китайских историков к различным методологическим приемам в русле цивилизационного подхода, признанием важности исследования культурных аспектов. Существенным вкладом в историографию проблемы стал коллективный труд хэйлунцзянских историков «Сборник материалов по истории китайских мигрантов в России. Вып.8: Материалы по истории и культуре г. Хэйхэ» (Хэйхэ, 1991), в котором анализируется не только политический и экономический аспекты в истории китайского населения на российском Дальнем Востоке, но и проблемы межкультурного взаимодействия и взаимовлияния народов двух стран – России и Китая[21].
Сегодня китайские ученые продолжают искать и разрабатывать новые методологические подходы в изучении истории, исследования исторических процессов. В 2008 г., к 30-летию начала политики «реформ и открытости», вышел ряд статей, посвященных проблемам методологии исторической науки в Китае. Рассматривая формационный подход в изучении истории как основной, и призывая к поэтапному изучению исторических процессов и явлений с позиций марксизма, китайские историки большое значение придают системному анализу исторических процессов.
Для исследования социально-политических процессов в государстве, по мнению пекинских историков Чжу Ханьго и Фан Яньхуа, необходимо использование структурно-функционального подхода, позволяющего установить взаимосвязи отдельных компонентов в рамках определенной целостности[22]. Китайские ученые проявляют также большой интерес к «парадигме модернизации». Подчеркивая сложность, многовариантность и противоречивость процесса модернизации, они говорят о необходимости учитывать усиление дифференциации общества и возможности применения «парадигмы модернизации» при исследовании общественных процессов[23].
Используя новые методологические подходы, китайские историки сегодня рассматривают миграцию как неизбежный процесс развития общества, обусловленный экономическими, политическими, природными, религиозными и иными причинами, а также как актор экономического развития экономики страны либо (в случае внешних миграций) той страны, куда устремляется миграционный поток. «Миграции существовали всегда в китайской истории, и не будь мигрантов, не было бы и истории Китая как таковой», – отмечает Чжан Госюн[24].
Ли Лихун, выделяя десять факторов, непосредственно влияющих на миграционные процессы в Китае, главными называет три: экономические факторы, фактор расстояния, фактор населения (развитие общества). Ван Гуйсинь прослеживает взаимосвязи между доходами населения и миграционными потоками, доказывает прочную обратную взаимосвязь между расстоянием, которое преодолевают мигранты, и количеством мигрантов. Ян Юньянь выделяет региональные миграционные модели, подчеркивая, что расходы обусловлены уровнем зарплаты и жизни населения[25].
Исследование истории китайской диаспоры сегодня привлекает все большее внимание китайских ученых. Пристальное внимание китайские исследователи сегодня уделяют характеристике и анализу внутренних миграционных процессов в Китае (Гао Лэцай, Лю Цзюй, Ли Ин, Фань Лицзюнь, Гу Лихуа, Ли Синшэн)[26] и внешней миграции, подчеркивая вклад хуацяо в экономическое развитие принимающей страны, а также значительность их помощи родине в периоды войн и в мирное время (Вэй Линь, Го Чжэньдун, Ли Ин, Жэнь Гуйсян и др.)[27].
На государственном уровне создано издательство по опубликованию исследований по истории хуацяо – «Чжунго хуацяо чубаньшэ». Проблемам китайских мигрантов посвящен научный сборник, выпускаемый Гуансийским обществом изучения истории китайской диаспоры «Багуй цяоши» (в 2002 г. переименованный в «Багуй цяокань»). Регулярно выходит научный журнал «Хуацяо хуажэнь лиши яньцзю», где публикуются результаты исследований общих и частных вопросов китайской миграции. Значимым вкладом в изучение проблемы стал выход 12-томной энциклопедии китайской миграции «Хуацяо хуажэнь байкэ цюаньшу» под ред. Чжоу Наньцзина (Пекин, 1999-2002), где были рассмотрены социально-правовые, экономические, культурные аспекты истории китайской миграции. Высказываются мнения о необходимости выделить китайскую миграцию в отдельную отрасль знания с последующей разработкой проблемы с точки зрения многофакторности и многоаспектности исторического процесса[28].
