К безусловным успехам российской дипломатии можно с полным основанием отнести достижения на азиатско-тихоокеанском направлении. После распада Советского Союза Москве пришлось практически с «чистого листа» начинать выстраивать отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) — с бывшими соратниками по социалистическому сообществу, с союзниками США, с традиционно недоверчиво настороженно настроенными государствами АСЕАН и, конечно же, с набирающими немалую экономическую силу и политическое влияние Китаем и Индией. Предстояло определить роль и место России в мозаике региональных связей, в отношении региональных организаций.

Курс на полноценное подключение России к политическим и экономическим процессам в регионе, на полноправное участие в деятельности всех многосторонних региональных организаций был принят еще до того, как центр экономической и финансовой активности начал смещаться в АТР, и явился стратегически правильным выбором.

Сегодня Россия имеет дружеские, фактически бесконфликтные отношения со всеми странами региона, является участницей всех многосторонних организаций и структур (исключение составляет лишь отсутствие членства в Азиатском банке развития).

Можно сказать, что закончился первый или начальный этап российской политики на азиатско-тихоокеанском направлении. Венцом предпринятых усилий и деяний явилось проведение саммита АТЭС во Владивостоке в сентябре 2012 г.

Следует особо отметить, что успехи внешней политики России на Востоке стали результатом не столько комплексного подхода, когда задействуются все главные ресурсы государства, а в преобладающей степени умелого использования политико-дипломатических возможностей. К сожалению, адекватного подкрепления в плане серьезного разворота в сторону наращивания экономического присутствия в регионе, прежде всего на основе динамичного развития Сибири и Дальнего Востока, политико-дипломатические усилия не получали.

Особое внимание обращает на себя нынешняя военно-политическая обстановка в зоне Тихого океана, которая характеризуется двойственностью.

С одной стороны, нарастают противоречия, обостряются территориальные споры, сохраняются взрывоопасные проблемы — корейская, тайваньская.

Обретя немалую экономическую мощь, а на ее основе современные, хорошо оснащенные вооруженные силы, Китай все решительнее утверждает свою международную роль и фиксирует зону приоритетных интересов.

США отвечают попытками создать «пояс сдерживания Китая» из государств, с которыми Вашингтон спешно налаживает дружественные отношения, укрепляет существующие двусторонние военно-политические союзы, наращивает военное присутствие в АТР.

Многие региональные государства начинают реализовывать серьезные программы по усилению своего военного потенциала, включая в приоритетном плане военно-морской компонент.

В регионе наблюдается рост националистических настроений.

С другой стороны, в АТР быстрыми темпами идут процессы экономической интеграции, которые принимают различные формы. Это и многосторонние структуры, и двусторонние и трехсторонние соглашения, в том числе о свободной торговле, и международные проекты экономического сотрудничества, например, освоение зоны реки Меконг.

При всей сложности военно-политической ситуации и проявлении ряда силовых акций (на Корейском полуострове, в районе спорных островов), тем не менее, отсутствует намерение какой-либо стороны вести дело к повышению противостояния до уровня, на котором возможны крупномасштабные военные действия. В регионе формируется, хотя и с немалыми трудностями и медленными темпами, механизмы по обсуждению проблем безопасности и внедрению мер доверия — Региональный форум Ассоциации государств Юго-Восточной Азии по безопасности (АРФ), Совещание министров обороны АСЕАН, шестисторонние переговоры по корейской ядерной проблеме, отчасти Восточноазиатский саммит.

При всей сложности военно-политической ситуации и проявлении ряда силовых акций тем не менее, отсутствует намерение какой-либо стороны вести дело к повышению противостояния до уровня, на котором возможны крупномасштабные военные действия.

Существенно важно, что на данный момент и, по крайней мере, на среднесрочную перспективу до 2020 г. не просматривается появление каких-либо серьезных угроз, в том числе военных, в отношении безопасности российских дальневосточных рубежей. Риски обострения конфликтных ситуаций в регионе, как уже отмечалось, присутствуют. Вместе с тем, в случае перерастания имеющихся противоречий и споров в «открытую фазу» они могут оказать на интересы России не прямое, а опосредованное воздействие.

Более того, нынешняя обстановка в АТР в целом благоприятна для России. Региональные государства не выдвигают каких-либо препятствий, тем более непреодолимых, для движения России, прежде всего экономического, в регион. Имеется и серьезная заинтересованность в активном российском участии в обсуждении вопросов региональной безопасности и стабильности, в сотрудничестве по противодействию таким трансрегиональным угрозам, как терроризм, наркотрафик, морское пиратство, природные катастрофы, изменение климата. Нередко присутствие России в АТР рассматривается, особенно малыми и средними региональными странами в качестве важной составляющей, необходимой для поддержания баланса сил и соответственно региональной стабильности.

После завершения первого этапа российской политики на азиатско-тихоокеанском направлении перед Москвой стоит задача определить вектор дальнейшего движения. Выбор стоит между продолжением того, что делалось до настоящего времени, но с несколько большим динамизмом, и переходом к новому этапу развертывания комплексного продвижения в регион.

Выбор в пользу первого варианта не потребует применения существенно новых подходов, это в значительной степени инерционный путь. Он способен какое-то время поддерживать определенное присутствие России в регионе и региональных процессах, однако не позволит в полной мере подключиться и воспользоваться плодами формирования ведущего мирового экономического и финансового мирового центра. Более того, Россия может оказаться на обочине процесса стремительного экономического возвышения большинства региональных держав.

Вариант комплексного продвижения в регион потребует приложения немалых усилий политических, экономических, интеллектуальных.

При выборе того или иного варианта стратегии развития сибирских и дальневосточных районов и соответственно формата подключения России к региональным экономическим процессам следует, безусловно, учитывать перспективы экономического роста в странах АТР.

Согласно большинству прогнозов, промышленное производство в ключевых государствах региона — Китай, Индия, Япония, Республика Корея, Вьетнам, Индонезия, будет в течение ближайших 10 лет возрастать достаточно высокими темпами и спрос на ресурсы, необходимые для поддержания этого процесса, будет постоянно увеличиваться.

Территориальная близость к странам Азии и богатейший ресурсный потенциал Восточной Сибири и Дальнего Востока позволяют воспользоваться растущим спросом стран Азии и осуществить модернизацию экономики регионов на выгодных для России условиях.

Однако на настоящее время поставки, например, российских энергоносителей на крупнейший в мире Тихоокеанский энергетический рынок не играют значительной роли в российском экспорте энергоносителей. Доля экспорта нефти на тихоокеанском направлении, прежде всего в Китай, Республику Корея, Японию, а также в США, составляет около 15% от российских поставок на международные рынки, нефтепродуктов — менее 10%. Поставки сжиженного природного газа (СПГ) в эти же страны не превышает 7% от суммарного экспорта газа. В российском экспорте угля доля АТР составляет 23%, алюминия — 35%, меди — 16%.

Развитие минерально-сырьевой базы восточных российских регионов Российской Федерации позволит привлечь инвестиции, направив их на строительство инфраструктуры, создание производств по выпуску продукции с высокой добавленной стоимостью, а также строительство предприятий, использующих передовые технологии для выпуска продукции машиностроения и строительной техники, необходимой для обеспечения горнодобывающих и обрабатывающих предприятий. Все это, в свою очередь, позволит радикально изменить социально-экономическую ситуацию в этих районах страны, остановить их депопуляцию. Для реализации данного варианта развития необходимо на правительственном уровне развернуть конкретные действия, стимулирующие экономический рост, в том числе прямое государственное финансирование, ввести налоговые и таможенные льготы, стимулировать привлечение в эти регионы высококвалифицированных кадров.

Осознание стратегической необходимости в кратчайшие сроки решить застарелую проблему преодоления отсталости Восточной Сибири и Дальнего Востока в российских руководящих кругах присутствует. В. В. Путин в одном из своих первых указов после вступления в должность президента России «О мерах по реализации внешнеполитического курса Российской Федерации» поставил задачу «наращивать участие в интеграционных процессах в АТР в целях содействия ускоренному социально-экономическому развитию регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации». Создано министерство по развитию Дальнего Востока.

На встрече с членами Совета Федерации 17 сентября 2012 г. глава Правительства Д. А. Медведев поддержал предложение о создании дифференцированных налоговых и инвестиционных режимов для Дальнего Востока и Восточной Сибири.