На рубеже веков продолжается разработка проблем истории китайских мигрантов в России. Сведения по истории китайского населения в России содержатся в общих работах по китайской миграции[29], и в трудах по истории внешней политики Китая в новое и новейшее время[30]. С учетом новых методологических подходов и спецификой исследования хуацяо в глобализирующемся мире, работы по истории китайских мигрантов в России можно разделить на два направления:
- Изучение участия китайцев в революционном движении на российской территории. Эта проблематика по-прежнему занимает особое место в исследованиях по истории китайского населения в России. Авторы активно разрабатывают аспект тесного взаимодействия русских и китайцев, анализируя степень восприятия китайскими мигрантами революционного опыта. Китайские историки подчеркивают, что деятельность Союза сыграла значительную роль в распространении в среде китайских мигрантов марксистко-ленинских идей (Жэнь Гуйсян, Гао Цзиншань, Хуан Ли, Го Юань)[31]. Появляются работы, в которых рассматривается роль китайских мигрантов в России в создании КПК, при этом китайские ученые подчеркивают влияние происходивших революционных событий в России на формирование политических взглядов китайских трудящихся[32]. Как переломный этап в истории китайцев в России рассматривает в своих исследованиях период Первой мировой войны и Октябрьской революции Ли Чжисюэ, подчеркивая, что эти события оказали судьбоносное значение для многих тысяч китайских мигрантов[33].
- Исследования аспектов хозяйственной деятельности и количественного состава китайских мигрантов. Данный круг вопросов рассматривается в основном в работах по истории китайско-российских (советских) отношений. Проблемы китайских мигрантов затрагиваются в монографиях и статьях Ло Сяохуэя, Го Юньшэня, Хуан Динтяня, Шэнь Чжихуа и др., посвященных истории взаимодействия двух стран – России и Китая[34]. Однако, несмотря на произошедший в китайской исторической науке «концептуальный прорыв», сохраняется взгляд на политику России в Китае как на «колониальную», агрессивную, поэтому многие аспекты проблемы, в частности, межцивилизационное взаимодействие русского и китайского населения, контакты на уровне «народной дипломатии» и т.д. нуждаются в дальнейшем рассмотрении и осмыслении.
Значимый вклад в изучение проблемы внесли магистерские диссертационные исследования Бай Сяося, Бу Цзюньчжэ[35]. Авторы, вводя в научный оборот определенное количество ранее не публиковавшихся материалов, проанализировали роль китайских мигрантов в экономическом развитии российского Дальнего Востока, осветили количественный состав китайцев. Вместе с тем, не была прослежена эволюция правового положения китайского населения на российской территории, ряд сфер деятельности китайских мигрантов был охарактеризован лишь поверхностно, не рассматривались криминогенные факторы присутствия китайцев в дальневосточном регионе. Солидной обобщающей работой по истории китайской миграции в России стала докторская диссертация Чжао Цзюнья[36], но автор не ставил целью специально углубляться в исследование жизнедеятельности китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке.
Проблема жизни и деятельности китайского населения на российском Дальнем Востоке во второй половине XIX – первой половине XX вв. получила освещение и в западной историографии. Следует отметить, что ряд дискуссионных вопросов по означенной проблеме рассматривался в русле методологических подходов западной синологии к истории Китая.
Один из методологических приемов состоял в том, что при анализе китайского исторического процесса западная историография в качестве эталона использовала европейскую модель развития. С этой точки зрения, ряд исторических этапов в китайской истории (XVII-XVIII вв. и др.) были охарактеризованы как «рост без развития». Фактически же, западная синология сопоставляла общества с разной средой обитания и разными цивилизационными ценностями. Этих методологических подходов придерживались в своих работах В. Оудендик, М. Винг, О. Латтимор, Л. Зигельбаум[37]. Освещая вопросы регулирования численности китайских мигрантов, их взаимодействия с русской администрацией, проблему «желтой опасности» и т.д., исследователи проецировали китайский путь развития на европейское историческое поле.
С конца 1960-х гг. в западной синологии стала набирать силу парадигма революции, отвергавшая европоцентризм и культурализм и признававшая историчность и прогрессивность революций в истории Китая. Пристальное внимание отводилось истории революционного движения и связанных с ним событий. В работах А. Уайтинга, Х. Вэя, К. Роннинга, Р. Квестида, Э. Хойта и др.[38], посвященных истории советско-китайских отношений, были подробно проанализированы отдельные аспекты приграничного взаимодействия (проблема китайского и русского судоходства по Амуру, конфликт 1900-1901 гг., интервенция войск пекинского правительства на территорию Дальнего Востока и Сибири и т.п.), но вопросы хозяйственной деятельности и правового положения китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке специально не рассматривались.
С развертыванием в Китае политики «реформ и открытости», в западной синологии явственно обнаружился «кризис парадигм», что вело к новым «гегемониям» («культуралистский подход», «ориентализм», «Chinacentedhistory» и др.). Главный редактор журнала «ModernChina» Ф. Хуан призывал отказаться от общих рассуждений, основанных на европейском опыте и на реакции Китая на европейские экономические теории (А. Смита, К. Маркса и др.), и априори признать специфику экономики Китая и разнообразие тенденций в его развитии в одно и то же время[39].
После осознания очевидности успехов реформ рыночного характера в Китае в западной историографии происходит смена ряда общеметодологических подходов к анализу новой истории Китая. В центре дискуссий оказывается модернизационный подход, проявляющийся в отказе от жесткого детерминизма в исследованиях и признании комплементарного, взаимодополняющего характера взаимосвязей между различными социальными факторами и системами. В русле «парадигмы модернизации» выполнены работы (Г. Ванг, Л. Пань, Дж. Стефан, Э. МакКеон, К. Чань, Г. Бентон и др.)[40], в которых история китайской диаспоры рассматривалась и анализировалась как конструктивная составляющая в истории Китая и китайской цивилизации, как важный фактор развития мировых миграционных потоков и в целом мирового исторического процесса.
Особняком в западной историографии стоит концепция Дж. Фэрбенка, «старейшины» американских историков Китая. Суть подхода Фэрбенка состоит в понимании модернизации как революции, при этом ключевым для уяснения концепции ученого о китайской революции-модернизации является понятие «трансформация». Он характеризует позднеимперский Китай как общество не статичное, а находившееся в движении, а датой начала «великой китайской революции», т.е. процесса модернизации-трансформации считает 1800 г.[41]. Касаясь в своей работе проблем китайских мигрантов (рассматривая в основном только категорию китайских отходников), Фэрбенк выделяет в процессе трансформации Китая несколько последовательных фаз, при этом 1890-е гг. относит к третьей фазе (когда соперничали революционные и модернизационные идеи обновления Китая), а первую половину XX в. – к четвертой фазе (взаимодействия между изменениями культурного порядка и материальными субстанциями)[42].
В целом, для работ китайской историографии характерно тяготение к обобщенным интерпретациям. Парадигма множественности подходов находится в развитии. Сильны концептуальные построения, выкристаллизовывавшиеся в годы китайско-советской конфронтации. Китайская историография по-прежнему подчинена строгим идеологическим установкам. Широко используя опубликованные и неопубликованные российские источники, китайские историки любой процесс или явление интерпретируют в соответствии с потребностями и спецификой китайской исторической науки.
Труды западных историков, несмотря на занимаемую ими «позицию третьей стороны», также не лишены определенных уклонов в осмыслении проблемы. Превалирующие парадигмы в осмыслении истории Китая используются ими и при анализе российско-китайских отношений. Характеризуя процесс российско-китайского межгосударственного и межрегионального взаимодействия, западные ученые затрагивают и вопросы китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке, не выделяя эту тему в отдельную область изучения. Ряд вопросов истории китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке по-прежнему нуждается в рассмотрении и осмыслении с использованием современных достижений исторической науки.
Источники:
[1] Цао Тинцзе цзи (Собрание сочинений Цао Тинцзе). В 2-х тт. / Под ред. Цун Пэйюаня, Чжао Минци. Пекин, 1985.
[2] Мясников В.С. Договорными статьями утвердили (дипломатическая история русско-китайской границы XVII-XX вв.). М., 1996. С. 35.
[3] Сюй Цзяцин. Цзи Эго хуагун цинсин (Записки о положении китайских рабочих в России) // Дунфан цзачжи. 1916. №6. Вып.13. С. 5-12.
[4] Ли Чанфу. Чжунго чжиминь ши (История колониализма в Китае). Тайбэй, 1937.