Вместе с тем, обозначились два принципиально отличных друг от друга подхода к решению этой проблемы. В пользу комплексного, динамичного, инновационного варианта развития восточных регионов, о котором речь шла выше, высказываются многие представители политических и научных кругов, делового сообщества. Выступая на полях Владивостокского форума АТЭС, министр по развитию Дальнего Востока В. Ишаев и губернатор Амурской области О. Кожемяко отметили важность создания особых условий для развития восточных регионов, без чего невозможен их подъем.

Звучали предложения освобождать всех инвесторов, независимо от того, российские они или иностранные, при создании ими новых предприятий от налога на прибыль, от налога на имущество, от налога на землю и НДС на срок окупаемости этих проектов. На встрече с членами Совета Федерации 17 сентября 2012 г. глава Правительства Д. А. Медведев поддержал предложение о создании дифференцированных налоговых и инвестиционных режимов для Дальнего Востока и Восточной Сибири, выдвинул предложение о создании специального фонда для финансирования проектов по развитию этих регионов.

Помимо создания Фонда или Банка развития Востока целесообразно создать Банк, специализирующийся на кредитовании регионального малого и среднего бизнеса.

Очевидно, что в такой огромной стране как Россия не рационально иметь унифицированную систему ведения деловой активности, не принимая во внимание специфику региональной ситуации.

Важное значение имеет разработка комплексной российской энергетической стратегии в АТР, которая пока отсутствует.

Вариант развития восточных регионов на «обычных, стандартных условиях» предполагает освоение ресурсов, опираясь, в основном, на старую технологическую и инфраструктурную основу. Такой подход позволит увеличить добычу ресурсов, однако масштабный рост будет сдерживаться недостаточным объемом инвестиций и ограничениями на доступ иностранных инвесторов к освоению новых месторождений, отсутствием надлежащей инфраструктуры, неразвитостью машиностроительных производств. Уровень инновационности экономики будет оставаться недостаточно высоким.

Можно исходить из того, что будет продолжать действовать бюджетная модель, основанная на централизации ресурсной ренты и стремлению к финансовому выравниванию регионов. Налоговый и таможенный режим останутся без изменений.

В целом экономика Восточной Сибири и Дальнего Востока будет продолжать движение по инерции. Такой медленный экономический рост может продолжаться до тех пор, пока будут сохраняться высокие цены на сырье, т.е. согласно прогнозам в течение предстоящих 10–15 лет.

Однако в случае обострения конкуренции на ресурсных рынках, а также резкого снижения цен на сырье в результате новой волны мирового экономического кризиса, инерционная модель развития восточных регионов неизбежно создаст дополнительные, прежде всего финансовые, проблемы для всей экономики страны.

Следует учитывать, что обладание значительным ресурсным потенциалом, не гарантирует его постоянную востребовательность на внешних рынках.

Уже сейчас, например, растет конкуренция со стороны как традиционных поставщиков газа в регион (Катар, Австралия), так и новых (Мозамбик, Туркменистан, Казахстан, Канада и США — сланцевый газ). Китай и Япония вкладывают огромные средства — миллиарды долларов, в приобретение месторождений газа и их освоение в Африке и Латинской Америке. В то же время разработка новых российских месторождений в Сибири и на Сахалине запаздывает. Кроме того, ряд зарубежных производителей газа уже предлагает его на внешнем рынке по ценам ниже российских.

Как уже отмечалось, в АТР имеется потенциал для обострения территориальных противоречий, борьбы за лидерство, решения оставшихся после Второй мировой войны проблем — корейской, тайваньской.

В последнее время страны региона лидируют не только в экономическом развитии, но и в деле наращивания вооруженных сил, увеличения военных расходов. На страны АТР приходится треть мирового импорта вооружений. Быстрыми темпами осуществляет создание военно-морских сил. Китай, Япония, Индия, Республика Корея, Вьетнам строят или закупают самые современные корабли — авианосцы, эсминцы, подводные лодки. США объявили о планах значительно увеличить количество своих кораблей в Тихоокеанской зоне.

В состав российского Тихоокеанского флота входят три крейсера, четыре больших противолодочных корабля, шестнадцать атомных подводных лодок. Два больших десантных корабля «Мистраль» после их ввода в строй будут дислоцированы на Дальнем Востоке.

Предстоит обработать концепцию российского военного, прежде всего военно-морского, присутствия в регионе на основе реалистичной оценки угрозы безопасности страны на настоящий момент и на перспективу с тем, чтобы избежать втягивания в разорительную для экономики страны гонку вооружений.

Россия и Китай осенью 2010 г. совместно выступили с инициативой в пользу формирования в АТР региональной архитектуры безопасности. Ее ключевые принципы были определены как верховенство международного права, внеблоковость, равенство, открытость, неделимость безопасности, мирное урегулирование споров, неприменение силы и угрозы силы, отказ от конфронтации. Эта инициатива встретила заинтересованный отклик у ряда стран региона. Вместе с тем, очевидно, что с учетом огромных географических пространств, политического, экономического, этнокультурного и религиозного разнообразия региональных государств в предстоящий период выйти на создание в АТР организации хотя бы наподобие ОБСЕ не удастся.

В этой связи наиболее перспективным с точки зрения обсуждения и возможного согласования позиций по вопросам мер доверия и транспарентности, в том числе военно-морской активности в регионе будет оставаться Асеановский региональный форум, а в дальнейшем не исключено включение в повестку дня Восточноазиатских саммитов аналогичных вопросов.

Выход из ситуации видится в продвижении идеи проведения мирной конференции по Корейскому полуострову, в ходе которой в комплексе могли бы быть рассмотрены вопросы заключения мира, установления дипломатических отношений между КНДР и Республикой Корея, США, Японией, денуклеаризации Корейского полуострова, сокращения вооружений и вооруженных сил, развития экономического сотрудничества между двумя корейскими государствами, оказания экономической помощи Пхеньяну.

Как уже отмечалось, Россия имеет нормальные отношения со всеми странами АТР. Это предоставляет уникальную возможность играть самостоятельную, сбалансированную, не ориентированную на одного-двух партнеров политику в регионе. Думается, что сохранение «свободы рук» одно из важнейших преимуществ Москвы при обеспечении своих интересов в регионе.

Такой подход особо целесообразен в связи с обостряющимся американо-китайским соперничеством в регионе и нарастанием противоречий между Китаем и рядом региональных стран по территориальным проблемам и вокруг борьбы за ресурсы в Южно-Китайском море.

Нынешнее обострение «островных противоречий» между Японией с одной стороны, и Китаем, Республикой Корея, Тайванем с другой, отражает перестройку региональных отношений. Пекин и Сеул, а Республика Корея вышла на позиции одиннадцатой по масштабам экономики мира, демонстрируют теряющему экономическое лидерство Токио, новый порядок расстановки сил. Одновременно Пекин все настойчивее отстаивает свои права на ряд островов в Южно-Китайском море, где его интересы сталкиваются с интересами ряда стран-членов АСЕАН.

Несмотря на направление в конфликтные зоны сторожевых и даже боевых кораблей, можно исходить из того, что боевые действия не последуют, даже в отношении островов Сэнкаку, которые находятся под контролем Японии, но на которые предъявляет претензии Китай. Вместе с тем, территориальные противоречия, которые, вряд ли, удастся урегулировать в предстоящие годы, способны серьезно осложнить отношения между крупнейшими государствами региона и оказывать негативное воздействие и на развитие процессов экономической интеграции.

Территориальные противоречия между Токио и Москвой в отдельные периоды также подвержены всплескам обострения, однако обе стороны все же проявляют сдержанность и готовность к поиску решений на основе переговоров. «Проблема северных территорий» порой используется японским руководством для сдерживания развития японо-российских отношений. Однако японский бизнес при наличии выгодных для его интересов проектов сотрудничества на Дальнем Востоке находит возможности для участия в них.

Все наиболее значимые проекты с привлечением иностранного капитала в восточных районах России реализованы именно в сотрудничестве с Японией. Среди них Сахалин-1 и Сахалин-2, строительство порта Восточный и завода СПГ на Сахалине, запуск автомобильного производства во Владивостоке, разработка якутских угольных месторождений.