[5] Пэн Мин. Краткая история дружбы народов Китая и Советского Союза. М., 1959 ; Лю Юн-ань. Люди интернационального долга (Китайские добровольцы – участники гражданской войны в СССР). М., 1959.
[6] Иньдунисия хуацяо ши (История китайской диаспоры в Индонезии)/ Под ред. Вэнь Чанъи и др. Пекин, 1985 ; Хуан Цзышэн, Хэ Сыбин. Фэйлюйбинь хуацяо ши (История китайской диаспоры на Филиппинах). Гуанчжоу, 1987 ; Ян Гобяо. Мэйго хуацяо ши (История китайской диаспоры в США). Гуанчжоу, 1989 ; Чжу Цзецинь. Дуннанья хуацяо ши (История китайской диаспоры в Юго-Восточной Азии). Гуанчжоу, 1990 ; Ян Чжаоцюань, Сунь Юйфэн. Чаосянь хуацяо ши (История китайской диаспоры в Корее). Пекин, 1991 ; Синьцзяпо – Малайсия хуацяо ши (История китайской диаспоры в Сингапуре и Малайзии) / Под ред. Линь Юаньхуэй, Чжан Инлуна. Гуанчжоу, 1991 ; Ло Хуанчао. Жибэнь хуацяо ши (История китайской диаспоры в Японии). Гуанчжоу, 1994 ; Хуан Куньчжан. Аодалия хуацяо хуажэнь ши (История китайцев и китайской диаспоры в Австралии). Гуанчжоу, 1998 ; Ли Аньшань. Фэйчжоу хуацяо хуажэнь ши (История китайцев и китайской диаспоры в Африке). Пекин, 2000 ; Ли Минхуань. Оучжоу хуацяо хуажэнь ши (История китайцев и китайской диаспоры в Европе). Пекин, 2002.
[7] Лю Цзялэй. Эрши шицзи чу ша Э цзай Хайшэньвай похай хуацяо дэ баосин (Бесчинства царской России во Владивостоке в нач. XX века по преследованию китайских мигрантов) // Шэхуэй кэсюэ чжаньсянь. 1980. №3. С. 163-169 ; Лю Банхоу. 1861 нянь хоу Цин чжэнфу цзай Хэйлунцзян цзоань дэ сюньбянь ходун (Инспекции цинского правительства на левом берегу р. Хэйлунцзян после 1861 года) // Айхуэй лиши луньвэнь цзи. Хэйхэ, 1984. С. 121-125.
[8] Го Яньшунь. Циндай цзянцзо цитунь со цзай дицюй цзюйминь хэ цуньтунь дэ бяньхуа (Изменения в численности деревень и жителей знаменных поселений на левом берегу Амура в период династии Цин) // Бэйфан вэньу. 1983. №3. С. 31-37 ; Лю Банхоу. Гуаньюй «Хайланьпао да туша» дэ цзигэ шиши вэньти (Некоторые вопросы исторической фактологии, касающиеся «массовых истреблений в Благовещенске») // Айхуэй лиши луньвэнь цзи. Хэйхэ, 1984. С. 180-193 ; Чжао Лянтай, Лю Банхоу. Цзяндун люшисы тунь каолюэ (Краткий очерк о 64-х деревнях на левом берегу Амура) // Айхуэй лиши луньвэнь цзи. Хэйхэ, 1984. С. 194-214.
[9] Чудодеев Ю.В. Китайские историки о советских советниках // Проблемы Дальнего Востока. 1991. № 1. С. 124.
[10] Ли Цзягу. Шиюэ гэмин хоу Чжун Су гуаньюй люй Э хуацяо суньши пэйчан вэньти дэ цзяопу (Переговоры китайской и советской сторон по вопросу о возмещении убытков китайским мигрантам в России после Октябрьской революции) // Сулянь лиши вэньти. 1989. №1. С. 29-34.
[11] Ли Цзягу. Юаньдун гунхэго дэ лиши шимин (Историческая миссия Дальневосточной республики) // Шицзе лиши. 1987. №5. С. 103-110.
[12] Сюэ Сяньтянь. Чжун Э гуаньси ши хуа (Очерки истории китайско-российских отношений). Пекин, 2000 ; Хуан Цзилянь. Чжунсу гуаньси ши хуа (Очерки истории китайско-советских отношений). Пекин, 2000.
[13] Сюэ Сяньтянь, Хуан Цзилянь. Чжунго жэньминь дуй шиюэ гэмин дэ чжиюань (Поддержка Октябрьской революции китайским народом) // Шицзе лиши. 1987. №5. С. 63-73.
[14] Ли Сяньжун. Люй Э хуагун юй шиюэ гэмин (Китайские рабочие в России и Октябрьская революция) // Лиши цзяосюэ. 1979. №11. С. 42-44 ; Юй Хунцзюнь. Люй Э хуагун дэ гэмин доучжэн — Чжунго хэ шицзе гунъюнь ши шан чжуяо дэ ие (Революционная борьба китайских рабочих в России – важная страница в истории рабочего движения в Китае и в мире) // Чжунго лаодун гуаньси сюэюань сюэбао. 1989. №2. С. 35-37.
[15] Ли Юнчан. Чжунго цзиньдай фу Э хуагун шулунь (О китайских рабочих в России в период новой истории Китая) // Цзиньдай ши яньцзю. 1987. №2. С. 212-233 ; Он же. Шиюэ гэмин цяньси дэ люй Э хуагун (Китайские рабочие в России накануне Октябрьской революции) // Шицзе лиши. 1987. №5. С. 93-102 ; Он же. Люй Э хуагун юй шиюэ гэмин (Китайские рабочие в России и Октябрьская революция). Шицзячжуан, 1988.
[16] Ли Сяньжун. Люй Э хуагун юй шиюэ гэмин (Китайские рабочие в России и Октябрьская революция) // Лиши цзяосюэ. 1979. №11. С. 42-44.
[17] Ли Юйчжэнь. Шиюэ гэмин цяньхоу дэ люй Э хуажэнь цзучжи цзи ци ходун (Организации китайских мигрантов в России до и после Октябрьской революции и их деятельность) // Цзилинь дасюэ шэхуэй кэсюэ сюэбао. 1981. №5. С. 22-30 ; Линь Цзюнь. Цюань Э хуацяо цзучжи – люй Э хуагун ляньхэхуэй яньцзю (Изучение организаций китайских мигрантов в России – Союз китайских рабочих) // Бэйфан луньцун. 1994. №1. С. 99-104 ; Ли Шупин, Хэ Вэй. Ленин санцы цзецзянь люй э хуацяо Лю Шаочжоу (В.И. Ленин трижды встречается с китайским мигрантом в России Лю Шаочжоу) // Гуандун дан ши. 1995. №2. С. 3-5.
[18] Линь Цзюнь. Цюань Э хуацяо цзучжи – люй Э хуагун ляньхэхуэй яньцзю (Изучение организаций китайских мигрантов в России – Союз китайских рабочих) // Бэйфан луньцун. 1994. №1. С. 101, 104.
[19] Кун Цзинвэй. Дунбэй цзинцзи ши (История экономики Северо-Восточного Китая). Чэнду, 1986 ; Он же. Чжунго Дунбэй дицюй цзинцзи ши (История экономики Северо-Восточного Китая) / Изд-е 2-е, испр. и доп. Чанчунь, 1994.
[20] Чжун Су маои ши цзыляо (Материалы по истории китайско-советской торговли) / Гл. ред. Мэн Сяньчжан. Пекин, 1991.
[21] Люй Э хуацяо ши ляо сюань. Хэйхэ вэнь ши цзыляо диба цзи (Сборник материалов по истории китайских мигрантов в России. Вып.8: Материалы по истории и культуре г. Хэйхэ). Хэйхэ, 1991.
[22] Чжу Ханьго, Фан Яньхуа. Цзинь 30 нянь лай Чжунго сяньдан дай чжэнчжи сысян ши яньцзю шупин (Об изучении истории новейшей и современной политической идеологии Китая за последние 30 лет) // Шисюэ юэкань. 2008. №10. С. 5-16.
[23] Се Цзиньдун. 20 шицзи Чжунго лиши сыкао дэ сяньдайсин цинцзе («Сюжет модернизации» в размышлении о китайской истории XX века) // Шисюэ лилунь яньцзю. 2008. №4. С. 14-23.