Можно сделать вывод о том, что, хотя в предстоящий период маловероятно найти решение проблемы территориального размежевания между Россией и Японией, экономическое взаимодействие между двумя странами получит дальнейшее развитие.

Трудно предсказуемой и потенциально взрывоопасной остается и, судя по всему, еще длительное время будет оставаться таковой обстановка на Корейском полуострове. Можно исходить из того, что вероятность крупномасштабного военного столкновения, а тем более войны между Республикой Корея и КНДР не велика. Никто из крупных держав региона — США, Китай, Россия не заинтересованы в подобном развитии событий. Да и в Сеуле, и в Пхеньяне отдают отчет в том, насколько губительным для обеих государств могло бы быть развертывание военных действий с применением всего огромного арсенала вооружений, имеющихся у обеих сторон.

Вместе с тем, нестабильность ситуации на Корейском полуострове, периодические инциденты с применением силы, наличие у КНДР ядерных боеприпасов и планов развития ракетно-ядерного потенциала, серьезно осложняют атмосферу в Северо-Восточной Азии и в АТР в целом, стимулируют гонку вооружений.

Шестисторонний механизм переговоров по северокорейской ядерной проблеме не дал желаемых результатов. Пхеньян дважды провел испытания ядерных устройств. Надежда на возобновление переговоров в шестистороннем формате, особенно в расчете на большую конструктивность нового северокорейского руководства, сохраняются. Однако в любом случае вряд ли можно ожидать быстрых результатов. Острота обстановки на Корейском полуострове не ограничивается ядерной проблемой. До сих пор, т.е. по прошествии почти 60 лет после окончания боевых действий на полуострове, действует режим перемирия, а не мира. КНДР не признана и не имеет дипломатических отношений с США и Японией, боится остаться без «козырей» на переговорах в случае отказа от своих ядерной и ракетной программ.

На предстоящий до 2020 г. период обстановка в АТР будет в целом благоприятствовать полноценному и полномасштабному подключению России в интеграционные процессы в регионе.

Выход из ситуации видится в продвижении идеи проведения мирной конференции по Корейскому полуострову, в ходе которой в комплексе могли бы быть рассмотрены вопросы заключения мира, установления дипломатических отношений между КНДР и Республикой Корея, США, Японией, денуклеаризации Корейского полуострова, сокращения вооружений и вооруженных сил, развития экономического сотрудничества между двумя корейскими государствами, оказания экономической помощи Пхеньяну. В конференции могли бы принять участие Генеральный секретарь ООН, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, ряд стран АТР и, конечно, КНДР и Республика Корея.

Очевидно, что подобная идея не была бы принята «сходу». Однако и предложение о проведении шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР не было реализовано сразу, а на первом этапе формат переговоров был четырехсторонним.

Пока же под предлогом северокорейской «ракетной угрозы» США в сотрудничестве с Японией предпринимают шаги по созданию азиатско-тихоокеанской системы ПРО ТВД.

В перспективе эта система может быть использована и против российских интересов, что потребовало бы принятия адекватных ответных мер. С учетом того, что Китай уже выражает негативное отношение к указанной системе, может получить развитие российско-китайское взаимодействие по этой проблеме.

Подытоживая, можно сделать вывод о том, что на предстоящий до 2020 г. период обстановка в АТР будет в целом благоприятствовать полноценному и полномасштабному подключению России в интеграционные процессы в регионе.

Вместе с тем, результативность российской политики на восточном направлении будет главным образом зависеть от того, насколько решительными и в то же время рациональными будут действия по экономическому, социальному, культурному и научному развитию Сибири и Дальнего Востока.

Только подъем дальневосточных регионов Российской Федерации в сочетании с последовательной, целенаправленной дипломатической активностью в Азиатско-Тихоокеанском регионе может создать условия для утверждения России в качестве общепризнанной великой тихоокеанской державы.

Александр Панов Заведующий кафедрой дипломатии МГИМО (У) МИД России, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посол, член РСМД

Related posts:

Самохин А. В. — Территориальные проблемы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и позиция России В. Н. Тимошенко — Восточноазиатское сообщество и его перспективы для России и стран АТР Александр Рар Немецкий политолог — о ситуации в Украине 26 октября 2012 — Круглый стол «Спорные территории в Азиатско-Тихоокеанском регионе: история и современность»