[24] Чжан Госюн. Указ. соч. С. 99.
[25] Ван Гуйсинь. Чжунго жэнькоу цяньи юй цюйюй цзинцзи фачжань гуаньси чжи фэньси (Анализ взаимосвязей развития региональных экономик и миграций населения в Китае) // Жэнькоу яньцзю. 1996. №6. С. 9-16 ; Ян Юньянь. Лаодунли людун, жэньли цзыбэнь чжуаньи юй цюйюй чжэнцэ (Рабочие миграции, перемещения человеческого капитала и региональная политика) // Жэнькоу яньцзю. 1999. №5. С. 9-15 ; Ян Юньянь, Чэнь Цзинъюн, Лю Да. Чжунго жэнькоу цяньи: до цюйюй мосин цзи шичжэн фэньси (Миграции населения в Китае: многочисленные региональные модели и позитивный анализ) // Чжунго жэнькоу кэсюэ. 1994. №4. С. 20-26 ; Ли Лихун. Чжунго жэнькоу цяньи дэ инсян иньсу цяньси (Факторы влияния на миграции населения в Китае: попытка анализа) // Сибэй жэнькоу. 2000. №2. С. 37-40.
[26] Гао Лэцай. Цзиньдай Чжунго Дунбэй иминь лиши дунъинь таньюань (Анализ исторических первопричин переселения в Северо-Восточный Китай в новое время) // Дунбэй шида сюэбао. 2005. №2. С. 29-35 ; Лю Цзюй, Ли Ин. Цяньси 20 шицзи чу чжи 30 няньдай гуаньнэй иминь юй Дунбэй цзинцзи фачжань дэ гуаньси (Взаимосвязи между развитием экономики Северо-Восточного Китая и внутренней миграцией в нач. XX в. – 1930-е гг.: попытка анализа) // Хэйлунцзян шэхуэй кэсюэ. 2005. №1. С. 89-91 ; Фань Лицзюнь. 1931-1937 нянь Дунбэй гуаньнэй иминь дэ тэдянь цзи синчжи (Характер и особенности миграции из внутренних районов Китая на Северо-Восток в 1931-1937 гг.) // Чжунго лиши дили луньцун. 2005. №4. С. 36-43 ; Он же. Лунь 20 шицзи 30 няньдай Дун сань шэн гуань нэй иминь (О переселенцах из внутреннего Китая в Три Северо-Восточные провинции (30-е гг. XX в.) // Лиши цзяосюэ вэньти. 2006. №1. С. 24-28 ; Ли Синшэн. Дунбэй люжэнь ши (История переселенцев на Северо-Восток). Харбин, 1990 ; Он же. Чжунго люжэнь ши (История китайских переселенцев). Харбин, 1996 ; Гу Лихуа. Цяньи Цин чу Дунбэй дэ синши цзи Цин чжэнфу дуй Дунбэй дэ чжэнцэ фачжань (Положение в Северо-Восточном Китае в начальный период правления династии Цин и политика цинского правительства на Северо-Востоке в развитии: попытка рассуждения) // Хаэрбинь сюэюань сюэбао. 2006. №1. С. 16-20.
[27] Вэй Линь. Хуацяо юй Чжунго гунчандан (Китайская диаспора и КПК) // Цзиньжи Чжунго. 2001. №7. С. 6-8 ; Го Чжэньдун. Хуацяо хуажэнь цзай шицзе дэ фэньбу цзи фачжань (Расселение и развитие китайской диаспоры в мире) // Багуй цяокань. 2005. №2. С. 52 ; Ли Ин. Бай нянь вайцзяо цзунхэн (Горизонтали и вертикали внешней политики за 100 лет). Пекин: Чжунго цзинцзи чубаньшэ, 2000 ; Жэнь Гуйсян. Хуацяо юй Чжунго синь миньчжу чжуи гэмин – цзяньлунь миньчжу гэмин шици хуацяо юй Чжунго гунчандан дэ гуаньси (Китайские эмигранты и новая демократическая революция в Китае – о взаимодействии КПК и китайских мигрантов в период демократической революции). Пекин, 2006 ; Хуацяо юй канжи чжаньчжэн (Китайская миграция и антияпонская война). Пекин, 2006.
[28] Го Лян. Чжунго дэ хуацяо хуажэнь яньцзю юй сюэкэ цзяньшэ (Изучение китайской диаспоры и конструирование научной отрасли) // Хуацяо хуажэнь лиши яньцзю. 2003. №1. С. 1-7.
[29] Чжан Цзянь. Цзиньдай шицзе цзинцзи цзяован дачао чжун дэ циюэ хуагун (Китайские рабочие-контрактники в потоке мировых экономических связей нового времени) // Багуй цяоши. 1998. №4. С. 38-42.
[30] Сюн Чжиюн, Су Хао. Чжунго цзинь сянь дай вайцзяо ши (История внешней политики Китая в новое и новейшее время). Пекин, 2005 ; Чжунго вайцзяо ши (История внешней политики Китая): 1840-1949 / Под ред. Хуан Фэнчжи. Чанчунь, 2005.
[31] Жэнь Гуйсян. Люй Э хуагун ляньхэхуэй (Союз китайских рабочих в России) // Данши яньцзю цзыляо. 2003. №5. С. 12-21 ; Гао Цзиньшань. Люй Э хуагун цзай макэсычжуи чуаньбо чжун дэ тэшу цзоюн (Особая роль Союза китайских рабочих в России в распространении марксизма) // Данши боцай. 2004. №11. С. 47-50 ; Хуан Ли. Цун Чжунхуа люй Э ляньхэхуэй дао Эго гунчандан хуаюаньцзюй – люй Э хуажэнь гунчандан цзучжи дэ цзяньли цзи ци лиши цзоюн (От Союза китайских мигрантов в России до Центрального организационного бюро китайских коммунистов – создание и историческая роль коммунистических организаций китайцев в России) // Хубэй синчжэн сюэюань сюэбао. 2006. №6. С. 64-69 ; Го Юань. Люй Э хуагун цзешоу хэ чуаньбо малечжуи гочэн дэ лиши каоча (Историческое исследование процесса восприятия и распространения марксизма-ленинизма китайскими рабочими в России) // Сиболия яньцзю. 2007. №5. С. 60-63.
[32] Ло Сяохуэй, Янь Хуаньцю. Лунь люй Э хуагун юй шиюэ гэмин (К вопросу о китайских рабочих в России и Октябрьской революции) // Чжучжоу гунсюэюань сюэбао. 2002. №3. С. 104-106 ; Хуан Лицюнь. Чжунго жэнь лю сюэ Су (Э) байнянь ши (Китайцы, обучавшиеся в Советском Союзе (России): история за 100 лет). Пекин: Чжунго вэньши чубаньшэ, 2002 ; Ли Хао. Люй Э хуагун гунчандан жэнь вэй цзай чжунгун цзянь дан гочэн чжун фахуэй чжуяо цзоюн вэньти таньтао (К вопросу о неосновной роли китайских коммунистов из России в процессе строительства КПК) // Сиболия яньцзю. 2008. №3. С. 39-43.
[33] Ли Чжисюэ. Шиси 1860 нянь чжи 1914 нянь цзянь дэ фу Э хуацяо (Китайская диаспора в России в 1860-1914 гг.: попытка анализа) // Цзинань сюэбао. 2006. №1. С. 117-121 ; Он же. Ди и цы шицзе дачжань юй шиюэ гэмин шици дэ фу Э хуацяо (Китайская диаспора в России во время Первой мировой войны и Октябрьской революции) // Элосы чжунъя дунъоу яньцзю. 2006. №5. С. 71-76.
[34] Ло Сяохуэй. Цзиньдай Чжун Су гуаньси ши шулунь (Об истории китайско-советских отношений в новое время). Яньцзи, 2001 ; Го Юньшэнь. 1840-1920 нянь цзянь дэ Чжун Э гуаньси (Российско-китайские отношения в 1840-1920-е гг.) // Сиболия яньцзю. 2003. №4. С. 50-54 ; Чжун Э гуаньси дэ лиши юй сяньши (История и современное состояние китайско-российских отношений) / Гл. ред. И Цзинхэ. Кайфэн, 2004 ; Ян Чуан, Гао Фэй, Фэн Юйцзюнь. Байнянь Чжун Э гуаньси (Российско-китайские отношения за 100 лет). Пекин, 2006 ; Хуан Динтянь, Чжао Цзюнья. Элосы Юаньдун дицюй Чжунго иминь чжуанкуан шулунь (О положении китайских мигрантов на российском Дальнем Востоке) // Жэнькоу сюэкань. 2006. №5. С. 9-12 ; Хуан Динтянь. Чжун Э гуаньси тунши (Общая история отношений между Россией и Китаем). Харбин:, 2007 ; Шэнь Чжихуа. Чжун Су гуаньси ши ган (Историческая основа китайско-советских отношений): 1917-1991. Пекин, 2007.
[35] Бу Цзюньчжэ. Цзиньдай Элосы Сиболия цзи Юаньдун дицюй хуацяо хуажэнь шэхуэй яньцзю (Изучение китайского этноса и китайской диаспоры на российском Дальнем Востоке и в Сибири в новое время) (1860-1931): дис. … магистра ист. наук. Чанчунь, 2003 ; Бай Сяося. Элосы Юаньдун дицюй дэ Чжунго иминь вэньти яньцзю (Изучение китайской миграции на российский Дальний Восток): дис. … магистра ист. наук. Шанхай, 2006.
[36] Чжао Цзюнья. Люй Э хуажэнь яньцзю (Изучение китайской миграции в Россию): дис. … докт. ист. наук. Цзилинь, 2007.
[37] Oudendyk W. Soviet Policy in the Far East // International Affairs. 1936. Vol.15, No.6. P.824-845 ; Lattimore O. Inner Asian Frontiers: Chinese and Russian Margins of Expansion // The Journal of Economic History. 1947. Vol.7, No.1. P.24-52 ; Wing M. Sino-Soviet Relations in Retrospect // Russian Review. 1950. Vol.9, No.4. P.267-274 ; Siegelbaum L. Another “Yellow Peril”: Chinese Migrants in the Russian Far East and the Russian Reaction before 1917 // Modern Asian Studies. 1978. Vol.12, No2. P.307-330 ;
[38] Whiting A. Soviet policies in China. 1917-1924. N.Y., 1954 ; Wei H. China and Soviet Russia. Princeton etc., 1956 ; Cheng T. A History of Sino-Russian Relations. Washington, D.C., 1957 ; Ronning C. A Memoir of China in Revolution. From the Boxer Rebellion to the People’s Republic. N.Y., 1974 ; Leong S. Sino-Soviet Diplomatic Relations. 1917-1926. Canberra, 1976 ; Skocpol T. Old Regime Legacies and Communist Revolutions in Russia and China // Social Forces. 1976. Vol.55, No.2. P.284-315 ; Quested R. Sino-Russian Relations: a Short History. Sydney ; Boston, 1984 ; ; Hoyt E. The Rise of the Chinese Republic: from the Last Emperor to Deng Xiaoping. N.Y., 1989.
[39] Березный Л.А. Хронологические рубежи новой истории Китая (Проблема в историографии) // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып.17. СПб., 1997. С. 20.
[40] Wang G. China and Chinese Overseas. Singapore, 1991 ; Chinben S. The Chinese Immigrants. Manila, 1992 ; Pan L. Sons of the Yellow Emperor: a History of the Chinese Diaspora. N.Y., 1994 ; Stefan J. The Russian Far East. A History. Stanford, 1994; Tinguy A. Chinese Immigration to Russia: a Variation on an Old Theme // The Chinese in Europe. London, 1997 ; McKeown A. Conceptualizing Chinese Diasporas, 1842 to 1949 // The Journal of Asian Studies. 1999. Vol.58, No.2. P.306-337 ; Chinese Migrants Abroad: Cultural, Educational, and Social Dimensions of the Chinese Diaspora / editors Michael W. Charney, Brenda S.A. Yeoh, Tong Chee Kiong. Singapore, 2003 ; Chan K. Migration, Ethnic Relations and Chinese Business. Abington ; New York, 2005 ; Benton G. Chinese Migrants and Internationalism: Forgotten Histories, 1917-1945. London ; New York, 2007.
[41] Fairbank J. The Great Chinese Revolution: 1800-1985. N.Y., 1986.
[42] Березный Л.А. Американская историография новой истории Китая: кризис парадигм? // Проблемы Дальнего Востока. 2001. №3. С. 127-128.
Опубликовано в